К её искреннему удивлению, однако, он снова остался недоволен.

– О-оора-а!? – укоризненно протянул блондин, закатив при этом глаза.

Девушка недоуменно посмотрела на мужчину.

– Что, Ора?! Что опять тебе не нравится?! – раздражённо поинтересовалась она.

– Твоя обувь, например, – со вздохом объяснили ей.

– А-а! – протянула она.

Замечание было резонным: посему сапог тут же исчез.

– Молодец, – с явной насмешкой в голосе похвалили её. – А теперь колготки…

У Пандоры перехватило дыхание. Колготки… что?.. – неверяще уставилась она на опекуна.

– Убери их, – любезно подсказали ей, да ещё и объяснили: – Мне нужен доступ к твоей коже.

Пандора сглотнула. Кровь прильнула к её щекам.

– Ззачем? Я-а-а жже замёрзну! – всё ещё не веря своим ушам, пролепетала она.

Ганимед никогда бы не попросил её ни о чём подобном, была уверена она. Это, наверное, происки Хель! Или же больное воображение эльфа!

– Не замерзнешь, я быстро, – пряча улыбку, заверил блондин.

«Да он смеётся надо мной! – заметив чертики в глазах мужчины, поняла юная богиня, и мысленно зарычала. – Вот гад! Он меня, что совсем за идиотку держит! Ну я ему…»

– Но тебе же нужна щиколотка! – возмутилась она. Вслед за чем, придав тону столько льда и спокойствия, сколько вообще была способна, чеканя каждое слово, уточнила: – То есть, только стопа!

И… тут до неё вдруг дошло: ему, и в самом деле, нужна только её стопа.

«Святые небеса, я – идиотка! – мысленно простонала Пандора, мгновенно представив, что под штанами на ней надеты не колготы, а гамаши и носки, точнее, гамаши, один носок и один сапог. – Ганимед, конечно, та ещё сволочь белобрысая! Но я тоже хороша! О чём, я только думала?..»

– Ни слова! Или мне придётся тебя убить! – сузив глаза, зловещим шипящим голосом предупредила она посмеивающегося мужчину.

Красавец блондин поднял на угрожающую ему смертью богиню небесно-голубые невиннные-преневинные, честные-пречестные глаза:

– О чём ты? – поинтересовался он, приступив к осмотру уже порядком опухшей щиколотки.

Прикосновения были столь лёгкими и нежными, что у Пандоры мурашки побежали по всему телу. Приятные такие, к слову, мурашки. От которых её с новой силой бросило в жар.

– Ни о чём! – отводя взгляд, буркнула смущенная девушка. – Долго ещё? – намеренно раздраженным тоном поинтересовалась она.

Только пару секунд назад, как приступивший к осмотру травмированного голеностопного сустава, Ганимед, иронично выгнул бровь и, усмехнувшись, переспросил:

– Ещё?.. – его пальцы при этом продолжали совершать легчайшие, словно её кожи касались перышком, поглаживания.

Пандора закусила губу, чтобы не потребовать, не разводить нежности, а лечить её быстрее.

– Да, меня интересует, долго ли ещё?! – огрызнулась девушка. – Потому что у нас времени в обрез!

– Я в курсе, – кивнул блондин, не отводя взгляда от щиколотки и не прекращая легчайших касаний, заставлявших девушку снова и снова кусать губы.

И замолчал.

– И-иии… – выждав десять секунд, уточнила Пандора, поскольку так и не получила ответ на свой вопрос.

– И… вроде всё! – ещё через несколько секунд, наконец, объявили ей и потребовали: – Пошевели ногой!

– Не болит! – уверено заявила Пандора, прежде чем до неё, и в самом деле, дошло, что нога действительно больше не болит. – Не болит! – на сей раз, уже не кривя душой, повторила она. – Спасибо!

– Это хорошо! Очень хорошо! – удовлетворенно кивнул Ганимед. – Кроме того, теперь мы знаем, каким образом этот мир реагирует на магию, – криво усмехнувшись, добавил он.

– Уже знаем? – удивленно уточнила Пандора, оглянувшись при этом по сторонам и убедившись, что вокруг всё как было, так и осталось.

– Угу, – кивнул древний. – Стоит только раз её применить, и тебя её сразу же лишают.

– Ох, – виновато выдохнула Пандора. – Прости…

Ганимед усмехнулся.

– За что? – пожал он плечами. – Это ведь не ты придумала этот мир. И не ты придумала управляющие им правила. И не ты нас сюда при… – он внезапно замолчал. Прислушался. Вслед за чем, посмотрел в ту сторону, из которой как ему, казалось, исходил привлекший его внимание зловещий звук, всмотрелся вдаль, нахмурился и чисто для проформы уточнил: – Ора, ты тоже слышишь зов охотничьего рога?

Пандора кивнула.

– Слышу. И даже вижу, – добавила она, поднеся к глазам бинокль. – И даже ни кого-нибудь, а, как я понимаю, нашего эльфа. И даже ещё живого. Да ещё и улепётывающего от снежной бури в направлении нашей скалы.

– Уже легче… – пробормотал себе под нос Ганимед и, последовав примеру напарницы, тоже представил, что смотрит в бинокль. – Правда, совсем, совсем ненамного. И всё же шанс успеть добежать до…

– Добежать? – перебив собеседника на полуслове, удивленно вопросила Пандора. – Зачем ему бежать, если я могу телепортировать его прямо сюда и у меня на это уйдёт от силы пара секунд?

– Затем, что это ловушка, Ора, – мрачно ответил Ганимед. – И, если ты дашь себе труд задуматься, ты и сама это поймёшь.

– Ты думаешь снежная буря именно поэтому гонит его к нам? В надежде на то, что я не сдержусь и решу спасти его с помощью телепортации? – понимающе кивнула богиня.

– Я не думаю, – покачал головой древний. – Я уверен в этом, – констатировал он. – Как уверен и в том, что у нашего эльфа есть все шансы успеть добежать до, как ты её назвала, нашей скалы раньше, чем его настигнет Дикая охота.

Пандора недоуменно нахмурилась, хмыкнула и снова посмотрела в бинокль.

– Дикая охота?.. – задумчиво проговорила она, вглядываясь в то, что она изначально приняла за снежную бурю. – Откуда ты знаешь, что это именно Дикая охота?

– Прислушайся, – посоветовали ей. – Что ты слышишь?

Пандора последовала совету и напрягла слух. Вначале она была уверена, что слышит лишь завывание ветра. Однако, чем дольше и сосредоточенней она вслушивалась, тем яснее различала звук охотничьего рога. Вначале едва различимый сквозь завывания ветра и потому с трудом узнаваемый, с каждой секундой он звучал для неё всё четче и четче. И было в его звуке что-то такое, от чего ей хотелось развернуться и бежать. Бежать без оглядки. Как можно дальше. Не разбирая дороги.

Чтобы справиться с охватившей её вдруг безотчетной паникой, Пандора несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. Наконец, она смогла отрешиться от звука рога.

– Откуда ты знаешь, что это горн именно Дикой охоты? – снова спросила она.

Не то чтобы она сомневалась в правоте древнего. Скорее, наоборот. Совершенно не сомневалась. Просто её вдруг озарила догадка…

– Оттуда, что я участвовал в Дикой охоте, – подтвердил её предположение древний. И судя по его мрачному голосу, в котором явно звучал вызов, этим фактом своей биографии он, мягко говоря, не гордился. Однако и посыпать пеплом голову за сделанный когда-то выбор он тоже был не намерен. – И оттуда, что тот, кто хоть однажды в ней участвовал, навсегда остаётся связанным с ней частичкой своей души. И да, я убивал просто ради азарта охоты. Ты ведь это хотела спросить?

– Нет, – отрицательно покачала головой Пандора. – Просто… Звук этого рога, он так действует на меня… Меня пронзает такой ужас, что я с трудом заставляю себя оставаться на месте, а не бежать со всех ног, куда глаза глядят, лишь подальше от этого звука. Вот я и подумала, что мне было бы спокойней, если бы я знала, что ты точно знаешь, с чем мы имеем дело. И теперь я это знаю.

– И теперь тебе спокойнее? – насмешливо уточнил Ганимед.

– Однозначно, – с улыбкой кивнула девушка. И тут же потребовала: – Итак, какой у нас план?

Улыбка, впрочем, тут же сошла с её лица. Поскольку она вновь услышала жуткий зов охотничьего горна. И на сей раз его звук прозвучал уже гораздо ближе. Её снова кинуло в дрожь и с сумасшедшей скоростью заколотилось сердце. Она схватила бинокль и прижала к глазам.

– Охота всё ещё достаточно далеко, – положив ей на плечо руку, мягко проговорил Ганимед.