Сорвав свою куртку, он прошел на кухню. Все аккуратно прибрано, ни пятнышка, словно в доме никто не жил, но очаг холодный. Ни горячей воды, ни крошки в кладовке. Ощущая себя все более и более неуютно, он вернулся в спальню и переоделся во все чистое. Взяв в прихожей зонт, он вышел в сумерки.
Он наполовину обошел узел, пока не заметил в одном окне лучик света. Но он так никого и не встретил — решительно странно! Первым обитаемым домом оказалось бунгало Роулинсона, так что он подошел к двери и позвонил. В глубине дома звякнул колокольчик.
Подождав минуту, он позвонил еще.
Наконец лязгнули засовы, и дверь отворилась. Сам Проф в черном халате выглянул на крыльцо. В руке он держал масляную лампу, под мышкой — открытую книгу.
— Храни Господь мою душу! Капитан Смедли?
— А кто же еще? Что, черт подери, происходит, Проф? С каких это пор вы запираетесь на засов? И где все?
— Ох, ну да, конечно, вы же не знаете!
Джулиан чуть не взорвался. Этот псих Семьдесят Седьмой доставил его сюда из Ниолвейла за три дня. Он ощущал себя совершенно разбитым и был не в настроении слушать загадочки Профа. Однако он сдержался.
— У меня новости про Освободителя и его безумный крестовый поход, — отчеканил он.
Роулинсон глухо закашлялся.
— Простите меня. У меня грипп, хотя, думаю, худшее уже позади. Может, вы зайдете к кому-нибудь другому? К Маккеям или…
Джулиан толкнул дверь.
— Я должен поговорить с вами об Экзетере. И мне нужно выпить.
Проф отступил в смятении.
— Ну, если вы настаиваете…
— Я настаиваю, — процедил Джулиан.
Через пять минут он уже блаженно вытянулся в кожаном кресле со стаканом спиртного в руке. Он смотрел на хозяина и не верил своим глазам. И ушам. Сумерки Богов? Кара Небесная?
Жена Профа погибла при нападении Зэца на поселок, и он вторично не женился. Если верить Морковкам, он время от времени находил утешение в нежных объятиях Мариан Миллер. Его гостиная имела довольно запущенный вид
— он оборудовал ее таким количеством книжных полок, какого хватило бы для большой библиотеки, а вот книг столько он пока не достал. Его вкусы по части обстановки ограничивались убранством лондонского клуба — все массивное и темное. Единственная масляная лампа, как бы извиняясь за свою смелость, робко освещала разбросанные в беспорядке одежду, книги, грязные тарелки. В камине лежали одни головешки, хотя в комнате было по-зимнему холодно. Другими словами, Проф подобно Джулиану лишен был опеки слуг.
Еще более удивительными были его болезненный вид и душераздирающий кашель. Из-под халата выглядывали лиловая пижама и зеленые шлепанцы. Он заложил книгу закладкой и налил гостю выпить, но сам от рюмки отказался. Теперь он сидел, съежившись в уголке дивана, и в слабом свете лампы вид у него был действительно больной. В большом доме царило гулкое одиночество.
— Вы нездоровы! — воскликнул Джулиан.
Проф мрачно покосился на него.
— Я ведь говорил вам про грипп или нет? Вам что, неизвестно это слово?
— Ну тогда исцелитесь! Черт подери, старина, ведь вы пришелец. Вам даже простужаться здесь не положено. — Джулиан покосился на свою изувеченную руку. — Я думал, исцеление здесь происходит само собой.
— Не всегда. — Проф болезненно закашлялся. — Иногда для этого приходится затрачивать довольно большие усилия. Но я полагаю, ваше предложение не лишено смысла. Мне и самому стоило бы додуматься до этого, будь у меня время. Беда только в том, что в настоящий момент у меня совсем нет маны.
— Так попросите кого-нибудь еще… — Тут Джулиан сообразил, что ведет себя как последний дурак и что сарказм Профа имеет под собой какие-то основания. Он сделал большой глоток, наслаждаясь теплом, разлившимся по всему телу. — Простите меня. Я совсем вымотался. Что здесь происходит?
— В Олимпе что-то вроде маноголодания.
— Вы хотите сказать, вы отдали ее всю Урсуле, чтобы она использовала ее на Экзетере?
— Э… отчасти. Но потом к нам тут заглядывал Зэц.
— Зэц ? Проф встретил его удивление довольной ухмылкой.
— Еще бы. Вы пропустили прелюбопытнейшие события, капитан. Как-то вечером к нам на узел переместился Зэц и вломился на званый ужин к Чейзам. Он потребовал, чтобы Служба приструнила Освободителя, пока он, Зэц, не взялся за нее саму. Он грозился выжечь нас всех. Потом исчез восвояси. — Проф сердито покривился. — По вашему удивленному лицу я вижу, что мне стоило бы посвятить вас в подробности. Увы, сам я не слышал слов нашего зловещего гостя. Должен признаться, когда он появился, у меня сработал инстинкт самосохранения. Я приземлился где-то за загоном для драконов. У меня ушло минут пятнадцать на то, чтобы вернуться пешком. Мне нечем гордиться; одно утешение, что не один я воспользовался подобным бегством. Примерно половина присутствующих поступила точно так же. Остальные притворились, будто имеют дело с обычным Жнецом, — тщетно, разумеется. Короче, в результате все, кто присутствовал на том обеде, остались без капли маны.
Джулиан таращился на хозяина. Вид у того и правда был совершенно больной, но, может, он еще и пьян? Чушь какая-то!
— Но… но столовая Чейзов никак не могла вместить всех членов Службы.
— Нет. Но у нас сейчас и так не хватает людей. Жуть как много наших поспешили вдруг нести свет бедным туземцам. Попросту смылись.
— Вы хотите сказать, Зэц распугал их всех?
Проф нахмурился:
— Нет. Не Зэц. Грипп. Это не обычная простуда. Дома, на Земле, его называют испанкой. Он унес уже больше жизней, чем война, и поражает он в основном взрослых, особенно молодых. Он жутко заразен — Бетси говорит, он обошел всю Землю всего за пять месяцев.
— Но мне казалось, только люди могут переходить из мира в мир! Неужели микробы тоже могут?
— Если под микробами вы подразумеваете бактерий, то этот грипп вызван не ими.
— Тогда чем же?
— Фильтрующимся вирусом, — с умным видом ответил Проф.
— Это что еще такое?
— Никто не знает. Его не видно под микроскопом, но он заразен. И как выяснилось, способен переходить из мира в мир. Пепперы заразились им на Земле, но выздоровели еще до возвращения. — Голос его вдруг сделался хриплым и слабым. — Вот почему они задержались. Должно быть, это Юфимия. Она переходила на Землю всего на несколько часов, забрать кузину Экзетера. Сама она ничего не заметила, но все ее Морковки свалились в одночасье, и это распространилось по всей долине со скоростью молнии. Те, у кого еще оставалась мана, пытались лечить. Но с таким количеством больных они не справились. — Он несколько раз кашлянул. — Я не знаю, сколько точно Морковок умерло, но наверняка много. И некоторые наши тоже: Ревун, Ольга, Вера, Гарсия. Совершенно неожиданно и очень быстро.
