— Тебя не было так долго! — выдохнул он. — Мы же твоя семья.

— Конечно! Но меня ждет столько трудностей в этом мире… Я заглянул проведать старых боевых друзей и обнаружил, что многие из них сидят в тюрьме. Я надеялся, что старая Соналбийская Сотня захочет помочь мне в одном опасном предприятии, но…

Ого! В воздухе запахло кровью! Прат'ан в три прыжка очутился около стены и схватил свои копье и щит.

— Веди, Освободитель! Я готов идти за тобой!

Д'вард повернулся на своем кувшине, чтобы посмотреть на него.

— Боюсь, что нет. Не ты. И не другие. Видишь ли, брат, я теперь выступаю против самих богов. Не поведу же я на них воинов, носящих знаки Пятерых — зеленый молот, синие звезды, череп…

— Тьфу! Без знаков на лице можно и обойтись. Если я сойду тебе такой, как сейчас, получай меня таким.

— Да? — Похоже, Д'варду с трудом удавалось сохранять серьезность. — Думаешь, мне нужны такие переменчивые помощники? Десять минут назад ты был готов принять мученическую смерть за право раскрашивать свое лицо. А теперь это уже не важно?

Ну конечно же, это абсолютно безразлично! Но Прат'ан не привык искать причину, поэтому ему пришлось хорошенько поразмыслить, прежде чем ответить.

— Ты предлагаешь мне выбор. Джоалийцы же просто приказывают. Это совсем другое дело.

— Ясно, — рассмеялся Д'вард. — Но тут еще одно дело: вы с братьями, похоже, вот-вот устроите собственную революцию. То, что затеваю я, не имеет никакого отношения к изгнанию джоалийцев из Нагвейла.

Прат'ан пожал плечами, скрывая досаду:

— Я борюсь с джоалийцами только так, со скуки. Что бы ты ни задумал, я с тобой. Твои боги — мои боги.

— Мне предстоит дальний путь и смертельная опасность.

— Тем лучше!

— Но ты сказал, что женат. Насколько я помню, женатых воинов оставляют для обороны.

И как только Прат'ан мог так сглупить — посвататься к Уулуу?

— Я женат… всего ничего, не больше месяца, ну, чуть больше. Никаких детей! Моя жена может вернуться к отцу в целости и сохранности.

Д'вард недоверчиво поднял брови:

— Ну, в то, что она может вернуться, я еще поверю, но чтобы в целости? В это что-то мне не верится, мужлан ты этакий!

— Почти в целости. — Прат'ан упал на колени. Только сейчас он понял, что все три года жил ожиданием этой минуты. — Освободитель, ты же знаешь, я ни перед кем больше не преклонил бы колени. Я никогда никого ни о чем не молил, но клянусь, если ты оставишь меня здесь, я умру от стыда и отчаяния. Возьми меня, Освободитель! Я готов как всегда повиноваться тебе. Я пойду за тобой куда угодно.

— И ты даже не хочешь знать, что я задумал?

— Ты собираешься принести смерть Смерти, как предсказано в «Филобийском Завете»?

— Ну… да. Если получится.

— Я хочу помочь тебе. И остальные тоже! Гопенум Мясник, Тьелан Торговец, Догган…

Д'вард скривился:

— Я не вмешивался, когда их секли сегодня. Я не рискнул вмешиваться, Прат'ан, ибо не был уверен в том, что у меня достанет… хватит сил спасти тебя. Знаешь, это и так было слишком рискованно! Несколько раз мне казалось, что еще немного — и мы с тобой будем торчать на соседних кольях. Сколько времени им нужно, чтобы окрепнуть?

— Они уже выздоровели! Меня так пороли не раз. Для нас, нагианцев, это

— тьфу! Мы толстокожие.

— Головы у вас крепкие, это точно. — Д'вард взъерошил рукой волосы — вьющиеся, густые, черные. Он состроил гримасу. — А что скажет на это твоя жена? Предупреждаю, нас ждет смертельная опасность. Многие из тех, кто выступит со мной, не вернутся. Возможно, никто из нас не вернется.

Прат'ан встал, сдвинул пятки и вскинул копье на плечо, как давным-давно обучил их Д'вард. Уставившись в стену прямо перед собой, он отчеканил:

— Веди, и я пойду за тобой.

Д'вард тоже встал. Они были почти одного роста, только Прат'ан чуть потолще.

— Я же не могу разжаловать тебя, правда? Да и не хочу. — Д'вард сжал плечо Прат'ана в традиционном приветствии братьев-сверстников. — Ты лепишь горшки, Прат'ан Горшечник. Иди за мной, и я научу тебя лепить людей.