Дверь в школьный класс проскрипела и открылась настежь. Дети, заходившие внутрь, на мгновение притормаживали в дверном проеме, мельком оглядывали помещение, прикидывая, где им будет комфортно расположиться. А затем двигались к выбранному месту.

Девочка в легком светлом платье и бомбере местной футбольной команды заняла парту у окна. Высокий мальчик за ней, решительной и энергичной походкой добрался до дальнего угла класса и шумно плюхнулся в большое потертое кресло с дутыми подлокотниками.

Третьим был мальчик в зеленой жилетке и серых брюках. Он быстро окинул взором класс, и его внимание привлекла доска, висевшая за учительским столом.

Последней в класс зашла девочка в черном как ночь худи и в таких же черных, не по размеру широких штанах. Лицо, частично прикрытое темными волосами, выражало безразличие к любым особенностям интерьера. С отрешенным взглядом она уселась на парту, стоявшую ближе всех к двери.

– Вы проведете здесь четыре часа, – прозвучал холодный голос учительницы, появившейся в дверном проеме. – Это будет ваше наказание. Выходить запрещено.

Она развернулась, и собралась было уже закрыть дверь, но еще раз, строго оглядев детей через плечо, добавила:

– Да, и чтобы не скучали – приберитесь здесь. Ведра и тряпки найдете в шкафу.

Дверь снова скрипнула, гулко хлопнула и щелкнула замком. Срок наказания начался.

Девочка в бомбере смотрела в окно. За окном сияющий диск солнца купался в небесной глазури, радостно раскидывая свои яркие лучи и заигрывая со всем подряд.

Предметы в дневном блеске бросали тени. И эти темные точные копии всего, что попадалось на пути солнца, умело прятались от слепящих лучей, которые безуспешно пытались заглянуть за строения.

Забор вокруг школьного двора разложил под собой ажурный рисунок, повторяющий вензеля железной ограды. В спасительной прохладе, позади небольшого склада с хозяйственным инвентарем, спрятались несколько мальчишек из старших классов.

На площадке за школой дети играли в спортивные игры. Слепящий свет им очень мешал, игриво заглядывая в глаза и заставляя жмуриться. Игра то и дело сбивалась.

В классе было прохладно. Школа городка Хиллстаун располагалась внутри не совсем старого замка. Всего лишь столетней давности. Стены главного корпуса были толстенные, и, вероятно, играли роль термоса – даже в самую жаркую погоду классы оставались комфортными для учеников. А зимой было очень тепло.

Мальчик у доски что-то увлеченно чертил, карябая мелом зеленое полотно. Было слышно, как он сопит, сосредоточенно выводя неровные линии.

Девочка в черном достала маленькую книжечку и принялась читать. В классе стояла тишина, которую нарушали только шуршание страниц, сопение, да редкий скрип мела о доску.

Высокий мальчик, провалившись в мягкие подушки кресла, несколько минут молча наблюдал за всеми. Каждый из узников нашел себе дело и явно планировал провести в нем весь срок заточения. Но мальчику было скучно. Для его натуры просидеть много часов в этом старом, пусть и очень удобном кресле, задача была просто непосильная. И он, еще немного помявшись на мягких подушках, не выдержал:

– Ну что, может быть, будем знакомиться? Сидеть нам здесь очень долго, и мы бы могли провести это время, придумав себе какое-нибудь совместное развлечение. А еще можно поделиться тем, за что каждый загремел сюда. Думаю, что это все забавные истории. Как вам такое предложение?

Он тихонько хихикнул и стал ждать ответа.

– Сам и начни рассказывать, раз предложил, – ворчливо ответила девочка в бомбере, не отрывая взгляд от приятных видов за окном.

– Да я то что, легко. – На его лице возникла гримаса одолжения. – Вы меня, наверняка, все знаете, ведь я первый красавчик в школе. Я Джаспер Холлоуэй. У меня богатые родители и я живу в огромном доме. И мне все сходит с рук. Ну, почти все, – злобно проговорил Джаспер. – Если бы не эта старая карга, миссис Голд… Ей, видите ли, не понравилась моя безобидная шутка с кнопкой на стуле.

– Да уж, безобидная – ответила девочка в бомбере, развернувшись в его сторону. – Я бы тебя за такое вообще в окно вышвырнула.

– Ну, а ты у нас кто, «принцесса»? За что Ваше Высочество загремело в эту тюрьму для злостных нарушителей порядка? – ехидно спросил Джаспер.

– Первый красавчик, Ха! – громко хмыкнула девочка у окна. – Ты самый настоящий эгоист, и даже не помнишь имена учеников, которые учатся в твоем же классе. Я Дагни Питерсен, и я черлидер в младшей футбольной команде. А здесь сижу, потому что… – она запнулась и стеснительно прикусила губу, – я красилась в туалете. Дурацкие правила, – она процедила сквозь зубы, – не разрешают младшим классам приносить в школу и вообще пользоваться косметикой. Ну и что такого, я вот считаю, что уже достаточно взрослая, и хочу быть красивой. Что в этом плохого?

Она посмотрела вопрошающе на остальных, словно готовясь к ответной поддержке или очередным упрекам. Но, ни того ни другого она не услышала, будто красота никого не интересовала.

– А я Пэйтон Кроули, из другого класса, если кому-то это интересно, – отозвался мальчик у доски, который, не отрываясь, продолжал что-то чертить на ней. – Люблю спорт, обожаю поднимать тяжести. Здесь оказался, потому что одноклассник пытался меня задирать. Ну, я его и побил. Немного.

Уголки губ Пэйтона чуть приподнялись и глаза прищурились, выдавая удовольствие от воспоминания победы.

– Вот только это несправедливо, – разочарованно добавил Пэйтон, – неправ был он, а наказали меня.

– Но ты, по-своему, поставил его на место, – участливо ответила Дагни, – хоть и драться нехорошо. Я считаю, что в каждом деле можно договориться. Необязательно махать кулаками. Это противно.

Торжественный взгляд Джаспера проскользил мимо учеников и остановился на черном балахоне, увлеченно и недвижимо читавшем книжку в мягком переплете.

– И четвертый участник нашего заточения, это… – Джаспер словно громко объявлял выход известного боксера на ринг.

– А я просто поссорилась с мамой, – тихо, не отрываясь от чтения, ответила девочка в черном. – Она хочет, чтобы я упорно и прилежно училась. И получала только хорошие оценки. Но мне не очень нравится сидеть на уроках и отвечать у доски. Мама все время твердит, что если у меня будет плохой аттестат, то меня не возьмут в колледж, и я не поступлю в университет. А, значит, не получу образование.

Девочка закрыла книгу и, положив ее на стол, повернулась к остальным ученикам.

– Мне просто не нравится сидеть на уроках, это скучно, – повторила она. – А узнавать новое я люблю. И школьные книги по предметам я уже давно прочитала. Учителя мне не верят, им кажется, что я бездельничаю и совсем не хочу учиться. Вот и вызвали маму. Мелисса… – помедлив, она произнесла свое имя. – Мелисса Вэйл. Но друзья меня могут звать просто Мисси.

– Много ли друзей у тебя, судя по твоему внешнему виду? – Джаспер не унимался. – Да и у ботаников ведь не бывает друзей. Особенно…

– Постой, – оборвала его Дагни. – Вэйл…Вэйл… Это же как у нашей директрисы фамилия.

– Ну да, она моя мама и есть, – пожав плечами, ответила Мелисса.

– Очуметь! – воскликнул Пэйтон. – Вот кому больше всех повезло!

– Если бы повезло, ее бы тут с нами не было – хмыкнул Джаспер.

Он вскочил с кресла, в котором ему уже надоело сидеть, и медленно стал бродить по классу между партами. Столы для учеников были двухместными. И это очень удобно для списывания у соседа какой-нибудь сложной контрольной, отметил Джаспер. В классах, в которых занимались они, приходилось сидеть поодиночке, на неудобных стульях, к которым прикручены маленькие столешницы. Там у соседа списать не получится.

Класс им достался большой, просторный и светлый. Нижняя часть стен была отделана деревянными панелями, выше которых красовались бежевые обои в синюю полоску и такого же цвета ромбики. Мебели, кроме парт, оказалось совсем немного: большой старый шкаф; мягкое кресло, в котором сидел он; стеклянный сервант, в котором на полках аккуратными рядами лежали цветные камушки и ржавые железки. У входа висела раковина, на которой красовался старинный латунный кран.