— Жить будет, — правильно расценил моё промедление триарий Сорен. — Но задерживаться здесь в любом случае не стоит, — выдержал небольшую паузу, а затем добавил, выделив в явном намёке: — Всем нам.
На такое предупреждение моя вторая маменька лишь в очередной раз презрительно усмехнулась:
— Уж как-нибудь разберусь, — развернулась она к жертве своей минувшей расправы.
Я так и не увидела, в каком состоянии находился пытавшийся покуситься на мою жизнь, но стонал и хрипел до сих пор исправно. А вот триария Сорена от услышанного заметно перекосило. Зато триарий Тиамат очень даже оценил.
— Повезло мне, что мы с вами никогда не породнимся, — протянул с неприкрытым восхищением.
Женщина надменно фыркнула.
— Не всем так везёт, — пристально посмотрела на триария Сорена.
Того перекосило дважды. Но комментировать никак не стал. Развернулся и пошёл туда, откуда мужик со скорпионами явился. Меня даже взглядом не удостоил. Вспыхнувшую по этому поводу непонятно с чего бы обиду я, разумеется, проглотила. Сосредоточилась на насущном. Тем более, что утерянные из виду мои кошмарики в розовом вернулись обратно. Выглянув из-за угла, торопливо помахали мне рукой. За ними я и направилась. Сперва за ними, затем и за мелькнувшим между балками под потолком крылом горгулёныша, умело скрывающегося в них от стороннего взгляда. Вероятно, пока мы с триарием Тиаматом топтались на месте около паутины, девицы успели сгонять за подмогой. Вряд ли крылатик мог видеть, кто именно украл моё кольцо, пока я находилась в зале, общаясь с многочисленными гостями раута, но, кажется, нюх у него был отменный, очень уж уверенно продвигался вглубь коридорных лабиринтов.
Вот как в него не верить?
Идеи получше у меня всё равно не нашлось…
— Как вы определили, куда нужно идти? — в отличие от меня, засомневался триарий Тиамат, шедший рядом.
— Никак, — призналась почти честно, смотря на задорно скачущих передо мной черлидерш с помпонами, которых он видеть не мог. — Просто знаю.
Не видела его лица и не услышала от него ни единого слова, поэтому сложно сказать, как он отреагировал. А ещё немного погодя, после того, как мы спустились по лестнице на самый нижний уровень, и вовсе не до того стало. Очередной коридор закончился у высоких тяжёлых двустворчатых дверей. Выглядели они скорее воротами — обычными, деревянными, такими обычно амбары запирают, но когда я к ним потянулась, чтобы отворить…
— Подождите, — остановил меня страж.
Замерла. Решила, что впереди может быть очередная ловушка. Но на самом деле мужчина просто сберёг мои силы. Услужливо открыл сам. И хорошо, что он. Стоило ему потянуть за кованое кольцо, как послышался жуткий скрежет, словно их лет сто никто не открывал. Внутри в самом деле находилось место для хранения муки и зерновых, а также полочки с глиняными горшочками. Что в них находится, было не интересно. Просто потому, что посредине всего на каменном полу сверкнуло именно то, что я потеряла.
— Нашла! — обрадовалась.
И только потом, спустя четыре спешных шага задумалась о том, что кольцо тут валялось, словно его нарочно подбросили. Но поздно. Подобрала. А вот обратно смог выйти только триарий Тиамат. Я будто на невидимую стену наткнулась, стоило попытаться переступить границу между помещением и коридором. Как только врезалась в неё, чуть не расшибив себе нос, на деревянной поверхности входа вспыхнули огненные символы. Двери захлопнулись передо мной всё с тем же жутким скрежетом, к которому добавился грохот. Единственное, что успела уловить:
— Это не ловушка, — предупредил мой страж. — Вторая часть полуфинального испытания.
Глава 20
Среди каменных стен стелилось сизое марево. Сгустки дыма путались под ногами и выглядели настолько плотными, что создавалось впечатление, будто ещё один шаг, и я непременно погрязну в них, застряну, как в болоте. Не погрязла, конечно же. Но чем дальше шла, тем сложнее давалось каждое движение, по мере того, как…
Долбануло чувством дежавю!
— Злата… — позвал меня голос с высокого постамента, похожего на жертвенный алтарь.
Алтарь находился совсем близко передо мной, достаточно было лишь дотянуться рукой, а само место, где мы находились — тёмное, без единого окна и просвета. Впечатление того, что то же самое где-то уже случалось со мной, лишь усилилось. Давящее ощущение непонятно откуда взявшейся тревожности на грани страха это опять же подтвердило.
Остановилась. Прикрыла глаза. Постаралась втянуть в себя побольше воздуха и успокоиться, чтоб понять, что же на самом деле происходит...
— Злата… — снова позвал меня.
Кто?
Тот, что лежал поверх алтаря.
Убийца грехов…
Говорящий нож!
Вот теперь я вспомнила, как действительно была однажды в этом странном и неприветливом месте.
Где именно?
Айден Ай´Дахар Ае Реир говорил, что оружие, способное убить то, что нельзя убить, хранится там, куда не ступит ничто иное — в святилище Верховной ведьмы.
Получалось, я сейчас в нём?
Так себе святилище в таком случае…
А глаза я всё-таки открыла.
Нож, как и в прошлую нашу встречу, едва уловимо вибрировал. И пластинку завёл ту же самую:
— Если желаешь, чтоб проклятье драконьей крови исчезло, возьми меня и используй. Я буду преданно служить тебе, — пафосно-снисходительным тоном поведал стеклянный нож.
Я уже спрашивала его, с чего бы ему служить мне, и он нагло отмазался абстрактными фразочками, не несущими в себе ничего конкретного (за исключением прямого и жирного намёка на то, что я ведьма), а значит, подвох в его заманчивом предложении точно существовал.
Ещё раз глубоко вдохнула. Какое-то время просто стояла и дышала, делая вид, что тщательно обдумываю услышанное, заодно вспомнила о предупреждении Церцеи. Сложила руки на груди.
— Но взамен ты заберёшь то, что является для меня самым ценным? — усмехнулась криво, решив сократить всё то, что уже было, и перейти к главному.
Поняла ведь уже, иначе так и будем ходить вокруг да около, ни к чему толком не придем.
Стеклянное лезвие, как и в прошлый раз, сверкнуло настолько яркой в пышкой, что почти ослепило. И если тогда я невольно отшатнулась и проснулась, то теперь не шелохнулась вовсе…
… но всё равно проснулась!
Всё в той же кладовой, где меня заперли. Поверх заботливо разложенных моими коршмариками мешков с зерном, которые послужили постелью. Так ведь и осталась взаперти же. Не знаю, сколько времени я тут провела, в полумраке. Ждала долго. Сколько не пыталась сообразить, не имела ни малейшего понятия о том, что необходимо сделать, чтоб двери всё-таки открылись. Самостоятельно открыть их мне не удалось: хоть толкай, хоть стучи и колоти, хоть кричи — всё бесполезно. Так, в полнейшей неизвестности и сомнениях я и уснула. Сейчас же, как и после предыдущей встречи с убийцей грехов в моём сомнительном сне, сердце снова колотилось, как бешеное, словно длиннющий марафон пробежала — настолько отрывисто и тяжело я дышала, судорожно сжимая в пальцах кольцо с гербом Ае Реир.
Хоть его опять не потеряла, и то хорошо!
— Дурацкие сны, — проворчала, — дебильные испытания, — сделала над собой усилие и уселась.
Шею и спину нещадно ломило от неудобства. Всё-таки мешки с зерном — жёсткие, совсем не перина.
Невольно поморщилась.
— Ы-ыы? — тут же подпрыгнула ко мне Азалия.
Её подружки поспешили последовать примеру. Облепили меня со всех сторон, заботливо разглядывая. К темноте моё зрение привыкло, так что отсутствие освещения особой проблемой не являлось.
Куда более существенным было…
Сколько мне тут ещё вот так сидеть?
И как выбраться?
— Инструкции, как обычно, не прилагается, — буркнула недовольно себе под нос, усаживаясь удобнее.
Накануне, перед раутом я уточняла у прислужниц, на какие именно из добродетелей испытывают невест. Из общего списка оставалось ещё четыре. Те, что послужили финалом празднества по воле ария Вэрриса, по всему выходило: «терпение» и «умеренность». Очень подходило, кстати. Надо было проявить недюжинное терпение, чтоб не сорваться на других и просидеть тут, не составив как минимум план мести на ближайшее будущее в ответ на происходящее. Не удивлюсь, если следующая по списку из добродетелей «доброта» будет испытана как раз после того, как голодные и злые невесты выйдут из своих темниц. Хотя страшно представить, как организаторы отбора потом финальную «любовь» испытывать будут. Почему-то при мысли об этом сразу вспомнилась одна средневековая традиция при которой консумацию брака проводили при свидетелях.
