Я не знал, что такое восхваление, но меня захватили ритм и звучание этих слов. Мне показалось, будто что-то растворяется внутри. На тот момент я знал массу различных детских радостей – от поглощения конфет до запретного ночного бодрствования – и был в целом счастливым ребенком; но это чувство оказалось совсем новым. То была не волна счастья, которая накатывает и откатывает, а мягкое течение реки – реки странной радости. Мне показалось, что я только что почувствовал Бога. Я впервые поверил в то, что его можно увидеть.

Обычно я спал в комнате у мамы и перед сном просил ее рассказать историю. В тот вечер мама поведала мне о Кришне и его друге детства Судаме. Кришна очень любил своего друга и, увидев, что тот прозябает в нищете, в мгновение ока подарил Судаме достаток и благополучие. Тронутый этим красивым сюжетом, я заснул с мыслями о Боге и убеждением в том, что он действительно существует.

Ночью мне приснился Шива, светлокожий, с синеватым горлом. У него были изящные черты лица, тонкий нос и полные красные губы. Длинные мочки его ушей украшали серебряные серьги. Спутанные локоны были связаны в узел на макушке головы, а на широких плечах блестели капельки воды – как будто он только что спустился со снежных Гималаев и у него на коже растаяли снежинки. В одной из этих капель я увидел свое отражение. Шива смотрел на меня с мягкостью и любовью.

«Я пришел повидаться с тобой», – сказал он.

«О, ты Господь Шива. Ты должен познакомиться с моей мамой».

Улыбнувшись, он слегка погладил меня по голове длинными и тонкими пальцами.

«Я пришел только к тебе».

«Нет, пойди к моей маме, пожалуйста. Она очень хочет тебя увидеть. Она каждый день молится тебе».

Но он, вечный йог, просто исчез.

Я разбудил маму:

– Приходил Господь Шива! Приходил Господь Шива! Я просил его дождаться тебя, но он не смог.

Потом я заплакал:

– Я же просил его подождать. Я хотел, чтобы ты его увидела. Он такой красивый. Мамочка, здесь был Бог, здесь был Господь Шива!

Она пыталась меня успокоить, но я плакал все громче. Я не мог вынести того, что мама оказалась исключенной из моего сна, как будто она не принадлежала к тому миру, в котором существовали Бог и я. Я не мог представить себе жизни без мамы.

– Не плачь, сын, – нежно сказала она. – Я буду молиться Господу Шиве, чтобы в следующий раз он меня дождался.

– Он был настоящий? Он правда приходил? Ма, сны реальны?

– Конечно, все это произошло на самом деле.

Мне тогда было всего восемь лет, но я до сих пор помню свои чувства. Я не мог заснуть – но не потому, что ум переполняли вопросы, а потому, что я уже погрузился в состояние глубокого спокойствия за пределами сна. Таким было прикосновение Шивы. Я начал терять ощущение своего индивидуального «я», и мне казалось, что я становлюсь неотделим от обширного и безмолвного океана, который смотрит вверх на бескрайнее небо. Не было ни границ, ни сопротивления, только синь огромного океана и неба, только покой, свет и радость. Мое юное тело только что обнаружило свою душу, которой исполнилось много миллионов лет.

Прошло еще года два. Когда мне исполнилось десять, я перестал читать комиксы и перешел на книги. На первый взгляд я был весьма счастливым, но в глубине души я жаждал снова увидеть Бога, причем не во сне, а наяву, в полном сознании. Я чувствовал себя довольно неприкаянным. Мне хотелось не просто больше знать о нем – но знать его самого, поскольку я верил, что только он способен ответить на все вопросы, которые упорно преследовали меня: «Почему мир такой, какой он есть, и почему я такой, какой я есть? Почему одни люди живут в больших домах, а другие спят на улицах? Почему люди болеют и умирают?»

Ни друзья, ни старшие родственники не могли аргументированно побеседовать со мной, а тем более обсудить все эти вопросы. Почти год я напрасно искал ответы, а потом увлекся нумерологией, астрологией и прочими эзотерическими дисциплинами в надежде, что они принесут мне желанную ясность. Среди маминых знакомых был один ученый брахман по имени Пандит Суреш Шарма; он согласился обучить меня астрологии. От него я узнал о значении планет и их положений. Он научил меня составлять гороскопы, нормализовывать знаки зодиака, основываясь на широте и долготе, и так далее.

Я изучил все важнейшие труды по классической и современной астрологии. В них было много объяснений и даже замечательных прозрений, но ни одного ответа. Я читал, что святые – авторы классических пособий по астрологии – обретали божественное знание с помощью прорицаний. Очевидно, у них должен был быть способ получать и интерпретировать это знание. Почему Божественное говорило с ними, а не со мной? У визионеров, которые писали чудесные труды необычайной глубины, демонстрируя свой дар предвидения, было что-то общее – они жили в уединенных местах, в лесах и горах, пели ведические гимны и медитировали на Бога. Я не мог уйти жить в лес, но подумал, что вполне могу сидеть прямо и стараться медитировать на Бога. Поэтому я начал медитировать, используя для этого любую возможность, хотя ни от кого не получал наставлений и практически не понимал, что такое медитация. Мой метод был прост – неподвижно сидеть и произносить «Ом». Это я и делал. Когда выдавался свободный час, я садился медитировать.

Однако начали происходить едва заметные изменения. Часто мне казалось, будто я нахожусь на перекрестке времен, там, где смазывались линии, соединяющие прошлое, настоящее и будущее. Это смахивало на дежавю, но с одним отличием – я видел, что случится в следующее мгновение. Подобно тому, как вспышка молнии на доли секунды освещает темное небо и вы отчетливо видите все вокруг, эти проблески интуиции раскрывали мне такую информацию о человеке, сидящем рядом, которой я просто не мог знать.

Иногда в библиотеку заходили незнакомые посетители; они еще только направлялись к столику в фойе, а я уже знал, о чем они будут спрашивать. В другие дни, гуляя по улице, я внезапно «узнавал» что-нибудь о первом встречном. Я как будто видел людей насквозь.

Я не знал, как обозначить это явление. Сам я называл его интуицией, однако моя интуиция вела себя слишком свободно и непредсказуемо. Она жила своей жизнью и не поддавалась дрессировке. Она включалась и работала, но я не мог по своему желанию призвать ее на помощь или повторить ее действие. Мне хотелось, чтобы она была более сговорчивой и последовательной. Мне нужен был внутренний проводник, который отвечал бы на мои вопросы, а не просто выдавал мне случайную – пусть и безошибочную – информацию о прохожих на улице.

Постепенно слухи о моих астрологических изысканиях разошлись широко, и знакомые стали все чаще обращаться ко мне в поисках ответов. Между школьными уроками я составлял гороскопы, читал, медитировал и общался с людьми, отчего мой график выглядел довольно плотным и в нем не оставалось места для игр. Но я не жалел об этом: будучи астматиком, я и так не очень любил спортивные забавы. Ингаляторов у нас тогда не было; первое такое устройство я приобрел только в четырнадцатилетнем возрасте.

Каждый год я особенно сильно болел в марте-апреле и в сентябре-октябре – целых четыре месяца. Воздух в это время наполнялся аллергенами, и лекарства далеко не сразу облегчали мое дыхание. Ночами я подолгу сидел вместе с мамой во дворе, потому что дышать лежа было еще труднее. Устроившись у нее на коленях, под небом, иногда темным, а иногда освещенным луной, я смотрел в пространство и думал о его обширности и о бесчисленных звездах, местами очень ярких. Меня снова затапливали потоки вопросов. Кто создал Вселенную? Почему я живу здесь, а не на другой планете? Есть ли на других планетах люди? Может быть, Бог живет на какой-нибудь дальней звезде? Где находится Бог?