– Откуда инфа?

– Он позвонил, я разговор слушал.

– Гулять ментам по палатам он не позволит, не тот контингент здесь лежит, чтобы вламываться без разрешения, но  лучше не создавать ему проблем. Нужно уходить. Пусть тачку подгонят к запасному выходу. Коридоры освободи.

– Тебе нельзя двигаться, – попробовал переубедить меня младший брат.

– Выполняй! И телефон мне принеси.

Позвонил в доставку цветов, заказал букет для Канаевой. Извиняться не умею, но тут пришлось выжать пару слов. Пусть порадуется, ведь теперь птичку придется подержать немного в клетке. Владимир, после смерти пациента отказался от медицины, а мне нужно скорее встать на ноги. Канаева мне в этом поможет. У меня серьезные планы, валяться в больничке некогда.

– Ты с ума сошел? – рявкнул Олег, когда увидел, что я сажусь в машину на заднее сидение. – Я ведь сказал, до конца недели остаешься, потом выметаешься. Хочешь, чтобы сепсис начался? Не буду по второму разу резать! И на порог клиники не пущу!

– Не рви глотку, я твою карьеру и репутацию спасаю. Скинешь мне назначения, сам поколю, – говорить ему о том, что лечить меня будет его медсестричка, я не стал. Сам поймет, когда Агата пропадет.

Появилась неприятная мысль, вдруг Олег и ее… Телки братьев мне не нужны!

– Любовнице своей спасибо передай, – холодно произнес.

– Ты о ком? – не понял Олег или сделал вид, что не понял.

– Я об Агате говорил.

– Ты рехнулся? Я не тащу в постель всех женщин подряд. Она совсем молоденькая, – искренне возмутился брат.

А я тащу.  Мне ее возраст не преграда. Восемнадцать есть и ладно.

– Давай! – махнул рукой и закрыл пассажирскую дверь. – Отвезешь меня и привезешь мне девчонку,  – отдал приказ Владимиру.

Раны болели. Таблетки не помогали. Устав лежать, я попытался самостоятельно подняться, но упал обратно на постель. Ненавижу слабость! Ненавижу чувствовать себя беспомощным. Где Владимир с этой медсестричкой?!

Прошло еще минут сорок, наконец-то вернулся брат. Больше некому было въехать во двор.  Надеюсь, он привез мне Агату. Через боль, поднялся в сидячее положение. Прикрыл глаза, позволив боли утихнуть. Она не должна видеть меня слабым…

Дверь открылась, на пороге стоял Владимир. Один…

– Какого?.. Ты почему без девчонки? – стараюсь сдерживать ярость. Боли такие, хоть на стену лезь. Мне эта медсестричка нужна прямо сейчас!

– Агата в машине, – ответил брат, входя в спальню.

– Она оттуда меня будет колоть и перевязывать?  Может мне к ней спуститься?  – с раздражением.

Вид у Владимира расстроенный. Чего-то он не договаривает. Ждал плохих новостей.

– Говори!

– Там камеры были, бабка видела, как мы Агату в машину запихивали. Она кричала, звала на помощь, –  рассказывает брат.

– Вы чисто отработать не  могли? Полиция и так на хвосте сидит из-за перестрелки!

– Это тебе приспичило с ней связаться! Нашли бы тебе нормального врача или адекватную медсестру.

– Рот закрой! – рявкнул.

Владимир прав, не стоило связываться с Агатой!

– Она у Рыжего пушку из кобуры вытащила, когда мы подъехали, – добавляет он информацию, от которой я точно сейчас поседею. –  Требует вернуть ей телефон и отвезти обратно домой, – таким обескураженным брата я никогда не видел.

– Вы издеваетесь?! На меня мальчики из балетной трупы работают или мастера спорта по боевым единоборствам?!  Не можете забрать пистолет? – накричал на Рыжего, который стоял в дверях моей спальни.

В это время во дворе прозвучал выстрел. Да ну!..

– Иди, посмотри, что случилось! – приказ прозвучал для Рыжего. Он еще понесет наказание за свою халатность!

Не хватало, чтобы соседи федералов вызвали. Для стрельбы в доме есть специально оборудованные помещения – пыточная и тир! Открывать стрельбу во дворе только в случае крайней необходимости!

– Если такой бесстрашный, спустись и обезоружь, – огрызнулся брат. Я смерил его холодным взглядом, при подчиненных рот на меня даже он не мог открыть, пусть в спальне никого и не было, но ему не стоит забываться.

– Помоги подняться.

– Я пошутил, Герман. Тебе нельзя вставать. Сами с девчонкой разберемся.

 Самостоятельно приподнимаюсь с кровати, глотаю стон боли. Пока эта сумасшедшая кого-нибудь не убила, нужно до нее добраться!

–Она Лима подстрелила, – вернулся Рыжий с новость.

– Как?! – в один голос с братом. Я чуть обратно на кровать не повалился.

– Царапина. Плечо задела. Она сама больше расстроилась и напугалась.

– Ладно, вы покушение проморгали, но как вы могли позволить девчонке оружие забрать?! – срываюсь на ор.   – Я вас просто так возле себя держу?! Вы что все расслабились?! Как только разберусь с этой убогой, доберусь до вас.

– Вернись в постель, я сам с ней поговорю, – подходит Владимир и кладет руку на плечо.

– Уже поговорил! Она по моим людям стреляет, – резко поднимаюсь. В глазах темнеет.

Адски все болит, но я забиваю на боль. Сцепив зубы делаю пару шагов. Останавливаюсь.  Недолго стою, выравниваю дыхание и придерживаю рану, спускаюсь вниз. Нога тоже ужасно горит. Вчера я лучше справлялся с болью.

Преодолеваю два пролета лестниц. Падаю в гостиной на диван, потому что в глазах темнеет от боли. Нога мне кажется, даже больше беспокоит, чем дыра в боку.  Доберусь до этой выдры, отшлепаю по мягкому месту!

Лима пацаны бинтуют в кухне. Слышу, как он матерится и шипит.

– Я ведь просил не вставать. Только открытых ран и воспаления нам не хватало, – бурчит за спиной Владимир.  – Олег не приедет сюда!

– Значит, тебе придется наконец-то вспомнить, что ты врач, – передохнув, поднимаюсь на ноги. – Уже нормально, – Вова недоверчиво покачал головой.

Вышел во двор. Окна в тачке затонированы, не видно ничего. Эта сумасшедшая с пистолетом вздумала играть? Заставила меня за ней спуститься, ну подожди…

Резко открываю заднюю дверь внедорожника, в лицо мне упирается дуло пистолета…

Агата

Я сама от себя в шоке. Стрельнула в человека…

Была уверена, что не убью охранника, а только слегка зацеплю, но все же… Пусть думают, что я настроена серьезно. Несколько лет я занималась в стрелковом клубе. У меня были хорошие результаты, инструктора просили меня серьезно заняться спортивной стрельбой, которая давала возможность не только участвовать в соревнованиях, но и заключать контракты с производителями оружия, рекламировать новинки и получать неплохие деньги, но меня всегда тянуло в медицину. После поступления сложно было совмещать и я оставила тренировки.

Люди Германа окружили машину, но боялись к ней подойти, будто в ней тикающая бомба. У меня было что-то вроде истерики, наблюдая за ними, я даже смеялась. Еще бы мне не вести себя неадекватно. Тяжелая ночь, грубое похищение. Одна дорога с головорезами, чего стоила. Думала, от сердечного приступа умру. Не понятно, пугали они или правду говорили:

– Если рот ментам откроешь, мы тебя по-тихому в лесочке прикопаем, – сказал один из них, а другие поддержали.

После этого, отпало желание кричать и звать на помощь. Оставалась рассчитывать на себя. В голове рождался план побега, но вытащить пистолет по дороге не получилось…

Люди Германа не знали, что делать, бегали за указаниями к главному, который наверняка без обезболивающего встать не мог с кровати. Как долго это продолжалось,  не знаю. Я стала уставать. Нервничала, не зная, что происходит. После того, как я нажала на курок, все отскочили от машины и перестали меня уговаривать «опустить пушку».

Когда из дома вышел Герман, мое сердце пропустило удар. Он был зол. Шел медленно, хромал, сжал зубы, наверняка из-за боли.

Прямиком направился к машине. Я подняла пистолет, когда он резко дернул за ручку двери. Дуло уперлось ему в лоб.

– Прикажи своим людям отвезти меня обратно. С такого расстояния даже новичок не промахнется, а я тем более, – откуда только твердость в голосе взялась.