Вернулась она буквально через минуту, аккуратно засунув в болящие губы кончик соломинки. В стакане оказался какой-то слегка кисловатый терпкий напиток, который тёплой волной пробежал по всему телу.

— Это хорошо, что ты пить хочешь, — промурлыкала девушка. — Врачи говорят, этот напиток сильно ускорит твоё выздоровление, последняя разработка имперских алхимиков на основе твоего зелья молодости. Кстати! Ты в курсе, что его отправляли на международную выставку в Питер? Он там занял призовое место, второе вроде. Ну, это там, где принцессу убить пытались, а какой-то тип её спас, Виноградов, вроде. Слышал же?

Я судорожно попытался вспомнить. Ну да, что-то я о той выставке знал, в газете, что ли читал? И именно про покушение. Но то, что эликсир там выставлялся как экспонат, даже не слышал. По мне, у нас пока что слишком маленькие объёмы для подобных демонстраций.

— Кстати, это был единственный товар, запрещённый к экспорту! — добила меня Надежда. — И он собрал космическое количество иностранцев, недовольных этим фактом. Они собираются устраивать паломничество в Россию именно ради того, чтобы пройти курс омоложения. Но, как оказалось, товар расписан чуть ли не на год вперёд. Иносранцы с буквой «т», которая там не нужна, были просто в бешенстве!

Она хулигански хихикнула, и легко сжала мою ладонь. А я почувствовал, что опять уплываю в сон.

— Тебе надо поспать, — сквозь дрёму донёсся до меня нежный Надин голосок.

Эй, кто-то обещал не использовать на меня свои…

Додумать мне не удалось, я просто вырубился. А когда проснулся, смог полноценно разглядеть свои хоромы. Это была огромная палата больницы, с единственной койкой по центру. Вокруг высились тонны каких-то приборов, а в кресле рядом со мной дремал Антон Сергеевич, немало меня удивив.

Девушки — это понятно, я и сам от их кровати в подобном случае просто не отошёл бы! Но старик? Неужели он за меня переживает? Из-за Кречета и его репутации, или по личным мотивам? Почувствовав движение, дед вскинулся.

— Прости, прикемарил мальца, — выдал он. — Ты как, вообще? Через четыре часа итоговый турнир, рукопашка. Судя по твоему виду, ты уже готов, лучшие лекари расстарались. Как тебе удалось выжить? Это первый случай, когда человек остался живым в эпицентре «лавовой бомбардировки». Тебя уже на опыты хотят пустить сразу четыре НИИ. Страшно?

— Не особо, — ухмыльнулся я, и впервые не почувствовал боли от мимики. — Бамбук пусть курят, ещё я мышкой подопытной не был! А выжил, спасибо урокам наших новых друзей. И то, еле справился, сам видишь. Меня тут со сваренным пельменем сравнивали, и сказали, что он приятнее выглядит. Ну, во всяком случае, аппетитнее. И вкуснее. Сколько я здесь?

— Ну, уже четырнадцать часов прошли, даже больше, — ухмыльнулся старый. — Я же говорю, четыре часа до финала. А то, что ты там будешь — абсолютно точно. Все в полном а*уе, что вы выжили, но это я уже вроде говорил. И ты в финале. Кстати, как и Мышкин! Готов надрать ему задницу?

— Готов, — устало улыбнулся я. — Я ещё пару часиков на массу надавлю?

— Да хоть три! Но не больше, финал, штука важная, сам понимаешь.

И опять я практически моментально уснул. А проснулся абсолютно свежим и сильным. Казалось, что по движению руки могу свернуть гору! Энергия бурлила через край, знатно меня подлечили, поклон лекарям и как это… респект и уважуха, во! Я действительно начал напрочь забывать сленг прошлого мира.

Распрямлённой пружиной слетел с кровати и удивился силе и энергии. Так можно и на бокс сходить повоевать, ага! В этот момент в комнату вошла… Да что же такое, сто раз обещал себе узнать, как сделать память нормальной! Точно, Алина! Девушка-медсестричка, которой я когда-то приглянулся, и которая меня почти вежливо послала с продолжением. Но она же была в госпитале в Адлере?!! Какого, простите, хрена, она делает здесь?

— Привет, — удивлённо сказал я. — Ты как сюда попала?

— Так от академии на усиление медицины приехала, — мило улыбнулась девушка. — От каждой академии присылают одного лекаря и одну сестру милосердия.

— А… понял! Могу выписываться? — поинтересовался я, оглядываясь в поисках одежды.

Девушка подошла, провела руками вдоль моей груди и пошла к шкафу. Достав халат, вручила его мне со словами:

— Прости, от твоего смешного костюма почти ничего не осталось, мы его утилизировали, так что вот. Грозный старик, что приходил к тебе, обещал принести новую одежду. Можешь подождать его здесь, можешь в холле. А можешь ополоснуться, хотя тебя вымыли. За той дверкой душ.

Я накинул халат и отправился помыться. Посвежевший и довольный, вышел в холл. Там обнаружились даже на вид удобные пузатые диваны и кресла, расставленные вокруг небольших столиков. Я сел в ближайшее кресло и взял забытую кем-то газету.

На первой же полосе большим шрифтом репортёр Александр Gauzs докладывал, что в Питере появились крутые фальшивомонетчики, причём иностранцы. Чуть ниже была статейка про аресты, прошедшие по всей Казани, ну это я и так знаю. А больше взгляд ни за что не зацепился.

Стоило мне отложить газету, как в соседнее кресло тяжело сел Антон Сергеевич и протянул мне пакет.

— С возвращением, Андрей, — добродушно прогудел он. — Вот, переодевайся, и пойдём позавтракать, через два часа ты должен быть на трибуне! Если не передумал победить, конечно.

— Не передумал, — ответил я максимально серьёзно. — Только вот я же второй бой слил, получается. Так что шансов у меня, скажем прямо, теперь немного.

— Нет, тебе победу присудили все члены жюри единогласно. Мало сам выжил, ещё и придурка этого спас, с ним сейчас мозголомы работают.

В столовой к нам присоединились Надежда, Наталья и Олег. Последнего очень интересовало, как мне удалось выжить, поскольку ранее считалось, что это просто невозможно. А я виновато разводил руками, ссылаясь на аффект и каменный щит в паре с водяным. Судя по глазам княжича, я его не убедил.

Вскоре к нашей компании подошла наша куратор и сказала, что через десять минут выход на трибуну участников. На этот раз наша трибуна выглядела пустой, сотня бойцов терялись на её фоне. Зазвучал гимн, и мы все встали.

— Сегодня у нас заключительный день соревнований! — разнеслось над амфитеатром. — Но прежде, чем мы начнём, поприветствуйте нашего императора, Петра Алексеевича Кречета и его сына Александра Петровича!

Раздался шквал звуков, трибуны бурно приветствовали Кречетов. А сами они поднялись на правительственную трибуну. Через десять минут Пётр Алексеевич поднял руку, призывая к тишине. Не сразу, но люди угомонились.

— Я приветствую всех участников, зрителей и организаторов этого великолепного праздника! — прокатился его голос, усиленный магией. — К моему огромному неудовольствию, в этом году соревнования осквернили жадностью, кумовством и продажностью! И потому перед тем, как начать финал, я хочу, чтобы все вы стали свидетелями неотвратимости наказания за подобное!

Голос утих, а крепкие ребятки в чёрной форме вывели перед правителем толпу в человек сорок. У каждого на голове был мешок, а руки скованны сзади магоподавителями. Когда их выстроили неровной шеренгой, император обратился к сыну:

— Приступай!

Тот встал и легко спустился к пленникам.

— Кто считает себя невиновным, сделайте шаг вперёд! — загрохотал его голос.

Из строя вышли всего двое. Принц внимательно посмотрел на них, и вдруг один упал на колени и забился в конвульсиях. Его тут же подхватили и вернули в строй. А со второго Александр лично снял мешок.

— Этого — на доследование! — прозвучал его голос. — Отец, ваше величество, остальные — виновны!

Парень развернулся и спокойным шагом отправился на место. А я повернулся к княжичу и шёпотом поинтересовался:

— Олег, а что проиходит-то?

— У Александра Петровича дар — человек, считающий себя виновным, начинает страдать, — так же шёпотом ответил мне парень. — А у императора умение ещё круче — он наказывает виновных, если вина велика, то может достаться и роду преступника. Смотри!