Ларри, прекрасно представлявший себе действующую систему правил, вооружил Виктора полусотней бланков справок-счетов, а Марка – тридцатью тысячами долларов.

– Говорить будете так,– инструктировал он.– Вот двадцать справок. Вы готовы их тут же заполнить. Вот еще десять. Они привозят обратно Леню, ты им выдаешь эти десять. В знак уважения. А ты, – Ларри кивнул Марку, – даешь еще десять тысяч зеленых. В обмен на Леню. Остальное держите в резерве. Но я думаю, что должно хватить. Возьмите с собой человек пять с оружием. Договорились?

Неожиданно появившийся Ахмет внес в разработанный стратегический план некоторые изменения.

– Я тоже поеду, – сказал он, следя за тем, как Виктор и Марк рассовывают по карманам пакеты с документами и деньгами. – Давай я сначала с ними поговорю. Только мне нужно переодеться.

В филиал Виктор и Марк прибыли в сопровождении трех машин охраны и белого "мерседеса", за рулем которого сидел Ахмет. На нем был черный френч с накладными карманами. Коротко остриженные волосы Ахмета закрывала черная каракулевая папаха, в правой руке были зажаты четки.

– Так, – сказал он, осмотревшись. – Мне кабинет нужен. Пусть накроют стол. Шампанское, виски... Покушать пусть принесут. И чаю. Машину, – он бросил ключи находившемуся поблизости механику, – пусть помоют. И поставят у двери. А вы, уважаемые, – обратился он к Виктору и Марку, -– пойдите куда-нибудь. Посидите пока. Надо будет, я позову.

Через час тишину разорвал треск мотоциклетных моторов. К воротам склада приближалась кавалькада из тридцати мотоциклов, сопровождавшая два джипа и "Жигули". Исполняя приказ, охрана распахнула ворота, кортеж втянулся внутрь. Три последних мотоциклиста остановились на въезде, прислонили мотоциклы к створкам ворот и, поигрывая велосипедными цепями, стали неторопливо закуривать.

Ахмет, сидевший за накрытым столом и аккуратно намазывавший на хлеб черную икру, при появлении гостей медленно приподнялся, продемонстрировав свой почти двухметровый рост, потом сел обратно и спросил, глядя из-под папахи:

– Кто старший?

Пятеро вошедших переглянулись.

– Я, – сказал один из них, бритый наголо и с увесистым золотым браслетом на запястье.

– Можешь остаться. Остальные пошли отсюда. В прихожей подождете.

Спутники бритоголового испарились, оставив дверь в приемную приоткрытой.

– Ты кто? – спросил Ахмет, откусывая от бутерброда.

– Иван, – ответил бритоголовый, опускаясь в кресло.

– Встань, зассыха, – дружелюбно посоветовал Ахмет. – Сидеть будешь, когда я разрешу. После того, как договоримся. А то придется кресло на помойку выбрасывать. Я жду. Бритоголовый встал.

– Крутой, да? – спросил он срывающимся голосом. – Из Москвы, да? Чего выступаешь?

– Я тебе пасть раскрывать разрешил? – не понял Ахмет, переходя к следующему бутерброду. – Я тебе, козел вонючий, разрешил вякать? – Он положил бутерброд на стол и взял в руки четки. – Слушай меня. Ты сейчас заберешь своих придурков и отвалишь отсюда. Через час обе машины должны быть здесь. И мой человек тоже. Если он на тебя пожалуется, молись богу. В асфальт закатаю. Пшел! – рявкнул он так, что задрожали стекла. – Время пошло.

Ахмет посмотрел вдогонку бритоголовому и снова принялся за бутерброд. Через полтора часа кавалькада вернулась. Бритоголовый и Леня вошли в кабинет, остановились в дверях. Ахмет искоса посмотрел на Леню, игнорируя бритоголового.

– Почему мне не сказал? – угрожающе спросил он. – Почему мне не позвонил? Зачем мне это беспокойство? Я тебя нанял, чтобы ты мне бабки приносил. А ты мне проблемы создаешь. Не умеешь с людьми договариваться, на хер ты мне нужен. Что скажешь?

Леня стоял у двери, не понимая, что от него хочет Ахмет. Ночь он провалялся взаперти на складе минеральных удобрений, к утру стало полегче, и Донских смог заснуть. Но его растолкали, заставили раздеться, долго поливали водой из двух шлангов, влили в него стакан водки, кружку пива, дали закусить хлебом и луком, какая-то накрашенная девица запудрила ему кровоподтеки на лице. Потом Лене сказали, что он может тут же трахнуть эту девицу в машине или на сеновале. Когда Донских отказался, его посадили в машину и привезли сюда. А теперь Ахмет пристает к нему с какими-то идиотскими вопросами.

– Ладно, – сказал Ахмет, выждав паузу. – Я здесь до вечера буду. Вечером принесешь пять штук, положишь сюда. – Он постучал пальцем по столу. – Штрафую тебя. За доставленное беспокойство. Подойди.

Леня приблизился к столу. Ахмет взял фужер, посмотрел на свет, неодобрительно покачал головой, налил до краев виски и протянул Лене.

– А так ты нормально держался, – одобрил он. – Мне доложили. Можешь выпить. Иди отдыхай, – распорядился он, когда Леня выпил. – До вечера.

– Ладно, – сказал Ахмет жмущемуся у двери бритоголовому, когда дверь за Леней закрылась. – Я вижу, ты порядки знаешь. Можешь сесть. Сколько у тебя людей? – продолжил он, когда бритоголовый покорно пристроился на краешке стула. – Все, которые здесь? М-да. Набрал шантрапу. Выбери трех поприличнее, я их возьму на работу. Пусть здесь покрутятся. Положу я им, – Ахмет задумался, – по пятьсот баксов в месяц. Договоримся так. По двести баксов им плачу я. Оставшиеся Леня будет тебе передавать, дальше сам разберешься. Понял? Бритоголовый кивнул.

– Дальше так. Я тебе сказал через час приехать. А тебя полтора не было. Мое время три штуки в час стоит. С тебя получается тыща пятьсот. Значит, за первый месяц ничего не получишь, за второй – соответственно, часть. А потом, как я обещал. Понял?

Убедившись в покорности бритоголового, Ахмет изобразил улыбку и скомандовал:

– Подойди сюда.

Он протянул бритоголовому граненый стакан с водкой.

– Выпей. У тебя тяжелый день был.

– Я не пью, – промямлил бритоголовый, – у меня режим... Ахмет вопросительно взглянул из-под сползшей на глаза папахи. Бритоголовый судорожно сглотнул и опорожнил стакан.

– Хорошо, – одобрил Ахмет, откидываясь в кресле. – Иди пока...

– Вот так все и было, – рассказывал Ахмет вечером Мусе и Ларри, сидя за столом в инфокаровском офисе. – Я на него только посмотрел, он сразу обкакался. Я как крикну – пошел вон отсюда, он – раз! – и нету. И через пять минут все вернули. Машины вернули, Леонида вернули.