– Что значит, с этим ты легко справишься? – сразу же встревожился Ганимед.

– Только то, что я – очень хорошая актриса! – подмигнув не на шутку встревожившемуся опекуну, невозмутимо солгала подопечная.

Пандора была благодарна Ганимеду за заботу, однако в то же самое время она понимала, если она не хочет в тюрьму – другого выбора, кроме как антимагический обруч у неё – нет. И потому, дабы не добавлять ему поводов для беспокойства, скрыла от него своё плохое самочувствие.

До квартиры Ингвэ Пандора добралась ничем не выдав своё плохое самочувствие. И только оказавшись в гостиной, она, сославшись на усталость, объявила, что ей нужно немного отдохнуть.

С прямой спиной прошагав до дверей своей спальни, она позволила себе согнуться в две погибели и глубоко вдохнуть и выдохнуть лишь после того, как плотно закрыла за собой двери. Затем практически на четвереньках доползла до кровати и, в буквальном смысле, рухнула в неё.

– Сама виновата! – зло сказала она сама себе. – Натворила делов, теперь терпи!

Повинуясь вынесенному самой себе приговору, Пандора стиснула зубы и приготовилась терпеть.

Вот только она забыла, что она не была мазохисткой, а потому хватило её ненадолго.

На минут пять, возможно семь.

После чего Пандора прочитала блокирующее боль заклинание и, как только оно подействовало, устроилась поудобнее и погрузилась в блаженный сон.

Проснувшись, она, ещё не открыв глаза, поняла, что в комнате не одна.

Прислушалась к своим ощущениям – опасности не почувствовала. Как не почувствовала, впрочем, и боли.

– Как она? – услышала она через какое-то время тихий голос Ингвэ.

– Намного лучше, чем я боялся, – ответил Ганимед. – Как ты и предполагал, пока она спала, её магия полностью нейтрализовала антимагический заряд обруча.

– Это хорошо, – с тяжелым вздохом изрёк Ингвэ.

– Уверен? – подозрительно сузив глаза, уточнил Ганимед. – Как по мне, так ты совсем не выглядишь радостным?

– Не пори чушь! – оскорбленно огрызнулся эльф. – Разумеется, я рад, что обруч не причинил Оре никакого вреда! Но ты прав, радостным я себя не чувствую совершенно, – признал вслед за тем он и объяснил: – Двое из тех, что сразу не проснулись – мертвы.

– Твою ж тартарову бездну! – схватившись за голову, выругался Ганимед. – Это серьёзно усложняет дело…

– Не то слово, – вновь тяжело вздохнул эльф. – Слышал бы ты, что по этому поводу думают мои коллеги-конгрессмены, сам бы впал в депрессию! Короче, у нас двадцать четыре часа, за которые мы должны либо доказать невиновность Пандоры, либо сбежать из страны. И когда я говорю мы, я имею в виду и себя тоже, если вдруг ты не понял, что я имею в виду! А ещё я имею в виду, что мне отправляться в вечное изгнание совершенно не хочется…

Голос эльфа, когда он произносил последнюю фразу, был таким тоскливым и грустным, что Пандора не выдержала и «проснулась».

– Ингвэ, если ты думаешь, что я допущу твоё изгнание из Юсальфхейма – то ты меня совсем не знаешь! Я одна во всём виновата, поэтому мне за всё одной и отвечать! – самоотверженно объявила она.

Самоотверженность её, однако, мало того, что не оценили, так ещё и обесценили.

– Ора, не льсти себе, – фыркнул Ганимед. – Я совершенно уверен, что твоей вины в том, что эти несчастные эльфы умерли – нет. Не знаю, от чего они умерли, но уж точно не из-за песенок твоих фантомных сирен. Ингвэ, – блондин перевёл горящий решимостью взгляд на эльфа, – ты сказал, что у нас двадцать четыре часа на расследование, значит ли это, что мы получили карт-бланш?

– Если под «карт-бланшем» ты подразумеваешь доступ к телам и месту преступления, то да, – кивнул эльф и вновь задумался о чём-то своём.

– Отлично! – кивнул Ганимед. – Тогда мы с тобой прямо сейчас отправляемся туда, где эти бедолаги были обнаружены! – посмотрев на эльфа, взяв командование на себя, распорядился он. – При расследовании убийства, важны все, даже на первый взгляд, самые незначительные детали, – объяснил своему, как подозревал глава ВАОПР (Вселенского Агентства Охраны Пространственных Рубежей), гораздо менее опытному в расследовании убийств другу. И тут же наставительным тоном поинтересовался: – Кстати, Ингвэ, ты уже запросил истории болезни и заключения патологоанатомов о причинах смерти? Если нет, то, будь добр, запроси! Но не только на покойников, но и на тех, что ещё живы! Само собой, имея в виду живых, я имею в виду истории болезни.

– Правда? Да, что ты говоришь! – не удержалась от подколки Пандора. – А мы с Ингвэ подумали, что тебе и на живых нужны заключения патологоанатомов! Да, Ингвэ? – хохотнула она, посмотрев на эльфа в ожидании поддержки.

Которой, однако, не дождалась.

Более того, для того чтобы добиться от ушедшего в глубокую задумчивость Ингвэ хоть какой-то реакции Ганимед вынужден был дать ему подзатыльник. Впрочем, сделал он это очень нежно. Настолько нежно, что, вернувшись на грешную землю из плавания в эмпирических далях, Ингвэ не возмутился, а посмотрел на него вопросительно.

– Мне нужны истории болезни всех четверых и заключения патологоанатомов о причинах смерти двоих почивших. И как можно быстрей! – напомнил Ганимед.

Эльф несколько оторопело кивнул, однако распоряжение по голограммовизору отдал немедленно.

– Молодец, – похвалил за расторопность новоявленного помощника глава ВАОПР. – Ну что пошли?

– Куда? – нахмурив лоб, с удивлением вопросил эльф.

Ганимед закатил глаза и недовольно цокнул языком. И вот с этим тупицей ему предстоит расследовать убийство? Помогите ему боги!

– Я хочу увидеть своими глазами, где именно были обнаружены непроснувшиеся эльфы, – объяснил он.

– А-а! – закивал головой тот. – Ну да. Конечно, конечно! Конечно же, ты хочешь увидеть место, так сказать, преступления. Если просто увидеть, то без проблем! Оно всё ещё огорожено. Однако, если ты надеешься обнаружить какие-нибудь улики, то тут тебя, вероятней всего, будет поджидать облом. Наши криминалисты своё дело хорошо знают, поэтому вряд ли ты что-нибудь найдёшь после них.

Глава 23

У подножия могучего древнего дуба, облюбованного сиренами, как место демонстрации их незаурядного певческого таланта, всё ещё толпились эльфы. Первая часть из них была сотрудниками службы магического контроля, вторая часть – зеваками, третья – журналистами, четвертая – бдителями правопорядка, которые опекали и первых, и вторых, и третьих. Правда, всех по-разному. Первых – от зевак и журналистов, зевак и журналистов – он них самих.

Дабы не светится лишний раз, Пандора затерялась в толпе, а Ингвэ и Ганимед отправились к сотрудникам магического контроля, представившись которым, попытались было узнать у них, нашли ли они что-нибудь заслуживающее внимание. Но вот незадача, без подписанной их начальством бумажки или же особого распоряжения оного с ними никто не захотел разговаривать.

В любое другое время это не стало бы проблемой, но только не в то, в течение которого Стайлз пребывал на закрытом совещании Конгресса. На котором он, как начальник службы магического контроля пытался убедить лордов-конгрессменов в том, что с учётом всех обстоятельств – надеть на голову иномирной богини антимагический обруч – с его стороны было самым оптимальным выбором меры пресечения.

Иначе говоря, Ганимеду и Ингвэ ничего не оставалось кроме, как попытаться узнать хоть что-нибудь полезное от зевак. Которые, как и ожидалось, ничего полезного для расследования не знали.

Никто ничего не видел, потому как все они либо спали, либо были совершенно очарованы восхитительным пением дивных красавиц. Более того, выяснилось, что большинство из них торчали здесь до сих пор только потому, что надеялись узнать, куда эти прекрасные девы вдруг подевались.

Проведя в толпе больше часа и окончательно убедившись, что без Стайлза им тут делать нечего, Ганимед вдруг заметил, что в метрах десяти от них стараясь оставаться незамеченным в уже довольно сильно сгустившихся сумерках ошивался некто, с ног до головы укутанный в чёрное домино.