Позже, конечно же, Аркадий пояснил, зачем обратился ко мне и выложил на меня всю эту информацию. Он и впрямь собирался вместе с Ангелиной дерзнуть и рвануть в сторону Радуги: без оглядки и без остановки. Однако, если остановку им, всё же, придётся сделать или путь к Радуге по его изначальному маршруту вдруг окажется отрезан, он хотел бы знать, где находится ближайшее безопасное место. Проще говоря, ему хотелось использовать мою квартиру как перевалочный пункт, если возникнет такая необходимость.
Сперва я начал думать, как ему отказать. Возможно многие меня здесь не поймут и скажут, мол: «Не, ну я бы так делать не стал, я бы сказал: конечно, брат, заходи, чувствуй себя как дома, раз надо — значит надо, какой разговор!» Но я однажды уже открыл дверь незнакомцу и так и не успел сказать ему «заходи, брат» до того, как он разнёс комод в родительской спальне и своровал их аптечку. Конечно, Аркадий и Ангелина не были совсем уж незнакомцами, но они определённо были посторонними, а к посторонним в квартире я теперь относился крайне предосудительно.
В итоге, однако, я решил: чёрт с ним. В конце концов, компания мне не помешает, пусть и ненадолго. К тому же, сделаю доброе дело, и, кто знает, может мне это когда-нибудь отзовётся. А может, я ещё раз пожалею о своём решении и буду считать сам себя необучаемым придурком — кто знает? Так или иначе, мне показалось правильным согласиться на то, чтобы впустить их в случае чего. Может, никакого случая и не представится вовсе. Возможно также, что я сделал это под давлением: под гнётом нежелания показаться гадом и потерять лицо перед Аркадием, который в школе в своё время считался крутым и авторитетным чуваком. Тут всё возможно, и каждое объяснение будет по-своему верным, однако с вашего позволения я, всё-таки, оставлю эту тему и перейду к тому, что случилось после.
Когда я ответил Аркадию и Ангелине, сказав «окей» на их просьбу, они спросили у меня номер квартиры, подъезд и номер дома. Я написал им свой полный адрес, и после этого переписка на время прервалась. Немногим позже меня добавили в чат, где вместе со мной было пять человек. Помимо Аркадия и Ангелины, там были ещё Юра и Паша. Юра, вроде как, учился в параллельном классе, и его я часто видел в школе, хоть и никогда не общался с ним. А вот про некоего Пашу я вообще ничего не знал. Кто такой? Откуда взялся? Фотография профиля мне ни о чём не говорила. Я тут же написал Аркадию в личные сообщения, мол, кто все эти люди, и что я вообще делаю в этой группе? Прежде, чем ответить мне, он написал в общий чат свой большой анонс:
«Так, короче, пацаны, это Костя. Юрец, ты его стопудов знаешь, со мной в классе учился, норм тип. Короче, его хата находится рядом с Радугой, и, если двигаться туда, то можно это сделать с остановкой у него. Так, может, безопаснее будет: хз, посмотрим, как пойдёт. В общем, Костян, если чё вдруг, согласился нас приютить перекантоваться, поэтому он теперь в нашей банде короче, хаха, знакомьтесь. Костян, Юрца ты помнишь, наверное, а Паха — мы с ним на футбик вместе ходили, кореш мой хороший. Такие дела, чуваки. Теперь надо решить, когда выдвигаемся».
Текст сообщения я восстановил из головы. Возможно, Аркадий местами использовал какие-то другие слова и формулировки — и уж точно не использовал запятые в таком количестве, — но суть была приблизительно такая. Я был до крайности возмущён. Пока в общем чате с характерным щелчком приходили новые и новые сообщения, я думал, как дать Аркадию понять, что он неправ и выразить своё недовольство. С другой стороны, подумал я, а в чём он неправ-то? Ему надо было напроситься в гости — он и напросился, сделал всё как ему «по-кайфу». Это я согласился, не найдя смелости отказать, и устроил из своей квартиры проходной двор. Теперь уже либо обламывать всех моих новых знакомых на полпути, либо будь что будет. Я воспринял это как вызов: смогу ли я чётко и прозрачно выразить своё неудовольствие или проглочу то, что Аркадий пригласил в мой дом гостей, о которых мы с ним не договаривались? И я решил, что смогу или по крайней мере должен заставить себя смочь, иначе… Не знаю, что иначе. Чувство просто было какое-то паршивое, и я не хотел, чтобы оно со мною оставалось. Особенно сейчас, когда и жить-то, возможно, осталось недолго.
Некоторое время я сидел и размышлял над текстом сообщения, которое напишу Аркадию и которым упрекну его в том, что он многовато на себя взял, решив притащить всех, кого ему самому захочется, в мой дом без приглашения. Выписывал, зачёркивал и снова писал уничтожающие и устыжающие формулировки, которыми я бы размазал его нахальство по его наглому лицу, камня на камне не оставив от его заносчивости. Но пока я писал, Аркадий — тоже писал. Все они переписывались в общем чате, а я не обращал на всё это никакого внимания, зациклившись на том, как бы пожёстче ответить им всем. В конце концов, когда я дописал свой сокрушительный пассаж, я развернул окно с перепиской и, прежде чем открывать диалог с Аркадием, мельком глянул в общей чат. И понял, что всё, что я делал до этого, не имело больше никакого смысла.
«Костян, ну всё, мы выдвигаемся, у тебя домофон стоит? Если чё — будь готов по-быстрому открыть. Мы с Ангелиной чуть пораньше придём, парни малёх задержатся».
«Костян, ау, ты тут?»
«Костян, мы выходим щас, чё, всё в силе?»
«Ладно короче, напиши как сможешь. Как напишешь — мы стартуем».
Ну и что? Что я мог на это ответить? Да всё, что угодно, наверное: никто не заставлял меня писать что-то определённое. Мы — это всегда мы, а не кто-то другой, кто заставляет нас что-то делать, и договариваемся мы в любом случае прежде всего с самими собой, потому что с собой договориться всегда проще. Если нам трудно выйти из какого-то положения или в принципе комфортно из него не выходить, мы соглашаемся сами с собой, что, мол, да, тут нас, конечно, оставили без вариантов, тут уж нас загнали в угол, ничего не поделаешь. И делаем то, что от нас хотят, потому что мы сами этого хотим, но в этом себе никогда не признаемся. Ведь гораздо проще сбросить ответственность за себя и за свои решения на кого-то другого: он меня заставил, он меня вынудил, он не оставил мне выбора. Так и живём.
«Да, давайте, я жду», — ответил я и оттолкнулся от компьютерного стола так сильно, что колёсики кресла отвезли меня на другой конец комнаты.
Прошло не больше получаса, как домофон зазвонил. Я не стал спрашивать, кто там — не стал вообще ничего говорить, — просто снял трубку и нажал на кнопку. Затем я прильнул к глазку на входной двери и стал ждать, пока на лестничной клетке покажутся мои первые гости. Первыми, как и предполагалось, пришли Аркадий с Ангелиной. Мы обменялись приветствиями, рукопожатиями и всем таким прочим, а затем прошли на кухню, чтобы продолжить разговор там.
— Значит, напрямую в Радугу не получилось? — спросил я.
— Не, мы решили, что так оно вернее будет. С остановкой в смысле, — ответил Аркадий.
— А что остальные?
— Щас, будут скоро. Должны. Юрец-то вообще далеко живёт, в частном секторе, чуть ли не у леса у самого. А Паха — он там, как в школу идти и ещё чуть дальше по улице короче. Он первее подтянется, я думаю.
Мы ещё долго сидели на кухне и говорили о всяком. В основном — о пережитом и о том, как сложилась судьба наших близких в это непростое время. Я рассказал свою историю, ребята — свою. Ничего хорошего. Отец Аркадия в позапрошлую среду уехал в командировку в столицу. Связь с ним он потерял тридцатого июля — на второй день. С матерью он потерял связь ещё лет пять назад, когда она ушла из семьи, и больше он её не видел. Ангелина же напротив — жила с матерью и хотела, чтобы это так и оставалось, поэтому-то и направлялась в Радугу в сопровождении Аркадия. Плюс, из её рассказов, которые, в свою очередь, представляли собой пересказ слов её родителя, Радуга и впрямь представлялась отличным местом для того, чтобы переждать конец света. Много пищи и питья, не так много людей вокруг, в шаговой доступности все блага цивилизации. Даже на случай отключения электричества в Радуге были резервные генераторы, топливо для которых можно было бы сливать из оставленных на парковке автомобилей. Не бог весть что, но хватило бы на какое-то время для того, чтобы поддерживать привычный уровень жизни. Плюс, хозяйственный магазин, аптеки, отделы бытовой химии, электроники и всего, что только может пригодиться. Если бы наш район на отшибе был страной, Радуга была бы её столицей.
