Потом пришла Диди и предложила мне поесть, потому что было время обеда. Я не отозвался. Я хотел не есть, а читать истории. Сестра приходила все снова и снова, и я каждый раз отнекивался. Ей тогда исполнилось всего 11 лет, но она была самой старшей из нас, а потому ответственной за то, чтобы накормить меня обедом, который мама готовила утром, перед уходом на работу.

– Уже четыре часа дня. Тебе нужно пообедать.

Я продолжал читать.

– Амит!

Я не отвечал.

– Амит! Я с тобой разговариваю!

– Я не хочу есть.

Она потрепала меня по щеке и сказала:

– Скоро вечер. Пожалуйста, съешь что-нибудь.

Она знала, что меня невозможно силой заставить что-либо сделать – даже если это в моих интересах. Единственным способом убеждения была любовь.

– Ладно, через пять минут.

– Ты весь день это говоришь.

– Через пять минут, честно.

Через полчаса Диди еще раз попытала счастья, и снова с тем же результатом. Но больше она этого выдержать не могла. Разогрев обед, сестра принесла его мне на тарелке.

– Я не голоден, – произнес я, не глядя.

– Поешь, пожалуйста. Скоро придут папа и мама.

– Я хочу дочитать комиксы, Диди. Не мешай, пожалуйста.

Она отломила кусок чапати, положила на него овощи и бобы и поднесла к моему лицу. От аппетитного запаха мой рот наполнился слюной, и я разомкнул губы, что позволило сестре протолкнуть между ними еду. Не знаю, сколько лепешек она скормила мне таким образом, но я съел все. Потом поцеловал ее в щеку и вернулся к чтению. То был мой любимый обычай – по утрам и вечерам целовать в щеку маму и сестру. В те дни, когда у меня было хорошее настроение, я делал это чаще. Они заботились обо мне с великой любовью, и рядом с ними я чувствовал себя счастливым и защищенным.

Поднявшись с пустой тарелкой в руке, Диди сказала:

– Я рада, что ты поел. Для мамы это будет облегчением.

Наши родители работали в одной правительственной организации, хотя и в разных отделах. На протяжении почти тридцати лет они вместе выходили из дома утром и вместе возвращались по вечерам. Отец ездил на мопеде, а мама боком, по-женски, подсаживалась к нему сзади. Патиала тогда была небольшим городом: до офиса родители доезжали всего за четверть часа. Они работали там же, где и половина населения города – в государственном управлении электроэнергии (вторая половина трудилась, кажется, в национальном банке).

Однажды мы впятером, всей семьей, вышли в город на ужин. Рядом с рестораном находился магазин, у входа в который виднелась стойка с журналами и комиксами, а внутри все пространство от пола до потолка занимали полки с книгами. До этого я не догадывался о существовании таких мест, и теперь меня потряс вид книжных полок. Я был кусочком металла, а передо мной находился громадный магнит. Сопротивляться было бесполезно: я больше ни о чем не мог думать. Ужин, ресторан, семья – все это перестало иметь значение. Я должен был пойти в этот магазин и получить все желанные комиксы. Отец обещал отвести меня туда после еды, но ждать было невыносимо. Я настаивал на том, чтобы пойти немедленно, и он в конце концов сдался.

До этого момента я видел только журналы и комиксы, которые нам вместе с газетами доставляли на дом. Я не представлял себе, что их можно покупать отдельно – я думал, что они неотделимы от газет. «Покупать» – вот ключевое слово. Для этого нужны деньги. Будь у меня много рупий, я купил бы все книги в этом магазине.

Вернувшись в ресторан, я только и делал, что перебирал только что купленные журналы. Дома я не мог заснуть: хотелось читать и читать. В школе я не мог сосредоточиться: хотелось вернуться домой и опять читать. Чем больше журналов и комиксов я читал, тем больше мне этого хотелось. Со временем наваждение только усугублялось. Если родители спрашивали, что мне купить, я всегда просил книги.

Но нельзя же покупать книги бесконечно. Должен быть какой-то предел. Поэтому семья запланировала мой первый визит в библиотеку. Она находилась в пяти километрах от нашего дома, и по пути туда я чувствовал себя как астронавт в своем первом космическом полете. Когда мы вошли в библиотечный зал, интеллектуальное возбуждение, которое я испытал при виде такого огромного количества книг, превзошло все пределы, известные моему детскому уму. Глядя на библиотекаря, я подумал, что он самый счастливый человек на свете – ведь он может все это читать! Однако на его лице не было улыбки.

Почти каждый день я по несколько часов проводил в читальном зале, а потом еще брал пару книг домой. К следующему дню они были уже прочитаны; я возвращал их и брал две другие взамен. Больше двух в одни руки брать запрещалось.

Однажды библиотекарь спросил:

– Ты правда успеваешь прочитывать две книги за один день?

– Правда.

– К чему такая спешка? Можно ведь спокойно наслаждаться чтением, никуда не торопясь.

– Дядя, я ими наслаждаюсь. Просто хочу прочитать все, что здесь есть.

Он рассмеялся:

– Этого еще никто никогда не делал.

Библиотекарь был прав. Мне так и не удалось прочитать все книги в детском отделе. Однако через два года, после того как я провел там массу времени, извел двенадцать библиотечных карточек, взял и вернул порядка 1400 книг – он подарил мне коробку цукатов.

Во многих сказках из тех, что я находил в журналах и книгах, главными героями были боги; они наповал сражали демонов, показывали чудеса, дарили подарки и помогали тем, кто им молился. Такой герой появлялся и исчезал, когда хотел, умел менять свой облик… и вообще делать все, что ему заблагорассудится. Конечно, я принимал все истории за чистую монету. Я стал строить свой мир – вокруг Бога, с Богом, в Боге. Мне хотелось увидеться с ним и поговорить. Мне не нравилось, что он невидим. Может быть, он приходил к людям когда-то раньше, а сейчас его уже невозможно увидеть? Однако мои рассуждения нарушил один случай.

Как-то вечером я долго играл на улице, а потом пришел домой и застал маму читающей толстую книгу перед алтарем. Я обнял ее и поцеловал.

– Ма, что ты читаешь?

– Рамчаритманы. Истории Господа Рамы.

– Ты разве еще не дочитала их? Я всегда вижу тебя с этой книгой.

Мама засмеялась:

– Это наша священная книга, сын, она же о Боге. Каждый раз, когда я ее читаю, в ней обнаруживается что-то новое.

– Значит, Рама – это Бог?

– Да.

– А как же тогда Шива и Кришна? – я указал на два изображения на алтаре.

– Они – тоже Бог, тот же самый, просто с другими именами и в других формах.

– А где он сам? Почему я не вижу его в реальной жизни?

– Он везде. Его видят те, у кого чистое сердце и кто ему поклоняется.

– Ну, вот ты ему поклоняешься. Почему ты его не видишь?

– Мое поклонение не самое чистое. Иногда мне приходится лгать, а Бог не любит лжи. Его видят только те, кто всегда следует за истиной.

– А почему тебе приходится лгать? А я его тоже могу увидеть?

– Можешь, – ответила мама и пересказала мне историю о пятилетнем принце по имени Дхурва, который пошел в лес молиться Богу Вишну и увидел проявление Божественного образа. Меня пробрала дрожь.

– Можно я тоже почитаю эту книгу?

– Можем почитать ее вместе.

– Нет, вместе не надо. Просто помоги мне, если я застряну.

В тот день мама читала последнюю главу Рамчаритман под названием «Уттар Канд», и я посмотрел ей через плечо на открытую страницу. Мама пояснила, что это «Рудраштакам», восхваление Господа Шивы. Текст был написан на простом санскрите. Поскольку в санскрите применяется тот же алфавит, что и в языке хинди, я начал читать. Через несколько предложений я увидел незнакомое длинное слово: «саффурна-маули-калолини-чаруганга». Мама объяснила, как его правильно произносить, и сказала, что оно означает «из спутанных локонов на голове Шивы извергается прекрасная Ганга».