– Ближе подъезжать нельзя, иначе они нас по звуку засекут, – вставил Халилов. – Тут километр до них остался, не больше.

– Вот именно! Смотри, вот здесь, здесь и здесь у них выставлено боевое охранение. Первый пост как раз у нас на пути, дальше всех вынесен. Наверняка подозревают, что мы отсюда можем нагрянуть. Тесла их насчитал шестнадцать человек. И я думаю, боевой опыт у этих ребят есть. Значит, так, Руслан, я иду с первой группой. Мы тихо снимаем первое боевое охранение и атакуем второе, а Коля Бероев со своей группой – третье. Видимо, придется уже шуметь, потому что времени у нас не остается. Пока мы разбираемся с боевым охранением, ты прорываешься к установке и уничтожаешь ее. Помни, Хан, любой ценой предотвратить пуск. Это наше главное задание.

С учетом Теслы, который управлял квадрокоптером, и Тарзана, который доставлял пленного командованию, у Погодина оставалось всего десять бойцов, включая и его самого. Ребята с опытом, с хорошей подготовкой, толковые бойцы, в каждом из которых капитан не сомневался ни на йоту. Но их было всего десять, и предстояло в хорошем темпе пробежать около километра по пересеченной местности. И не трусцой пробежать, а со спринтерской скоростью. В берцах, в разгрузке с оружием и боезапасом, с тактическим рюкзаком за спиной, в котором все самое необходимое, что может пригодиться во время данной операции.

Погодин мысленно улыбнулся. Кого он пытался испугать или смутить этой пробежкой длиной в километр? Вообще-то испокон веков в армии существует норматив шестнадцатикилометрового марш-броска с полной выкладкой. И это упражнение не для спецназа, оно общевойсковое. Так что для спецназа километр с полной выкладкой – это только легкая разминка. Наметив маршруты, основные ориентиры и команды, командир отдал приказ. Двое бойцов оставались возле квадроциклов для охраны снаряжения и имущества. Это была не просто охрана, это был подвижный резерв группы на всякий непредвиденный случай. Восемь спецназовцев – три группы. Первая под командованием самого Погодина из трех человек, группа сержанта Бероева из двух человек, включая командира. И третья, основная группа Халилова, из трех человек, включая лейтенанта. Мало? В операциях, которые проводит спецназ, решает все не количество бойцов. Точнее, оно вообще ничего не решает.

Размеренный бег, дыхание на счет. Бойцы бежали, придерживая автоматы на груди, плотно ставя ногу, избегая неровностей и не сбивая ритма дыхания. Погодин посматривал на часы, хотя время он чувствовал прекрасно и без часов. Трижды он сбавлял скорость движения, когда местность становилась совсем уж пересеченной и когда впереди был подъем. Группа шла хорошо, и к месту атаки они выйдут вовремя.

– Внимание всем! Я Гром, – передал в эфир Погодин, останавливая свою группу. – Я на месте, остальным доложить готовность.

– Гром, это Нева, – послышался ровный голос Бероева. – Я на исходной. Вижу боевое охранение.

– Гром, я Хан. На исходной. Готов к прорыву.

– Всем, я Гром, – Погодин посмотрел на бойцов своей группы и кивнул. – Начинаю первым. Нева – по моей команде, Хан – по команде Невы. На счет пять я начинаю.

Пока капитан был на связи с другими группами, его бойцы оценили ситуацию. До боевого охранения диверсантов было метров пятнадцать. Место вокруг открытое, и незаметно к их засаде не подойти. Но за камнями росло невысокое дерево с густой кроной. С его помощью можно было выманить врага из его убежища. Тесла передал, что противников здесь трое, и рассказал, что задумал. Капитан, оценив выдумку спецназовцев, дал разрешение ее реализовать и отполз за камни влево, заняв позицию самую близкую к позиции диверсантов. Один из бойцов длинной веткой стал толкать тонкий ствол дерева. Нечасто и без четких амплитуд. Как будто там возилось какое-то животное.

Через несколько секунд диверсанты насторожились, глядя на шевелящуюся от толчков листву деревца. Посовещавшись, они совершили то, чего от них и ждали. Один выбрался из-за камней и отошел вправо, присев на одно колено и наведя автомат на дерево. Отсюда он мог прикрыть своего товарища, который отправился посмотреть, кто там возится возле дерева. Второй диверсант, пригибаясь, часто останавливаясь и присаживаясь на корточки, двинулся к дереву.

Погодин смотрел на третьего противника за камнями, который держал автомат наготове и посматривал на своих товарищей. «Зря он это делает, надо бы ему по сторонам смотреть», – подумал капитан. Спецназовец возле дерева положил ветку и поднял автомат, ожидая приближения диверсанта. Второй боец, наоборот, положил автомат на камни и вытащил нож. Диверсант был под ним и чуть правее. Теперь главное, чтобы все получилось синхронно. Но боевая слаженность тем и хороша, что люди привыкают понимать, чувствовать друг друга вовремя, использовать почти автоматически отработанные по многу раз приемы в различных ситуациях.

Диверсант наконец добрался до дерева и вытянул шею, глядя за камни. Теперь все решали секунды, даже доли секунды. Звякнул затвор автомата, тихий хлопок выстрела из бесшумного оружия, и диверсант повалился на землю. И тут же Погодин выстрелил в диверсанта, который оставался за камнями в засаде. Снова металлический звук работы затвора, хлопок, и враг остался лежать, уткнувшись носом в камни. Третий боевик сразу понял, что это нападение и что использовалось бесшумное оружие. Но поднять тревогу он не успел. Метнулось гибкое, как у дикой кошки, тело, и спецназовец свалил на землю диверсанта, одновременно нанося удар ножом.

Погодин прислушался, а затем пару раз слегка стукнул по микрофону коммуникатора возле щеки и передал:

– Я Гром! Чисто!

В этот момент группа Бероева начала ликвидировать второе боевое охранение диверсантов. Пока группа Погодина стаскивала в одно место трупы и занимала позицию, поступило сообщение от Невы, что у них «чисто». И почти в ту же минуту захлопали одиночные выстрелы, раздались короткие очереди. Это было похоже на начало огневого боя, который должен был перейти в бешеную стрельбу. Но этого не произошло. Выстрелы раздавались всего несколько секунд, а потом наступила тишина.

– Гром, это Хан, – раздался в коммуникаторе спокойный голос Халилова. – Чисто. Есть два «болтуна».

«Ну, вот и все, – подумал капитан, поднимаясь на ноги. – Мы опять их сделали!» Как говорил первый командир Погодина подполковник Нестеров: «Меньше шума, больше дела». Артем вспомнил, как прибыл к месту службы после окончания училища, потом участие в первых для него учениях в Карелии. И первую похвалу от командира. Именно так и сказал тогда Нестеров молодому лейтенанту, похлопав его по плечу: «Вот так и действуй: меньше шума, больше дела! И бойцов своих сбережешь, и задачу выполнишь!»

Многому научился Погодин у Дмитрия Ивановича. Понял, ощутил внутренне, что спецназ ГРУ – это не профессия, не род деятельности, не военная специальность. Это мировоззрение, образ мышления. Нестандартность решения, непредсказуемость для врага достигается именно особенностями мышления. Этому качеству сложно научить. Оно или дано человеку, или нет. И может быть, поэтому он расстался с Аленой. Артем вспомнил дочь Нестерова, свою первую и большую любовь. И разрыв между ними. Почему? Молодость, глупость, юношеский максимализм? Может быть. «Дурак я, – часто ловил себя на мысли Артем. – Надо ее найти, все ей сказать, да только постоянно нет времени. Да и нужны ли ей теперь мои признания? Может, Алена уже давно замужем, родила детей…»

– Разрешите, товарищ генерал-майор?

На пороге кабинета генерала Сафонова выросла коренастая фигура мужчины в армейском, песочного цвета камуфляже: брюки, заправленные в берцы, футболка без знаков различия. Сафонов поднялся из кресла и пошел навстречу гостю, протягивая руки.

– Дмитрий Иванович! Неужели ты?

– Я, Павел Андреевич, – широко улыбнулся Нестеров. – Вот прибыл в ваше распоряжение.

Офицеры обнялись по-мужски коротко и крепко. Генерал указал рукой на кресла у окна под кондиционером, а сам открыл холодильник и достал из него коробку фруктового сока. Разлив сок по стаканам, он взял свой и, приподняв его, сказал: