- Да, - быстро отвечает, головой кивая, - Я не заметил, как тень скинул…
- Боже простите… - тут же извиняться начинаю. Стыдно-то как.
- Обнаглели совсем… - не унимается бабуля, - Позорники…
Смотрю на Темного, краской заливаюсь, а он с подозрительным видом кулаки сжимает, пока старушка вниз с возмущениями спускается.
- Идем, - руку мне протягивает.
Вижу злится. Причем открыто злится. В глазах бесы, дыхание на подрыве, еще и зубы скрипят, что у самой желваки от эмоций поигрывают. Видимо, он не ожидал, что подобное случится может. Поэтому и гневается.
Покорно повинуюсь. Вкладываю свою подрагивающую ручонку в его огромную крепкую ладонь и, в полнейшем молчании позволяю себя сопроводить. Мои опешившие инстинкты намеренно заставляют держать язык за зубами. Каждая клеточка чувствует причастность к случившемуся и я, как тот нашкодивший ребенок, весь путь взглядом пол сканирую. Стыд до сих пор не отпускает мое сознание, все продолжает и продолжает ворошить мои, заливающееся беспокойством эмоции.
- Спасибо! – осмелившись, неловко выдавливаю, переступая с ноги на ногу у двери своего кабинета. – Дальше, наверно я сама… - и губы поджимаю. Совсем не знаю, что еще сказать. Переживаю.
Подумать только, еще несколько мгновений назад, в необыкновенном моменте единения я порочной сладостью упивалась, купалась в звериных ласках и по стеночке позорно растекалась, как заблудшая путана… Сейчас-же в смятении необъяснимом теряюсь. Мне хочется коснуться его на прощанье, запах в легкие втянуть, хоть чуть-чуть успокоиться, но… просить об этом побаиваюсь. У меня возникает такое предчувствие, что он жалеет о сделанном. И от этого очень тревожно, ведь я уже настроилась отдаться ему без остатка.
Смотрю в его раскалённое серебро и от пугающего волнения тереблю пальцами свое льняное платье. Что дальше? Что предпримет? Улыбнется хоть?
Жду. Секунду, вторую, третью и…
- Иди, – монотонно извлекает, после чего резко разворачивается и торопливо покидает третьей этаж, оставляя мое сердце в невыносимой панике.
Лев
- Какого хрена… Какого, сука, хрена ты тень не удержал? – ору на Темного уже сидя в машине.
- Бля, мой косяк… Увлекся, - виновато оправдывается.
- Увлекся? – кулаки сжимаю. – Ты, бл… морда бесстыжая, подло подставил меня перед Ринатой. Заставил усомниться. Я, мать твою, доверился тебе… - сквозь зубы выцеживаю.
- Блядь, а ты не думал, что я тоже ее жажду? – отражает злобу лев, - У нее нет звериного существа… Нет! – закипать начинает. – Кого мне хотеть, если не ее? Кем упиваться? У меня, на пару с тобой кукушка едет, когда Романова рядом. Я, так-же как и ты теряюсь от сладости ее языка…
Он сейчас далеко не похож на стойкого, сдержанного зверину, кем до этого момента неоспоримо являлся. Сейчас он похож на сломленного, терзающегося в муках ревнивого подростка и, блядь, я его прекрасно понимаю.
Но…
- Она человек, - глаза закрываю. – Ты навредить ей можешь…
- Рот завали… - обрывает злобно. – Я никогда, слышишь… Никогда не обижу ее, - чуть ли не ревет. Ноздри раздуты, уши торчком, ощетинился. – Её больше ты ранишь, своим невозмутимым характером. Даже не обнял девочку, а она, я чувствовал – нуждалась в этом. Она в растерянности стояла… Ожидала твоих объяснений, но ты, помешенный придурок на контроле, наплевав на нее, стал со мной разбираться.
Цепенею на месте, обливаясь холодным потом. Темный прав. Я наверно обидел ее. Сука, дебила каменного кусок.
Фак! – дергаюсь ошалело. Прокручивая в голове видеопленку.
И как быть дальше? Вернуться? В сознание ее погрузиться и прощение попросить?
Черт! Сам закипать начинаю.
- Останови! – даю команду водителю. Мне нужно воздухом подышать. Пройтись в одиночестве. Подумать.
Выбираюсь из машины и заприметив парковую зону, стремительно туда направляюсь.
Минут двадцать хожу… Вдыхаю свежесть утреннего воздуха и все успокоиться не могу. Все думаю, думаю, но, как оказывается в пустую.
- Ладно, оба виноваты… - признаю спустя пару минут. – Она та самая эйфория, которая сознания по полной лишает…
- Только что доперло? – стебаться начинает.
- Темный, вот не к месту сейчас, а… Как исправляться, лучше скажи…
- Ха-ха! – показательно выталкивает, - Ни ты, ни я в этом не волочем… Спроси совета у отца, он у нас знаток в разведении конфликтов.
Пять минут. Пять минут у меня уходит на то, чтобы сосредоточиться и, как можно, глубоко заныкать все свои неадекватные эмоции. Отец, существо постарше меня… И малейшей секунды для него будет вполне достаточно, просечь всю нескромную ситуацию. Чего мне, нахрен не нужно.
- Отец! – невозмутимость вытягиваю.
- Лев, рад слышать, сын, – сдержанно отражает, папа. – Слушаю…
Все так очевидно, скажите? Палюсь, да? Что-то с моим тоном? Тревожный слишком?
Так, бл… просто спроси, он твой отец, все же…
- В общем, совет мне твой нужен… - и замолкаю, кулаки сжимая. Как вообще сформулировать вопрос, без лишних последствий?
Пока я обдумываю, отец продолжает терпеливо молчать. Видимо его настроение на подъёме, раз он позволяет себе подобное.
- Ты знаешь мой холодный характер, я… я всех без разбора им замораживаю… - ну кроме, мамы, Таи и Анюты, конечно же – они неприкосновенны, от слова, совсем. - Я девушку ранил, к которой неравнодушен и… и не знаю как правильно извиниться, чтоб еще больше не накосячить…
- Ты влюбился? – летит, вполне ожидаемый вопрос.
Влюбился? Да бл… нет такого слова, что я на данный момент испытываю. Не придумали еще.
«Пара» - одно слово может все объяснить, но… Я не готов произнести его вслух.
- Что-то типа того… - ухожу от прямого ответа. – Просто… - обессиленно выталкиваю, теряя сдержанность, - все сложно… - и все… Весь мой словарный запас на этом заканчивается.
Начинает казаться, что зря к отцу обратился. Он в принципе маму не расстраивает. Такой идиллии как у них вообще нигде не наблюдал.
- Знаешь… - вдруг начинает папа, - Когда Алина попадает под влияние моих глупых поступков, я просто укусить себя предлагаю, и поверь, это, бесспорно, вместо тысячи слов и действий, но… - теперь отец на паузу уходит. – Она моя пара и видимо для тебя, это не вариант, однако… Ты можешь загладить вину своей искренностью... Объясни, что заставило тебя ее разочаровать. Откровение всегда на коне, Лев - по себе знаю. Но если и это вариант для тебя не подходит, то устрой «романтик», как народ сейчас это называет. Сделай то, что удивит ее, обезоружит и притупит обиду.
- А конкретней? – поторапливаю на нервике. Уже прям бежать куда-то хочется.
- В самом начале наших с Алиной отношений я с работы ее выкрал, а после устроил секс марафон в самолете, что несомненно усыпило ее бдительность. Этот поступок настолько стал для нее значимым, что она до сих пор его вспоминает, причем с лучезарной улыбкой.
Пока отец, мне дураку, разжевывал беспроигрышные варианты пикапа, в голове созревали строчки исповеди для Романовой.
Не то чтобы в моей башке поэмы складывались, нет… Это до боли простые в обиходе слова, но поверьте, не каждый мужчина решится произнести их в слух, даже прекрасно зная, что не прав.
Пока в остаточное время решал с отцом рабочие моменты, на связь вышел Каюм. Тактично прервав поток заданий глубокоуважаемого родителя, я незамедлительно ответил на звонок своего сотрудника.
- Да, Каюм? – и замираю в ожидании ценной информации.
- Утро доброе, Лев Тимурович! Я с новостями.
- Слушаю!
- Сава с Антоном связался, приказал подготовить план похищения Романовой. Дал срок два дня.
Дьявол, сердце с грохотом о ребра ударяет. Прекрасно понимал, к чему, в конечном итоге все придет и, конечно, ожидал подобных указаний со стороны демона, но блядь, услышав его сейчас, всего передергивает от немыслимого страха. Лев рев оглушительный поднимает, от чего сознание кратковременно замыкает, пока пальцы со всей дури в кулаки собираются.
