Согласно другому подходу, инвестиция – это процесс (см. напр. работы М. Г. Холкиной³²,А. В. Ведерникова³³, М.С Евтеевой³⁴, Д. С. Ратниковой³⁵, В. В. Гущина, А. А. Овчинникова³⁶, О. В. Ефимовой, О. Л. Котельникова³⁷, Н. Г. Дорониной, Н. Г. Семилютиной³⁸), т. е. вложение капитала. Нельзя не согласиться с В. Н. Лисицей, отметившим, что данный подход приводит к смешению понятий «инвестиция» и «инвестирование»³⁹. Заметим со своей стороны, что и экономисты, считающие инвестиции вложением не проводят различия между инвестицией и инвестированием⁴⁰.

Л. Г. Кропотов выделяет в отдельную группу авторов, которые считают обоснованным применение различных подходов к определению понятия инвестиции в зависимости от сферы осуществления инвестиций (соответственно национальные и иностранные инвестиции). К числу таких авторов можно отнести, например, Е. Б. Козлову⁴¹, А. М. Лаптеву⁴². Из приведенного выше примера с Договором о Евразийском экономическом союзе видно, что субъекты правотворчества не всегда последовательны в определении иностранной инвестиции как вложения (т.е. процесса), а не объекта, что наводит на мысль об отсутствии принципиального различия инвестиции в рамках национального правового поля и иностранной инвестиции.

Оригинальным является подход, который рассматривает инвестицию в качестве правоотношения. Эта позиция нашла отражение в работах О. М. Антиповой⁴³ и Л. Г. Кропотова. Последний приводит следующее определение инвестиций: «инвестиции есть имущественные отношения, направленные на извлечение прибыли и (или) достижение иного полезного эффекта, основанные на равенстве, автономии воли и имущественной самостоятельности участников, урегулированные нормами гражданского права»⁴⁴. Представляется, что названное определение не отражает сущности инвестиции и не позволяет с достаточной степенью определенности выделить инвестиции (инвестиционные правоотношения) из других гражданских правоотношений.

Нуждается в отдельном упоминании позиция, которую занимает К. Ю. Баранов. В своем исследовании на тему «Гражданско-правовая модель регулирования инвестиционных отношений» он утверждает, что понятие «инвестиции» не нуждается в правовом закреплении, поскольку ими «могут быть любые объекты гражданского оборота, не запрещенные и не ограниченные в обороте, имеющие денежную оценку»⁴⁵. Представляется, что данный подход абсолютно обоснованно позволяет сместить акцент в исследуемой теме с понятия «инвестиции» на понятие «инвестирование». Тем не менее, представляется, что определить правовую природу инвестиции все-таки возможно и необходимо.

Нельзя не заметить, что, несмотря на различия в приведенных взглядах, все они имеют и общие элементы. И в экономической, и в юридической литературе при исследовании инвестиций важное (если не главное) место занимает процесс вложения капитала⁴⁶. Даже если инвестиция понимается автором как объект, то этот объект обязательно вкладывается, передается другому лицу с определенными целями.

Зачастую юристы обращают внимание на иноязычное происхождение слова «инвестиция»⁴⁷. Вспоминают при этом английское слово «investment», образованное от глагола «toinvest». Суффикс – ment в английском языке используется для образования существительного, обозначающего действие или процесс. И аналогичной лексической формой в русском языке будет являться все же слово «инвестирование», а не «инвестиция». Допустимо, чтобы в повседневной практике эти слова могли заменять друг друга без подмены смысла, однако с точки зрения юридической техники, такая подмена вряд ли приемлема. Поэтому законодателем предпринята совершенно правильная, но не вполне удачная и последовательная попытка разграничить понятия «инвестиция» и «инвестирование».

Представляется верным подход к понятию инвестирования, инвестиций и инвестиционных правоотношений, предложенный А. В. Майфатом в работе «Гражданско-правовые конструкции инвестирования»⁴⁸. Автор в качестве центрального понятия избрал инвестирование, обозначающее процесс вложения инвестиций. Инвестиция при этом является объектом гражданских прав. Важно отметить, что объект гражданского права становится инвестицией именно в связи с его использованием в инвестировании. Поэтому необоснованными являются упреки тех исследователей, которые считают определение инвестиций через объект гражданских прав несостоятельным в силу того, что один и тот же объект может и быть, и не быть инвестицией. Это действительно так, но это не является недостатком такого определения инвестиции, поскольку оно производно от понятия инвестирования.

Итак, в дальнейшем в работе под инвестицией будет пониматься объект гражданских прав, а под инвестированием – процесс вложения инвестиций. Поэтому определения понятия «инвестиция», данные через понятие «вложение», более относятся к инвестированию.

Говоря о соотношении инвестирования и инвестиционной деятельности, отметим следующее. Инвестирование – единичный акт (действие), хотя и имеет протяженность во времени. Инвестиционная деятельность, напротив, предполагает сложную совокупность действий, что следует из содержания понятия деятельность. А. Н. Леонтьев писал: «деятельность – это не реакция и не совокупность реакций, а система, имеющая строение, свои внутренние переходы и превращения, свое развитие»⁴⁹. Деятельность предполагает системность, из чего часто следует вывод, что инвестиционную деятельность можно определить как систематическое инвестирование⁵⁰. Косвенно подобный подход подтверждается и формулировкой ст. 1 Закона об инвестиционной деятельности в РСФСР. Иными словами, под инвестиционной деятельностью предлагается понимать совокупность некоторого количества актов инвестирования. Немедленно возникает вопрос: осуществляет ли инвестиционную деятельность гражданин, дважды в год заключающий договоры банковского вклада? А трижды? Или приобретет ли его деятельность инвестиционный характер, если он будет регулярно пополнять соответствующие вклады? Какова должна быть периодичность этих актов инвестирования?

Однако, отталкиваясь от понятия деятельности как системы, инвестиционная деятельность не может быть сведена к совокупности каких-то нескольких актов инвестирования. Вступление лица в несколько инвестиционных правоотношений не образует системы, т. к. между ними отсутствует системная связь. Они не обусловлены друг другом, не взаимозависимы. Исходя из этого, признание некоторой количественной совокупности актов инвестирования инвестиционной деятельностью не имеет никакого смысла, потому как такое содержание инвестиционной деятельности не дает оснований для какого-либо практического его применения в законотворчестве и правоприменении. Приведенный подход в чистом виде сводит объем понятия «инвестиционная деятельность» к множеству «инвестирований». Между тем понятие тогда имеет право на существование, когда его содержание качественным образом отличается от содержания иных понятий.

По чисто практическим соображениям представляется необходимым сущность понятия инвестиционной деятельности искать в его соотношении и взаимосвязи с деятельностью предпринимательской(ст. 2 ГК РФ⁵¹). И единственным вариантом такого соотношения является, на наш взгляд, то, что инвестиционная деятельность является видом предпринимательской деятельности. Только как вид предпринимательской деятельности инвестиционная деятельность требует отдельного выделения в законе и специального регулирования. Поэтому мы согласимся с А. В. Майфатом, однозначно относящим инвестиционную деятельность к предпринимательской⁵². Законодательство, между тем, иначе подходит к определению инвестиционной деятельности. Закон об инвестиционной деятельности в РФ указывает, что инвестиционная деятельность – вложение инвестиций и осуществление практических действий в целях получения прибыли и (или) достижения иного полезного эффекта. По Закону об инвестиционной деятельности в РСФСР инвестиционная деятельность – это вложение инвестиций, или инвестирование, и совокупность практических действий по реализации инвестиций. Субъектами такой деятельности названные законы называют инвесторов, заказчиков, исполнителей работ, пользователей объектов инвестиционной деятельности, а также поставщиков, юридических лиц (банковские, страховые и посреднические организации, инвестиционные биржи), пользователей объектов капитальных вложений и др. Иными словами, российское законодательство не выделяет никаких квалификационных признаков, позволяющих выделить субъекта инвестиционной деятельности от какого-либо иного субъекта предпринимательской деятельности и от субъекта инвестиционного непредпринимательского отношения, что не является удовлетворительным. Инвестор может инвестировать как собственные, так и привлеченные средства. Инвестирование собственных средств инвестора – предпринимателя не нуждается в особом правовом регулировании по сравнению с инвестированием таких средств иным инвестором. Действительно, само по себе существование конструкции инвестирования с инвестиционным риском в качестве конституирующего ее признака, предполагает создание особых правовых механизмов защиты прав и интересов инвестора. Особая защита требуется в том случае, когда осуществляется инвестирование привлеченных средств. Такое инвестирование осуществляется институциональными инвесторами. Таким образом, подходя утилитарно к понятию инвестиционной деятельности, ее субъектами мы можем назвать лишь институциональных инвесторов.