Принцесса де Ламбаль и принцесса Елизавета завладели вниманием королевы.

Граф Прованский подошел к королю засвидетельствовать свое почтение и поклонился со словами:

– Брат! Нельзя ли нам сыграть в карты приватно: только вам, королеве, мне и кому-нибудь из ваших близких друзей, – чтобы под видом виста мы могли побеседовать без помех?

– С удовольствием! – отвечал король. – Поговорите с королевой.

Граф Прованский подошел к Марии-Антуанетте, беседовавшей в это время с Шарни; барон раскланивался с королевой и говорил ей вполголоса:

– Ваше величество! Я видел нынче маркиза де Фавра и имею честь сообщить вам нечто весьма важное.

– Дорогая сестра! – молвил граф Прованский. – Король выразил желание, чтобы мы сыграли партию в вист вчетвером; мы объединимся против вас, а вашему величеству король предоставляет право выбора партнера.

– Ну что же, мой выбор сделан, – отвечала королева, сразу смекнув, что партия в вист – только предлог. – Барон де Шарни, вы будете с нами играть, а за игрой расскажете о новостях из Турина.

– Как? Вы приехали из Турина, барон? – спросил граф Прованский.

– Да. А по дороге я заехал на Королевскую площадь, где встретился с человеком, всем сердцем преданным королю, королеве и вашему высочеству.

Принц покраснел, кашлянул и удалился. Он любил недомолвки и был чрезвычайно подозрителен: прямота и искренность барона вызывали в нем беспокойство.

Он взглянул на г-на де Лашатра, тот подошел к нему, получил приказания и исчез.

Тем временем король отвечал на приветствия дворян, а также тех немногочисленных дам, которые еще бывали на вечерах в Тюильри.

Королева подошла к супругу, взяла его под руку и увела играть.

Подойдя к карточному столу, он поискал взглядом четвертого игрока, но увидал только Изидора.

– Ага! Господин де Шарни! – заметил он. – В отсутствие брата вы будете у нас четвертым; лучшую замену ему трудно было бы придумать! Милости просим!

Он жестом пригласил королеву садиться, потом сел сам, за ним – его высочество.

Королева знаком пригласила Шарни, и он последним занял свое место.

Принцесса Елизавета подошла к козетке, стоявшей за спиной короля, и, опустившись на колени, положила руки на спинку его кресла.

Игроки сыграли несколько партий, перебрасываясь ничего не значившими словами.

Наконец, убедившись в том, что все держатся от их стола на почтительном расстоянии, королева решилась обратиться к его высочеству со словами:

– Брат! Барон вам сообщил, что он приехал из Турина?

– Да, – отвечал тот, – я об этом что-то слышал.

– Он сказал вам, что граф д'Артуа и принц де Конде настойчиво приглашают нас к себе?

Король сделал нетерпеливое движение.

– Братец! – шепнула принцесса Елизавета ангельским голоском. – Пожалуйста, послушайте.

– И вы туда же, сестричка? – спросил он.

– Я – больше, чем кто бы то ни было, дорогой Людовик, потому что я больше всех вас люблю и очень за вас боюсь.

– Я также сказал его высочеству, – заметил Изидор, – что, возвращаясь через Королевскую площадь, я около часу провел в доме номер двадцать один.

– В доме номер двадцать один? – переспросил король. – А что это за дом?

– Там живет один дворянин, – отвечал Изидор, – который, как и все мы, весьма предан вашему величеству и, как все мы, готов умереть за короля; однако он энергичнее нас и потому уже составил план.

– Какой план? – поднимая голову, спросил король.

– Если я рискую своим рассказом об этом плане вызвать неудовольствие короля, то я умолкаю.

– Нет, нет, продолжайте, – с живостью перебила его королева. – Существует много людей, замышляющих какие-то козни против нас; мы слишком мало знаем таких, которые готовы были бы нас защитить; прощая нашим недругам, мы в то же время питаем признательность по отношению к нашим друзьям. Господин барон! Как зовут этого дворянина?

– Маркиз де Фавра.

– А-а, мы его знаем, – заметила королева. – И вы верите в его преданность, господин барон?

– Да, ваше величество. Я не только верю: я готов за него поручиться.

– Будьте осторожны, барон, – предупредил король. – Вы слишком торопитесь.

– У нас с маркизом – родственные души, государь. Я отвечаю за преданность маркиза де Фавра. А вот достоинства его плана, надежда на успех – о! это совсем другое дело! Я слишком молод. Когда решается вопрос о спасении короля и королевы, я не могу взять на себя смелость высказать на этот счет свое мнение.

– А в каком положении находится этот план? – поинтересовалась королева.

– Он готов к исполнению, ваше величество. Стоит королю сказать слово, подать знак нынче вечером, и завтра в это время он будет в Пероне.

Король отмалчивался. Граф Прованский судорожно сгибал и разгибал бедного валета червей, который вот-вот должен был переломиться пополам.

– Государь! – обратилась королева к супругу. – Вы слышите, что говорит барон?

– Разумеется, слышу, – нахмурившись, буркнул король.

– А вы, брат? – спросила она у его высочества.

– Я слышу не хуже короля.

– Ну и что вы на это скажете? Ведь это, как я понимаю, предложение.

– Несомненно, – молвил граф Прованский, – несомненно!

Поворотившись к Изидору, он попросил:

– Ну-ка, барон, пропойте нам эту песенку еще разок! Изидор повторил:

– Как я имел честь доложить, стоит королю сказать слово, подать знак, и, благодаря мерам, предусмотренным маркизом де Фавра, он будет через двадцать четыре часа в безопасности в Пероне.

– Ах, брат, разве не соблазнительно то, что предлагает вам барон?! – воскликнул граф Прованский.

Король стремительно повернулся к брату и, пристально на него взглянув, спросил:

– А вы поедете со мной?

Граф Прованский изменился в лице. Щеки его затряслись; он никак не мог взять себя в руки.

– Я? – переспросил он.

– Вы, брат, – повторил Людовик XVI. – Вы уговариваете меня покинуть Париж, и потому я вас спрашиваю:

«Вы поедете со мной?» – Но… – пролепетал граф Прованский. – Я ничего не знал, я не готов…

– Как же это вы не знали, если именно вы дали денег маркизу де Фавра? – поинтересовался король. – Не готовы, говорите? Да вы же по минутам знаете, в каком состоянии находится заговор!