Стеклянное лезвие сверкнуло и до того неожиданно ярко, что почти ослепило, а я невольно отшатнулась, и…

…проснулась.

Отрывисто и тяжело дыша, уселась на постели в спальне ари Катрины, пока сердце бешено колотилось.

Это был в самом деле лишь сон?

Я ведь вчера, после испытания и послания от Церцеи в самом деле вырубилась, грохнувшись на перину спиной. Здесь же и очнулась. К тому же, не одна. Кошмарики в розовом ютились по углам комнаты, настороженно на меня взирая, явно озадаченные, словно как и я, совсем недавно встречались с убийцей грехов и теперь не знали, что со всем этим делать. А вот горгулёныш куда-то спрятался. Неспроста. У изножья постели застыла в почтительном полунаклоне Эмма.

— Доброе утро, ари, — поприветствовала с вежливой мягкой улыбкой она. — Я принесла вам завтрак, — дополнила. — Арий Вэррис просил передать, сегодняшним вечером будет устроен раут в честь полуфинала отбора. Ожидается множество приглашённых гостей. Если желаете, можем начать подготовку после того, как вы позавтракаете, — вновь склонила голову.

Явно в ожидании моего ответа, когда именно будем начинать готовиться к озвученному событию. Хотя лично меня заинтересовало вовсе не это.

— Полуфинала? — переспросила я, бестолково похлопав ресницами.

Как это полуфинала?!

Ведь это же означало…

— Да, ари. После последнего испытания в отборе осталось три участницы, включая вас, — подтвердила мои догадки прислужница.

Хотя я всё равно уточнила:

— Ари Алисия выбыла? — вспомнила я то, о чём когда-то говорил арий Вэррис.

— Да, ари Алисия выбыла, — согласно кивнула Эмма.

Не знаю, почему я вдруг совсем растерялась. Не нашла ничего целесообразнее, как повторить её жест.

— Хорошо, — тоже кивнула, прежде чем подняться с постели. — Я позавтракаю, потом вас всех позову. Спасибо, — дополнила, отпуская девушку.

Та улыбнулась и сделала, как велено. Я же направилась спешно умываться, а затем одеваться. Вовсе не потому, что была очень голодна, да и вообще не помнила, когда в последний раз нормально и обстоятельно ела. До того, как примусь за завтрак, нужно было срочно понять, что за сон мне такой приснился. Не верилось мне, что это просто сон. В совпадения, как и в говорящие ножи благодаря силе моего воображения, я совсем не верила, как и в столь очень уж своевременные совпадения.

— Обжора! — позвала своего крылатика.

Тот, сонно зевая, выбрался из-под кровати.

— Найди видящую из лазарета. Мне очень нужно у неё кое-что спросить, — попросила я у него. — Передай вот это… — вышла из спальни, дошла до письменного стола и начеркала на клочке бумаге свой вопрос про случившийся сон об убийце грехов. — Пусть скажет, да или нет.

Горгулёныш подхватил протянутую ему записку, а исполнять поручение понёсся не один. Кошмарики в розовом решили не оставлять его без присмотра, помчались вместе с ним. Мне же ничего не осталось, как вернуться в гостиную, где плюхнуться в кресло, чтоб дождаться их возвращения.

Если сон — не просто сон, то решусь ли я в самом деле на такой дорогой обмен ради спасения драконьего рода? И что, если в этом случае придётся пожертвовать своим возвращением домой?

Ничего ценнее для себя из того, что может быть у меня в этом — совсем не моём, чужом мире, я определить не смогла. И тогда мой задуманный идеальный план начинает терпеть крах, в нём появляются непреодолимые противоречия. Или же это не самое ценное из того, что мне действительно дорого, лишь я одна так поспешно посчитала? Может, есть то, о чём я просто не смею судить? В таком случае всё может обернуться и вовсе полнейшей катастрофой… Как подтверждение последнего, от мрачных размышлений, в которые я слишком глубоко погрузилась в своём ожидании, отвлекла протянутая мне лапка успевшего вернуться горгуленыша. Подал не записку, а кусок яблочного пирога с тарелки, к которой я так и не прикоснулась, позабыв о дожидающемся меня завтраке.

— М-няма, — сунул пирог мне в руку.

Невольно улыбнулась. И заставила себя проглотить застрявший в горле ком горечи, пришедший с мыслью о том, что если вдруг взамен придётся отдать чью-то жизнь? Ничего ценнее жизни ведь быть не может. Например, моих новообретённых любимцев. Но, как подумала, так категорически напрочь отказалась от такой вероятности. Нужно ведь отдать что-то своё — то, что принадлежит тому, кто готов совершить обмен. Чужая жизнь не может принадлежать кому-либо, а значит, не может быть выставлена на кон возможной сделки.

— Спасибо, — поблагодарила за заботу.

В другой лапке он держал как раз написанную мной записку. Откусив от пирога, я потянулась за бумажкой. На это горгулёныш грустно вздохнул. Причина его реакции оказалась понятна, после того, как я обнаружила, что ничего нового к моему посланию не добавилось.

— Ничего не написала, — обозначила я очевидное. — Что-то сказала? — предположила. — Да или нет?

Крылатик снова вздохнул. Девицы в розовом — тоже. Все, как один, отрицательно помотали головами и развели руками в неопределённых жестах.

— Что, она тоже не знает, сон это или нет? — загрустила и я.

А ответом послужило синхронное:

— М-няма!

— Ы-ыыы!

Более понятно не стало. Завтракать окончательно перехотелось. Но я всё равно продолжила откусывать от пирога и старательно жевать. Просто потому, что крылатик заставил, грозно насупившись. А пока жевала, наблюдала новые пантомимы в исполнении своих верных помощниц. Если им верить, при их появлении в лазарете, ари с повязкой на глазах от них почему-то спряталась, и им не удалось её найти, хотя очень тщательно искали, в том числе на балконе и под кроватью.

— Хм… — озадачилась я.

Жевать пришлось интенсивнее. И не только пирог.

— Всё, я наелась, — заверила горгулёныша, поднимаясь на ноги.

Тот на это страдальчески закатил глаза. И всё, что оставалось из съестного в считанные секунды доел, за раз проглотил практически, я и опомниться не успела.

— Ня-я, — ещё и меня в довершение попрекнул.

Мол, вот как кушать реально надо!

— Когда-нибудь и я научусь также, — хмыкнула со смешком, шагнув к двери. — Ждите меня пока здесь. Я скоро вернусь, — наказала, прежде чем выйти в коридор.

Раз уж с видящей случились непонятные прятки и нужный мне ответ я так и не выяснила, придётся узнать самолично. Слишком отчётливо сидело глубоко внутри непонятно откуда взявшееся знание о том, что убийца грехов мне не просто приснился. А страж, который мог бы мне воспрепятствовать… Разумеется, воспрепятствовал!

— Доброе утро, ари, — деланно почтительно поздоровался дежурящий около входа в покои триарий Тиамат, тут же преградив мне дальнейший путь.

Отчасти порадовалась тому, что это именно он, а не триарий Сорен. Но и немного огорчилась. Что-то уж больно часто в последнее время приставленный ко мне страж подсовывает вместо себя другого, пока сам неизвестно где и с кем шляется, непонятно чем занятый.

Я настолько ему надоела?

— Доброе, — заключила уже вслух, отринув прочь ненужные мысли, нацепив доброжелательную улыбку.

— Мне вас куда-то проводить? — уточнил триарий Тиамат, вопросительно выгнув бровь.

Улыбнулась лишь шире.

— Нужно в лазарет, — сказала, как есть. — Хочу сменить повязки, — нашлась с подходящим предлогом, кивнув своим же словам.

Мужчина отзеркалил мой жест и взмахнул рукой в сторону в приглашении идти первой.

— Конечно, — прокомментировал.

Вышло намного легче, чем я ожидала, раз уж он не стал задавать сопутствующие вопросы, а просто сделал так, как я захотела. Всё-таки о повязках на моих ногах наверняка знал только триарий Сорен, который их наложил этой ночью. Вот и продолжила улыбаться этой своей маленькой, но победе, довольная тем, как всё гладко складывается, пока шла вдоль коридора. Правда, до конца него я так и не дошла. Остановилась, расслышав ленивое, как бы между прочим:

— Кстати, вы наверное ещё не знаете, но ари Эйрин этим утром вернулась домой, — заметил мне в спину неспешно следующий за мной триарий Тиамат.