Но я только голову склоняю низко и некрасиво кривлю губы, когда новая порция слёз подкатывает к горлу. На языке вертится один вопрос – почему он ушёл? Почему не поцеловал? Я настолько ему противна?

Кусаю губы до боли, чтобы не плакать. Мало было мне унижений, ещё и рыдаю перед ним, как сопливая школьница.

Вздрагиваю всем телом и прерывисто вздыхаю, когда горячий палец касается моей нижней губы, высвобождая её из плена зубов. Вскидываю глаза. Андрей стоит настолько близко, что я улавливаю, как расширяются зрачки в его серых глазах. Как крылья носа раздуваются, и дыхание становится чаще. Я забываю обо всем. Выпадаю из этого мира. Забываю об обиде, боли после ссоры с лучшей подругой. Поднимаю руку и, не ведая, что делаю, кладу на чуть колючую щёку. Провожу пальчиками.

Андрей склоняется медленно ко мне. Приближает лицо практически вплотную. Носом касается кончика моего. Мои губы приоткрываются, когда тёплое дыхание опаляет нежный абрис.

– Так мне тебя снова спасать? – спрашивает низким голосом. Я даже и подумать не могла, что чей-то голос может вызывать такие чувства. Странная дрожь зародилась где-то в желудке и медленной волной подступила к горлу. Пальцы дрогнули и зацепили пухлые губы парня. Тёплые. Чуть суховатые. Как же я хочу попробовать их на вкус. Ведь я уже не помню, каково это целоваться с ним. Тогда я была слишком ошарашена. Тогда я не испытывала того чувства симпатии, что плещется в груди сейчас.

Я не в состоянии ответить на его вопрос. Андрей истолковывает моё молчание по-своему. На плечи опускается его ветровка. Парень берёт меня за запястье и тянет вдоль забора. Я чуть разочарованно не стону. Снова отстранился, когда я так ждала поцелуя. Спотыкаясь, бреду следом. Рассматриваю широкую спину и сильные пальцы на своём запястье.

И понимаю, что хочу, чтобы так было всегда. Чтобы я могла довериться ему. Чтобы он вёл меня так по жизни. Уверенно. Целенаправленно. Закрывая от всех бед грудью. А я… А я буду прикрывать его спину. И дарить свою любовь и нежность.

Мы останавливаемся у знакомого байка.

– В этот раз мне опять придётся уговаривать тебя сесть на него? – чуть насмешливо и снисходительно.

Качаю отрицательно головой и без приглашения, усаживаюсь на сиденье. Андрей хмыкает и садится передо мной. Мои руки ныряют под футболку и ложатся на крепкий торс. Пальцы, в ласке пробежав по кубикам пресса, сцепляются в замок на его животе. Кладу голову парню между лопаток. Вжимаюсь телом в его спину.

Тепло его тела согревает. Дарит успокоение и умиротворение.

Уже знакомый рев мотора, и мы мчим по ночному городу в сторону моего дома. Волосы развиваются, выбившись из причёски, и лезут в лицо. Но мне плевать. Я улыбаюсь довольно и льну к парню ближе. Хотя казалось, что между нами не осталось ни единого миллиметра свободного пространства.

Почему-то рядом с этим парнем во мне просыпается другая сущность. Что-то потайное. Что-то, что я так долго прятала за маской безразличия и высокомерия. Меня учили быть всегда сильной. Держать лицо в любой ситуации. Идти с гордо поднятой головой.

С ним я чувствую себя свободной. И счастливой.

Я разочарованно выдыхаю, когда Андрей останавливается у ворот моего дома. Слезать не хочется, как и размыкать объятия и убирать руки с горячего пресса парня. Но пересилив себя, неуклюже сползаю на асфальт. Отхожу немного и поворачиваюсь, чтобы поблагодарить, но байк срывается с места и исчезает в потоке машин.

Алиса

– Лесь, мы можем поговорить? – догоняю подругу у подъезда её дома. – Ты уже месяц меня игнорируешь.

Девушка проходит мимо, будто не слышит. Будто я пустое место.

–Леся! – рявкаю, хватая её за руку. – Потрудись объяснить мне причину своей обиды! – нервы сдают, и я срываюсь на крик. Потому что месяц я бегаю за ней, пытаюсь выловить и поговорить, но Леська смотрит сквозь меня. Сбегает, едва завидит в коридоре или на улице. Сначала я тоже решила обидеться, но мне было слишком плохо без неё. Без моего хитрого лисенка, который всегда мог найти выход из любой ситуации.

– Причину? – улыбается ехидно, но в глазах проскальзывает горечь. – Причина в том, что ты не умеешь держать свой язык за зубами, – палец обвинительно направлен в грудь. – Я тебя не просила лезть. Не просила деньги Роме давать. И уж тем более не просила говорить, что он проститут.

– Я не это имела ввиду!

– Ты оскорбила его на глазах других. Назвала детдомовцем! Поставила нас с тобой выше!

– Я хотела защитить тебя, – я могу только лепетать и пятиться назад.

– Защитила. Спасибо. А теперь проваливай! – разворачивается и направляется в подъезд.

– Что? Вот так вот разрушишь все шестнадцать лет нашей дружбы из-за какого-то придурка? – шепчу ей в спину, но Леська слышит. Останавливается. Напрягается ощутимо. И резко разворачивается.

– Придурка? – выкрикивает громко, даже не замечая, что за её спиной появляется Рома. Смотрит с тоской на её затылок. – Ты смеешься надо мной? Тебе ли не знать, что я люблю его! Тебе ли не знать, что меня выворачивает, когда его нет рядом! Придурка? – её голос срывается и хрипит. – Он подарил мне лучшие моменты в моей жизни. Одним своим присутствием рядом, Рома делает меня счастливее. Придурка, – качает головой и пятится от меня. – Ради него я откажусь от всего, что имею… – спиной натыкается на грудь парня. Оборачивается испуганно и замирает.

– От всего, что имеешь? – слышу тихий и ласковый голос Ромы. Леська вскинув лицо, смотрит на него с облегчением и обожанием. И кивает согласно. Ромка улыбается обезоруживающе. До одури нежно. А его глаза блестят безумным огнём. – Любишь? – руку на бледную щёку.

Разворачиваюсь и иду в сторону остановки, не желая нарушать их момент единения. Надеюсь, что у них всё сложится. Убедилась, что Ромка любит её.

И снова решаю сократить дорогу через парк. Будто невидимая сила подтолкнула меня туда.

В груди всё обрывается, когда вижу на лавочке уже знакомую мне компанию. Но больше всего меня волнует то, что я вижу Андрея. Парень развалился на лавочке в небрежной позе, а рядом с ним, обвив его талию обеими руками и положив голову на плечо, сидит рыжая девушка с ярким вызывающим макияжем. Будто сотни иголок в сердце вкололи и медленно проталкивали вперёд, чтобы они впились как можно глубже. Андрей голову чуть назад откидывает, позволяя чужим губам касаться сильной шеи. Он подносит к губам бутылку и делает огромный глоток, из-за чего кадык пару раз дёргается. И это завораживает не только меня, но и сидящую рядом с Андреем девушку. Которая не медлит и поцелуем касается кадыка. Сжимаю кулаки, ломая ногти. Мне хочется оттащить эту рыжую девку от Андрея и заорать ей в лицо, что он мой. Искусать его шею до синяков, оставить десятки засосов, чтобы размалеванные курицы даже не смели к нему приближаться.

С того вечера он со мной ни разу не заговорил. Он просто не замечал меня, будто я пустое место. Будто не было тех семи минут в комнате. Будто не он вёз меня домой ночью, отдав свою ветровку. Которая до сих пор весит в моём шкафу. Вру. Лежит на соседней подушке, умиротворяя запахом этого парня. Ведь закрыв глаза, можно вообразить, что Андрей лежит рядом. Смотрит на меня серым пронзительным взглядом. Чуть насмешливым. И будто ласковым.

Будто не делает вид, что меня не знает. Будто ему есть до меня какое-то дело. Он дважды выручил меня. Спас.

А я влюбилась окончательно. Бесповоротно. Когда смотрела вслед уезжающему байку. И с каждым днем вязла всё больше. Потому что садилась всегда за ним, чтобы наблюдать. Чтобы видеть, как длинные пальцы вертят ручку в руках. Как убористым ровным почерком он решает сложные уравнения. Как разминает затекшую шею. Как ерошит чёрные волосы на затылке.

Я до сих пор помню их мягкость. И пальцы прямо таки покалывает от желания самой запустить руку в его волосы.

Я спотыкаюсь, запутавшись в ногах, и с трудом удерживаю равновесие. Андрей вскидывает глаза. Впивается взглядом в лицо. И дёргает головой, не позволяя рыжей девушке больше его касаться. Не знаю, что написано на моём лице, но вид Андрея вдруг становится виноватым.