– …Если хочешь, можем съездить к отцу вместе, – предложил после душераздирающей истории о том, как мать сбежала от нас, когда узнала, что он болен шизофренией.

– А это не опасно? – выражение ее глаз спорило с тоном голоса – девушка хотела убедиться в правдивости моей легенды, но не очень-то хотела делать это лично.

Я молча взял ее за руку и потащил из кинотеатра, наплевав на скорое начало сеанса. На ходу вытащил сотовый и позвонил в частную клинику:

– Вадим Юрьич, можно к отцу приехать сегодня? Через час-полтора, как пробки позволят, – уточнил я и повел Алинку к своей машине.

– Виталь, может, в другой раз? – все же засомневалась она.

Но я, властный негодяй, пропустил ее протесты мимо глаз, ушей и прочих органов чувств, изо всех сил воодушевленно улыбаясь, «счастливый», что она «прониклась» к моей горькой судьбе.

Правда, когда дверцы машины за нами захлопнулись, девчонка тут же перелезла ко мне на колени и впилась в губы грязным поцелуем, обшарила рот языком и прикусила нижнюю губу. Опять.

– Алин… может, тогда вернемся в кинотеатр? – предложил я, капитулируя.

Девчонка совсем недвусмысленно терлась промежностью о мой пах и расстегивала пуговицы на блузке, медленно оголяя большие груди. Я закатил глаза, запрокинул голову и резко ткнулся в ее буфера лицом, вызвав ее веселый смех. Отодвинул сиденье подальше от руля:

– Повернись спиной, – прошептал на ухо и прихватил губами сережку, оттягивая мочку.

Вдуть ей сейчас как следует – фиаско. А королева хочет, аж не может. Только желания у нас не совпадают, а что член стоит – вообще не ее заслуга. Это Маринка из головы не выходит, чтоб ее приподняло и на член мой опустило! Глаза ее испуганно распахнутые, и как зажмурилась, что слезы выступили большие, прозрачные, соленые, – я помнил. Нашел, кого запугивать, кретина кусок… Она и так на пути не попадалась, с чего наехал на нее вообще?! Дебил, мать твою!

Алинка застонала. Всю жизнь думал, что горячий темперамент южных цыпочек достается только их мужьям, а до свадьбы они ни грамма в рот, ни сантиметра в жопу. А тут бери посреди бела дня – сама раздевается.

Повернулась королева, попку оттопырила, юбчонку на талию завернула… На улице едва ли плюс десять по шкале Цельсия, а тут чулки и стринги…

Член уже штаны рвал, но опять королевские потуги мимо – это он на тут же возникшие перед глазами малиновые трусики Маринки вызверился. Черт… Выдрать пилотку Алинки или не выдрать?

Не выдрать – я к такому повороту не готов, презервативы не купил. И вообще, не стоит. На нее не стоит.

– Вит? – обернулась Алинка, бровь вздернула.

А я, как идиот, на ее задницу вытаращился, а видел совсем другую.

– Прошу пардону, крошка, залип, – обезоруживающе улыбнулся и схватился пальцами за половинки королевской попы. – Иди-ка ко мне… – прошептал на ухо, притянув к себе девушку и хватая губами ее сережку.

Так и хотелось рвануть, чтобы смылась с моих колен, и нестись к дому Маринки, убедиться, что она дома, делает уроки. Если поедет снова в сауну – ноги сломаю, будет на домашнем обучении сидеть, дурочка малолетняя!

– А ты знаешь, как обращаться с девушками, – промурлыкала Алина.

Да я еще ничего не делал…

Алина нажала кнопку, сиденье под нами опустилось. Не, так не прокатит. Сегодня мой выход.

Обхватив ее руками за талию, неловко подмял под себя и вытащил груди из кружевного лифчика. Малиновые соски топорщились, и этот цвет снова напомнил о Маринке. Собрал губами ореол и засосал так, что Алинка вскинулась и выгнулась подо мной от боли. А я обещал, правда, вслух не произносил. Сейчас орать будешь, крошка, я тебе устрою небо в алмазах.

– Повернись! – скомандовал грубо, обещая, что сказки кончились, пора творить добро по-взрослому.

Алинка наигранно закатила глазки, но повернулась и сразу принялась тереться о мой торчок задницей. Я сдвинул тонкую ластовицу ее стрингов, обхватил локтем горло, запрокидывая голову королевны, провел пальцами другой руки по ее губам, нажимая и заставляя открыть рот, сунул в него два, чтобы облизала, а сам долбил ее стиснутым штанами членом между ног, как в голову ужаленный.

Машина раскачивалась весьма однозначно, Алинка отвечала своим представлениям о том, что мне нравится, громко постанывая и подмахивая упругими дольками. Только ни хрена она не угадала. Я подсунул под нее слюнявые пальцы и закрутил клитор между ними, не давая вздохнуть: больно, горячо, быстро, безжалостно. А ей нравилось, текла, как испорченный кран, моя ладонь уже вся намокла от ее соков. Чуть придушил королеву голожопую, все так же бесконтактно трахая, аж искры из глаз сыпались. Зажмурился, пытаясь прогнать образ Маринки, скользнул в трепетавшую щель девушки подо мной двумя пальцами и затрахал ее грубо, бугром ладони нажимая на клитор и растирая его до ровного места. Алинка выгнулась вся, как струна натянулась, замерла, даже не дыша, закатила глаза, раскрыв рот, тряслась, только сиськи болтались от моих безжалостных быстрых движений, и вдруг стиснула пальцы влагалищем и чуть ли не ультразвуком заорала нечленораздельные не то междометия, не то маты, не то их комбинацию.

По салону разлился запах секса, когда я вытащил из Алинки пальцы и вытер о ее стринги и задранную юбку, пока поправлял их на ней. Сейчас выставлю эту трахнутую особу и полечу к Маринке.

Локоть затек, я поднялся, подождал, пока Алинка справится с одеждой и пересядет на другое сиденье, поднял свое. Проглотил вопрос «Чего еще желает Ваше Величество?», выключил обогрев – и так было жарко, приоткрыл оба окна, впуская осенний воздух, чтобы продуть салон от запаха похоти, и достал из бардачка новую пачку сигарет. Закурил, откинулся на спинку сиденья, нацепил на лицо довольную ухмылку и закрыл глаза, наслаждаясь первой глубокой затяжкой.

– Кайф, Алинка. Просто улет. Но мне все-таки надо к отцу, раз уже договорился. Поедешь со мной?

Ответ знал, на то и был расчет.

– Нет, я домой, – промурлыкала она и руку на мой пах положила. А там колом все и пульсирует. Ее лицо вытянулось.

– В другой раз, – убрал ее ладошку. Ну да, я старался, чтобы все у нее внутри горело еще долго, будто драли ее три члена с шипами. Ей наверняка больше всего на свете сейчас хотелось сесть в прохладную воду. Но такое чувство, что опустили в ледяную меня, когда она вернула руку на пах и начала расстегивать ремень. – Если хочешь…

Я подавился затяжкой. Закашлялся так, что думал – легкие выхаркну, из машины выскочил, ртом воздух хватал, за горло держась. Еле дышать нормально смог. Привалился к машине, приходя в себя. Член завял, Алинка отвяла. Сигарета одиноко дымилась на асфальте.

Через пару минут королева, уже застегнутая под воротничок и в шубке автоледи, вышла, аккуратно прикрыла дверцу и обошла машину. Похлопала меня по щеке, чисто как холопа, чмокнула воздух возле моих губ уже накрашенными своими и шагом от бедра направилась к своей белой ламбе.

Уф-ф…

Теперь к Маринке. Узнаю, что в сауне, – выволоку за волосы, сниму штаны, нашлепаю по голому заду… и зацелую его до синих засосов…

Да бл***!

Вечерние пробки бесили. Пока добрался до Маринкиного дома, матом трахнул всех лузеров на дороге, скурил полпачки сигарет и отбил руки о руль. Боялся, что девчонка успеет свинтить на смену в сауну. От этой мысли яйца поджимались как в ожидании неизбежного пинка. Сверну шею, не приведи бог ей туда сунуться. Так будет лучше, чем однажды ее распишут на троих-четверых-пятерых ни хрена не в хорошей прогрессии.

Пока доехал, нервы взвинтил так, что дрожали руки, машину припарковал прямо у подъезда, подпер, как будто этим мог перекрыть ей ход. С чего бы ей меня спрашивать – даже не думал. Сказал, не пойдет – точка. Надеюсь, повелительное наклонение она не хочет от меня прочувствовать. А я могу. Особенно сегодня. Прям дико чешется нагнуть и отпороть.

Бл***. Что за мысли?