В «законе народонаселения» Мальтус был вторичен. В 1767 году Леонард Эйлер опубликовал статью «Общие исследования о размножении человеческого рода», где исходил из предположения о том, что если общество не будет испытывать потрясений или миграций, то народонаселение будет постоянно расти.
«Во всех своих работах, при самых разнообразных гипотезах о рождаемости и смертности – Эйлер неизменно приходит к заключению о том, что в замкнутом населении числа родившихся (а, следовательно, и численность населения) должны расти в геометрической прогрессии», – отмечал в 1935 году В.В. Паевский (23).
В 1786 году англичанин Джозеф Таунсенд высказал идею о том, что рост численности населения опережает рост средств к существованию, стало быть, бедность определена высокой рождаемостью у самих бедных (24).
Положение о возрастании населения в геометрической прогрессии Мальтус заимствовал у российского математика Эйлера, итальянца Дж. Ортеса и англичанина М. Хейла, а «закон убывающего плодородия почвы» – у француза А.Р.Ж. Тюрго и шотландца Джеймса Андерсона13.
Мальтус в книге «Опыт о законе народонаселения» пишет: «Итак, мы можем признать несомненным то положение, что если возрастание населения не задерживается какими-либо препятствиями, то это население удваивается через каждые 25 лет и, следовательно, возрастает в каждый последующий двадцатипятилетний период в геометрической прогрессии». Вот это самое «несомненное положение» он извлёк из демографической статистики США, где «население в продолжении более полутораста лет удваивалось менее, чем в двадцать пять лет». Однако хорошо известно, что это удвоение происходило не за счёт высокой рождаемости или естественного прироста, а за счёт огромного потока мигрантов-оккупантов. Он приводит соображения сэра В. Петти, который полагал, в «особо благоприятных условиях население может удваиваться каждые 10 лет».
И тут каждый должен задуматься. Мальтус был настолько глуп, что не осознавал влияние миграционных потоков на численность населения США? Или он осознанно завысил темпы роста, для того, чтобы привлечь к себе внимание? Ответ приходит с дальнейшим чтением его книги – знал о миграции.
«Одно желание эмигрантов увеличить средства существования своих семей еще долго не могло бы привести к заселению Америки, если бы более деятельные побуждения – жажда золота, страсть к приключениям и религиозные увлечения не привели в нее многочисленных пришельцев и не придали им устойчивости для преодоления многочисленных препятствий, противодействовавших их заселению», – пишет Мальтус (8).
Примечательно следующее. Изначально он утверждал, что если нет препятствий, то население стран растёт по геометрической прогрессии (1, 2, 4, 8 и т.д.), а производство продуктов питания – в арифметической (1, 2, 3…), но в конце концов предложил другое видение: прирост населения постоянно приближается к некоему пределу численности, на котором оно может существовать, а затем удерживается на этом пределе, так как начинаются голод, эпидемии и войны (26).
Особенно заметны его спекуляции на теме голода, согласно мальтусовским расчётам, в конце 19-го столетия население Британии «достигнет 176 миллионов, средств же существования хватит лишь на 55 миллионов, следовательно, остальные 121 миллион должны будут умереть с голоду». Современные сокращатели используют аналогичные страшилки, рассказывающие о «вселенском голоде», это их традиционный аргумент.
В целом во времена Мальтуса и до него европейские мыслители поддерживали высокую рождаемость, в том числе в России (М.В. Ломоносов и другие) (22). Считается, что в то время население мира составляло около одного миллиарда человек. Европейские страны того периода не страдали от перенаселения, прирост населения был или незначительным или нулевым, а население Франции с начала 17-го века к 1740 году даже сократилось (27). К примеру, численность населения Нидерландов с 1650 по 1800 год остаётся стабильной, но в Англии увеличилась – с 5 до 9 млн (28, 29).
Современники Мальтуса скорее отвергли его «закон народонаселения», он был «слишком гипотетическим и противоречащим европейским реалиям своего времени», и как показал позже демограф К. Бехар, в нём есть даже грубейшие математические ошибки (27). Однако кое-что принято было. Под его влиянием у Давида Рикардо (они дружили и полемизировали) складывается убеждение, что величина заработной платы зависит от численности населения14. Мальтус оказал огромное влияние на формирование идеи естественного отбора Чарльза Дарвина (1809-1882). «В следующей главе будет рассмотрена борьба за существование между всеми органическими существами во всем мире, которая неизбежно вытекает из геометрической прогрессии роста их численности. Это – доктрина Мальтуса, распространенная на оба царства – животных и растений», – писал он в книге «Происхождение видов путем естественного отбора». Также Мальтус и Дарвин увлекли английского социал-дарвиниста Герберта Спенсера (1820-1903).
Всё же, безусловной заслугой Мальтуса стало более глубокое развитие заимствованных им идей и предложение простого ответа на сложную задачу.
«В теории Дарвина объектом подбора являются живые организмы; фактором – их природная среда; основой подбора – их жизнеспособность по отношению к этой среде. Если бы какая-нибудь из этих трех частей схемы была определена неправильно, в силу ли ошибочных наблюдений или в силу неудачного предположения, то вся теория оказалась бы неверной, как бы строго и точно ни было все применение схемы. Но этого не случилось; наблюдения были объективны; гипотезы, их дополняющие, опирались на широкий материал опыта и были подтверждены его развитием. Так ли было с теорией Мальтуса?
В ней объект подбора – человеческие личности или, скорее, индивидуальные хозяйства; взять этот, а не иной объект, разумеется, вполне законно и зависит от самой задачи исследователя. Фактор подбора, по Мальтусу, внешняя природа. Именно он полагает, что число членов общества ограничивается тем количеством жизненных средств, которые природа позволяет людям из нее извлечь: известная схема геометрической прогрессии размножения и арифметической – возрастания продуктов земли. Здесь уже есть неточность наблюдения, и фактор подбора установлен неправильно. При общественном разделении труда индивидуальное хозяйство не само добывает для себя жизненные средства, все или наибольшую их долю; следовательно, между ним и внешней природой как общим источником этих средств имеется промежуточная среда, именно – социальная; ближайшим образом эту последнюю представляет рынок, на котором индивидуальное хозяйство покупает чужие продукты, продавая свои. Таким образом, естественная среда не есть тот фактор подбора, от которого зависит судьба индивидуальных хозяйств, если бы даже схема, выражающая отношение природы к труду (две прогрессии), была достаточно точной. Но, как показывает опыт, при капиталистическом развитии техники и этого нет. Производство может расти быстрее числа членов общества. Фактор подбора определен вдвойне неправильно.
Затем, не лучше обстоит дело и с «основой» подбора. Хотя Мальтус не выясняет ее отчетливо, но по общему смыслу его рассуждений о божественной справедливости закона гибели тех, кому не хватает средств существования, о том, что эти люди «недостойны» жить и проч., ясно, что подразумеваемой основой подбора у него является жизненное совершенство, общая жизнеспособность индивидуума. Но на самом деле это вовсе не так. При капитализме выживают вовсе не те, которые обладают наибольшей общей жизнеспособностью, т. е. наибольшей суммой энергии, вместе с наибольшей гибкостью и разнообразием органических приспособлений, – не индивидуумы выше организованные, а те, которые располагают наибольшим и наиболее выгодно вложенным капиталом, т. е. возможностью всего полнее пользоваться избыточной энергией общества, его «прибавочным трудом». Опыт показывает, что эти условия отнюдь, вообще говоря, не совпадают с максимумом от жизненной организованности.
