Повисла пауза, которую нарушал только стрёкот одуревших от духоты цикад. Валерьяныч достал золотистую сигарету и закурил, наблюдая, как тяжёлый густой дым растворяется в бледно-жёлтых лучах уличного освещения. В этот момент каждый думал о своём.

– Пётр Валерьянович, всё будет нормально. Все здоровые, сильные и выносливые. Все, – он описал рукой дугу, – абсолютно все прошли качественный медицинский осмотр от Федерации спорта. Рахитов, диабетиков и прочих астматиков здесь и подавно нет. Так что, всё гуд!

– Что ж, – бородач задумчиво проводил взглядом отъезжающий автобус, – Раз так, то ищу покупателей. Ребятам даю добро на подготовку.

– Спасибо, Пётр Валерьянович! Хотелось бы уточнить, когда деньги?

– Сразу, Иосиф Никифорович, сразу! – снисходительно улыбнулся Пётр, – я не меньше Вашего заинтересован в том, чтобы тайна Вашей личности была сохранена. В ночь операции Вас переправят на территорию Украины. В лодке будут деньги, новые документы. А в Украине сейчас, сами знаете, власти русской нет.

Странный разговор подошёл к завершению. Не протягивая руки, Пётр попрощался с плешивым и двинулся вдоль улицы. Достав пачку из кармана джинсов, вытащил новую сигарету и чиркнул зажигалкой. “Может, к чёрту все это?” – мелькнула в голове тревожная мысль. Всем своим нутром он понимал – затея чрезвычайно опасная, а с другой стороны – это дело будет последним. Больше не придётся подставляться, изворачиваться, подмазывать. Можно будет просто жить новой богатой жизнью. Нужно просто немного потерпеть.

Чёрный “мерин” s550, аккуратно припаркованный на углу квартала, уже завёлся, почуяв приближение своего хозяина. В две затяжки добив окурок, Валерьяныч аккуратно вытряхнул остатки сигареты в дверную пепельницу. Фанатичная педантичность Петра была предметом его гордости. Именно благодаря ей, он до сих пор оставался на свободе. А если ты педант, то педант во всём, и в чистоте тоже.

Плавно тронувшись, венец немецкого автопрома резво перескочил через двойную сплошную и устремился по пустынной улице в сторону моря. Салон наполнился хрустальными переливами Лунной Сонаты Бетховена. Пётр презирал воровские частушки в исполнении Круга и Розенбаума. Хоть он и вынужден был ступить на тёмную сторону закона, но обживаться здесь он не хотел. Приложив палец к сенсору смартфона, он мазнул по экрану пальцем и зашёл в раздел “контакты”. В недавних вызовах висел нужный – “Стиви”. После секундного колебания палец ткнул поочерёдно на иконки вызова и громкой связи. Протяжные гудки из динамиков приглушили виртуозную игру симфонического оркестра Джеймса Ласта. После пятого кулак нервно ударил в рулевое колесо, Валерьяныч не привык ждать. Наконец, Стиви снял трубку и громким голосом ответил на нежданный звонок.

– Оу… Пётр! Хай!

– Здравствуй, Стив, – монотонно поздоровался Пётр. – Помнишь наш разговор пару месяцев назад? Есть товар, много. Почём берёшь?

– Гуд! – после небольшой заминки воскликнул американец. Ну да, верно. В Лос-Анджелесе сейчас около десяти утра. Сто процентов, этот двухметровый ковбой только недавно завалился спать после очередной попойки в клубе, – Вери Гуд, Пётр!

Из динамиков послышалось возбужденное бормотание нескольких голосов. Несколько раз кого-то окрикнув, Стив радостно проорал в трубку:

– Цена поменьялась! Полтора льимона за один штук!

От злости пальцы так впились в руль, что машину едва не выкинуло на обочину. Глубоко вздохнув, Пётр попытался вернул своё хладнокровие. Получалось не очень…

– А ты не охренел ли? – заговорил на тон выше владелец черного “мерина”,. – давай, как договаривались, 2 лимона за единицу.

– Ноу-ноу, Петр. Нельзя-нельзя. Сейчас спрос упал, я и так рискую.

– Я тебя понял, друг. Ну что ж, придётся продать их другому…

Не говоря больше ни слова, Пётр нажал на иконку отбоя вызова. Остановившись у ночного кафетерия, попросил сделать чашку кофе и снова закурил, гипнотизируя глянцевую поверхность мобильника.

– Ну давай же, звони, – нетерпеливо прошипел мужчина, метким щелчком отправляя окурок в урну, – сдавайся, сучонок!

Телефон послушно зажурчал тихой мелодией, высвечивая на экране номер звонящего. Пётр в первый раз за вечер довольно улыбнулся, Стиви сдался и был готов к переговорам.

Яркий солнечный свет упорно старался пробиться сквозь мои веки. Перевернувшись на другой бок, подальше от распахнутого окна, включил телефон и зашёл в известную сеть России. Непроизвольно взглянул на время. Без пяти восемь. Что ж, у меня есть пять минут, чтобы рассказать про наше расселение, ибо, если я не ошибаюсь, то уже в восемь тридцать по расписанию зарядка.

Как вы успели догадаться, мы благополучно прибыли в санаторий. Автобус высадил всех саратовских у самого крыльца.

Большая подсвеченная вывеска “Луч” переливалась в разных тонах. Светодиодные ленты, прилепленные на углах ступеней, переливаются из синего в зелёные цвета. Плиточный пандус тоже оснащён подсветкой.

В стеклянных дверях появились девушки-вожатые. Тусклый свет из окон холла освещал площадь перед санаторием. Густая толпа, вырвавшись из лап душного автобуса, вдыхая солоновато-сладкий воздух и потягиваясь, медленно направилась к плиточным ступеням.

Вывалившись из автобуса, я осмотрелся. Перед ступенями асфальтированный пятачок. По обеим сторонам – клумбы и тротуары, ведущие на задний двор шестиэтажного здания. Маленькие садовые фонарики, питающиеся солнечной энергией и воткнутые в землю, освещают тротуар мягким фиолетовым светом.

Тяжёлая сумка уже порядком надоела. Впрочем, как и вся дорога. Уставшие мышцы приятно заныли, почуяв свободу. Луна молчаливо подсвечивала округу, провожая нас мягкими серебристыми лучами. Все ребята угрюмо молчали, судя по их лицам, они уже основательно устали и ждут, когда уже, наконец, можно будет улечься на мягкую постель с холодной перьевой подушкой, накрыться легким одеялом и уснуть…

Яркие лучи ресепшена ослепили. Зажмурился, отчего в глазах замелькали тысячи ещё более ослепительных фейерверков. Но позже, распахнув веки, я увидел одну из десятков вожатых. Зло оглядев нашу компанию, она начала сверять какие-то данные с толстым журналом, лежащим на круглых коленках. Между пацанами пронеслась волна пересмешек, кто-то довольно зацокал языком.

– Здра-а-встуйте! – протянул Михаил Александрович, обращаясь к девушке за ресепшеном.

– Добрый вечер. – она устало поздоровалась и быстро позвала администратора.

– Ага, Миш, привет – не обращая большого внимания на молодого сопровождающего, администратор прошла по коридору, цокая каблуками по кафелю. Толпа не раздумывая устремилась за ней. Тусклые лампы в коридоре еле-еле освещали номера комнат, но в целом, весь широкий коридор видно.

– Итак, девушки по левой стороне коридора, юноши, соответственно, по правой. – заговорила Марина (так было написано на бейдже), описывая плавную дугу то одной, то другой рукой. – заселяйтесь как хотите, и с кем хотите. В комнате по четыре спальных места. Миша, – она уже обращалась к нему – проследи, чтоб все заселились.

– Ништяк! – кто-то крикнул из оживившейся толпы, – Толян, не отставай!

– Говорю сразу! – девушка выразительно нахмурила брови. Всё внимание бурной оравы переключилось на неё. – За любой ущерб, причинённый санаторию, будут расплачиваться ваши родители.

– Мы поняли, Марина… э-э-э… – запнулся крикливый парнишка из толпы.

– Андреевна.

Вот так мы и оказались тут. Не помню точно, но кажется, ту усталую вожатку поставили на наш отряд. Впрочем, она ничего такая, стройная, и на лицо симпатичная.