В ушах гудит так сильно, что начинает казаться, словно я нахожусь на взлётной полосе, а самолёт с каждой секундой всё сильнее набирает скорость. Открываю глаза, и яркий свет сразу же режет по ним, вынуждая сощуриться. Меня начинает мутить, а в голове царит такой хаос, что, кажется, словно кто-то здорово мне приложил по затылку. Или так и было на самом деле?

Что произошло?

Почему мне так плохо?

И где я нахожусь?

Глаза широко распахиваются, как только до меня доходит осознание того, что я лежу на чужом диване в совершенно незнакомой мне комнате. Я ещё ни разу в жизни не была здесь.

Надо мной нависает мужчина восточной внешности. От него сильно пахнет парфюмом, и мне приходится задержать дыхание, чтобы содержимое желудка не вышло наружу.

– П-п-простите, я не помню, кто вы! – едва слышно выдавливаю я и сдерживаю в себе порыв положить ладони на его грудь и оттолкнуть от себя.

Для начала следует понять, с кем я имею дело, и почему он ведёт себя, как хозяин. У нас с ним было что-то? Такое вполне возможно, ведь вчера я выпила… Впервые зашла в клуб, о котором мне так часто щебетала Аська, коллега по работе.

– У нас не было возможности познакомиться! – ледяным тоном отвечает мужчина и немного щурится, разглядывая меня.

– Как я оказалась здесь?

– Считай, что я спас тебе жизнь!

– Спасибо! – лепечу, вспоминая события вчерашней ночи.

История до банального проста: любимый человек оказался редкостной сволочью и переспал с моей начальницей. Она уволила меня с работы, и я впервые в своей жизни решила напиться. Могла, конечно, позвонить сестре или просто поехать домой, чтобы выплакаться в подушку, но вместо этого предпочла пойти в клуб в гордом одиночестве. Выпив пару ядрёных коктейлей, я потеряла связь с реальностью и оказалась в руках каких-то бандитов. Дальше всё как в тумане. Аська говорила, что в этом клубе можно утопить все проблемы… Кажется, она была со мной? Или нет? Не могу вспомнить этого…

– Простого спасибо не хватит! – категорично заявляет мужчина. – Моя дочь признала в тебе свою покойную мать. Тебе придётся стать её фиктивной мамой на время, если хочешь жить дальше!

Прямолинейность, конечно, украшает мужчин, но не настолько. Неужели, он не понимает, что угрозы выглядят отнюдь не привлекательно?

Я улыбаюсь, воспринимая его слова, скорее за шутку, но шутить незнакомец явно не планировал. Он на самом деле может причинить мне вред – об этом говорят горящие ярким пламенем карие глаза. Мужчина отстраняется, подходит к окну и распахивает его, впуская в комнату свежий воздух.

Даже не знаю, что можно сказать в этом случае – покрутить пальцем у виска?

Нет…

Одержимых злить нельзя.

Я потихонечку присаживаюсь, опускаю ноги на пол и смотрю на своего спасителя. Или теперь я должна считать его палачом?

– Послушайте, вы меня спутали с кем-то… Мне ещё рано становиться мамой.

Пытаюсь разговорить мужчину и доказать, что на роль матери я не гожусь. Единственные дети, с которыми я общалась – мои племянники, но это одно дело… Мне не приходилось находиться рядом с ними двадцать четыре на семь. Я, может, вообще не собиралась обзаводиться детьми?

– Моя дочь не говорила полтора года! – цедит мужчина сквозь зубы, бросая на меня взгляд, полный циничности и безразличия. – Вчера она произнесла первое слово с момента похорон матери! Если для того, чтобы она восстановилась, мне нужна ты, то ты выполнишь все мои требования. Вопрос в другом – по доброй воле ты это сделаешь, или мне придётся заставить тебя угрозами?

Скулы сводит. Дыхание перехватывает. Мимика немного морщится, как при откусывание слишком кислого лимона. Мелкая дрожь пробирается под кожу, покалывая изнутри.

Мне нечего сказать.

Я не знаю, что можно вообще говорить в такой ситуации. Как вести себя? Этот мужчина явно ненормальный. Ему бы самому полечиться у психолога… Вот только он уверен в том, что я соглашусь на его условия. Плечи незнакомца напряжены. Он держит осанку. Взгляд прикован ко мне. Он больше напоминает мне хищника, который заприметил добычу и пока просто приглядывается к ней, думает, как повести себя дальше: наброситься и растерзать прямо сейчас, или подождать ещё немного.

– Не думаю, что это хорошая идея…

Последняя попытка терпит поражение. Я почти слышу, как трещат по швам остатки надежды вразумить этого человека. Он уже всё для себя решил и просто не желает слышать меня.

– Я совсем не умею ладить с детьми!

Я пытаюсь ещё раз, понимая, что, скорее всего, не смогу заставить его принять тот факт, что он сильно ошибается. Если ничего не выйдет, то придётся искать пути отступления. Найти бы только телефон и понять, где я нахожусь. Сестра точно сможет вытащить меня отсюда.

– Научишься! Я оплачу всё! И я могу дать тебе всё! Мне нужно только, чтобы ты сыграла любящую мать, вернувшуюся с того света!

Нет, он точно ненормальный.

Он не думает, как сломается психика ребёнка, если тот будет считать, что мама воскресла. Кем будет называть меня его дочь? Зомби? На месте этого мужчины я в первую очередь задумалась бы над этим. Да и я ведь не смогу всю жизнь играть маму девочки. Как она будет чувствовать себя, когда поймёт, что её обманули? Это слишком глупо и опрометчиво!

– Мама! – влетает в комнату белокурая девчушка, бежит к дивану, ловко забираясь на него, и обхватывает мою шею ручонками.

Я не успеваю как-то отреагировать на её слова, а взгляд моего спасителя говорит о том, что он растерзает меня, если я посмею причинить его дочери вред и скажу ей правду.

Сделав глубокий вдох, я выдавливаю улыбку и обнимаю девочку в ответ.

Внутри что-то обрывается от этих невинных объятий, а сердце начинает ныть, когда из глаз малышки капают слёзы, обжигая обнажённую кожу моего плеча.

Мама…

Кажется, я стала героиней какого-то психологического триллера, который вот-вот закончится, и я смогу проснуться со спокойной душой.

Или покой нам только снится?

– Алиса, тебе не следует входить в мой кабинет, когда дверь в него заперта! – произносит отец девочки грозным голосом.

Малышка сжимается в комочек, продолжая льнуть ко мне, и к горлу подступает ком. Неужели можно быть таким холодным циником с собственным ребёнком? Она ведь совсем ещё маленькая… Сколько ей? Лет пять? Шесть? Точно не старше. И если мужчина пытался показать себя заботливым отцом поначалу, то теперь выглядит самым настоящим тираном. Впрочем, его тоже можно было понять: разговор мы не закончили. Скорее всего, мой пленитель боится, что я прямо сейчас поведаю его дочери о том, что отец силой удерживает меня в доме, и никакая я не мама ей.

– Алиса, пожалуйста, поиграй немного в игрушки. Я должен решить один важный вопрос, после которого ты сможешь увидеться с…

Наши взгляды пересекаются. В тёмных карих глазах плещется ярость. Вкрапления жёлтого вокруг зрачка на мгновения обретают яркий оранжевый оттенок.

– С мамой, – выдавливает из себя мой похититель.

Девочка снова вздрагивает, смотрит на меня с отчаянной мольбой, но её отец прав – нам с ним действительно следует поговорить наедине. Пока мы не пришли к общему мнению касательно будущего, и мне нельзя привязываться к этой девочке, потому что я намерена вернуться домой.

– Алиса-а-а! – негромко тянет мужчина, а малышка отпускает меня и убегает из кабинета, бросив на отца обиженный взгляд.

Почему она вдруг посчитала меня своей мамой? Неужели я на самом деле так сильно похожа на неё? Мне вдруг захотелось посмотреть фотографии погибшей, но я одёрнула себя. Какое мне вообще дело до сходства с ней? Я не планировала задерживаться в этом доме.

– Немудрено, что ваш ребёнок не разговаривал полтора года с таким-то отцом! – выдаю я и тут же кусаю кончик языка.