День выдался мерзкий. Мой двадцать пятый день рождения я вынуждена была проводить в психбольнице. Грустно описывать то, что меня окружало: все эти крики и мягко сказать неадекватных людей.

К некоторым из них за два месяца я уже привыкла. Но к части буйно помешанных не адаптируешься никогда.

Все дело было в том, что милые родственники обвинили меня в попытке суицида.

Да я порезалась зеркалом в ванной!

Хоть и очень неудачно.

Последовали швы — аж пять штук, а потом пренеприятнейший сюрприз вселенского масштаба — господин психиатр.

Впрочем, это был единственный раз после аварии, когда мне довелось выбраться наружу.

Кладу ладони на колеса инвалидного кресла и отъезжаю от зарешеченного окна. На меня прыгает Гена. Этот чудак считает себя обезьяной. Понятия не имею, как так вышло, но если зазеваться, можно огрести с ним проблем и немало.

— Гена, брысь! — ловко объезжаю гада.

Вслед мне несется фирменное “Уха-ха-ха-ха!”

Мне кажется, я уже привыкла к психам и даже смирилась с ужасом своего положения. Но сегодня мой день рожденья! Это, блин, несправедливо!

— Доктор, когда меня освободят? — бросаю попавшемуся мне на глаза эскулапу.

Тот отводит взгляд и бормочет что-то непонятное.

Впрочем, я и так знаю, в чем проблема. Мои родственники задолбались обслуживать меня и очень хотели бы получить в собственность квартиру моих родителей. Но это так просто не проворачивается. Мне нужно поставить шизофрению и подтвердить недееспособность.

Однако я объективно не шизанутая.

Хотя…

Смотрю на свою руку, на которой все еще алеет шрам.

Хотя, это смотря с какой стороны рассматривать.

Все началось пять месяцев назад.

Мне стали сниться сны — странные, радужные, наполненные эмоциями. В тех снах я ходила, а еще очень часто видела одного и того же парня. Он словно наблюдал за мной, не решаясь подойти.

Я таких красивых людей в жизни не видела.

Мне не хотелось просыпаться каждый раз, как мы встречались. Мне нравилось, что все это время я могу стоять на собственных ногах: ходить, прыгать, бегать. А он, пусть наблюдает.

Потом мое видение стало смелее. Мы бывали в разных местах. Он кое-что у меня спрашивал, а я отвечала. Сны становились все тяжелее, глубже, я часто едва могла разлепить глаза по утрам.

Поэтому мне и пришлось рассказать о них своей тете.

И после этого пришла она.

Это была высокая красивая девушка, затянутая в длинное черное платье. Она смотрела на меня из зеркала в ванной чуть прищурившись, надменно и свысока.

— Ох, Дениэл, вечно он какие-то дурацкие варианты выбирает, — вздохнуло мое новое отражение.

Я помню, что так и замерла с зубной щеткой в руках, глядя в зеркало.

— Ну что ты так пялишься? — снова вздохнула дама. — Я Эми Э’Вилн, наследница огромного состояния и мне надо на время утечь из родного мира.

Я обернулась назад, пытаясь проверить, все ли я еще нахожусь в ванной. Но вроде комната была прежней, если не считать зеркала.

— У меня для тебя потрясающая сделка! — заявила Эми, как только я снова обернулась к ней. — Закачаешься! Так ведь у вас говорят?

— Не уверена, — мой рот все еще был полон пасты, поэтому получалось неразборчиво. — Это выражение довольно старое.

— Аааа… — Эми приложила ладошку к щеке. — Ну да ладно! Мой представитель, Дениэл, сказал, что ты не против погостить в другой реальности. Он тебе показывал Элирну и тебе все вроде пришлось по вкусу.

— Эми, скажи, я сейчас брежу? — перебила я.

— Не совсем, милая, но, поверь мне, этот вот контакт стоит мне огромного количества энергии, поэтому, будь, пожалуйста, добра, не перебивай!

После этой тирады я кивнула. Казалось, что Эми действительно начала закипать.

— Так вот, Катерина, мы с тобой обе вляпались. Поэтому и возможен обмен. Я тут приведу в порядок твои дела, ты — мои. Так катит?

— Не уверена в том, что тут все чисто… — пробормотала я.

— Да что ты заладила про уверенность?! — подбоченилась Эми. — Милая Катарина, видишь ли в чем дело, я опросила пять или шесть девчонок вроде тебя, но совместимость чувствую только в твоем случае, так что ситуация критическая и не больно-то мне в ней требуется твое одобрение!

В этот миг моя рука попросту загорелась пламенем.

Я дико испугалась. Сначала я пыталась обернуть полотенцем предплечье, но быстро смекнула, что проблема в зеркале. Мне нужно было прогнать Эми.

Так я и поступила.

Ну а потом мне хватило ума рассказать двоюродной тете о чудесном видении. Но того, что за этим последует визит психиатра не ожидала и я.

Мне всегда хотелось думать, что в глубине души люди на самом деле лучше, чем кажутся. Но я ошиблась.

Снова смотрю на шрамы, которые по виду напоминают закорючку в виде солнца. Неужели все поверили в то, что так можно расцарапать руку специально?

Впрочем, моя потрясающая тетушка рассказала врачам, что я давно разговариваю с собой, особенно во сне и она не сомневается, что я уже года три точно вижу галлюцинации — прямо с момента травмы. Не иначе мне голову задело. Хотя я полностью уверена в том, что пострадал только спинной мозг.

Накануне мне удалось подслушать разговор медсестер.

— А чего у колясочницы все препараты убрали?

— Так она иначе не завалит комиссию. Доктор сказал, что больно хорошо работает рисперидон. Надо чтоб ее скрючило там перед его коллегами.

Я только хмыкнула тогда.

Я уверена, что это не рисперидон.

Откуда у меня взяться видениям, когда я больше не смотрюсь в зеркала?

Что ж, все оказалось неожиданней некуда.

Именно в эту ночь меня засосала кровать.

Все, что я слышала тогда посреди завывания ледяного ветра: “Ты мне все обломала!”

Подскакиваю на кровати. В витражное окно, расположенное справа от меня, льется солнечный свет, пахнет свежими яблоками, легкий ветерок раздувает занавески.

Но самое потрясающее, я чувствую, что снова могу шевелить пальчиками ног.

Я смотрю на это завороженно.

Больше ничего сейчас не может меня волновать. Три долгих года я мечтала о том, чтобы снова иметь возможность встать на ноги или хотя бы чувствовать ими. И вот теперь…

Наверное я снова сплю.

Приподнимаю руки и замечаю, что кожа у меня молочно-белая и гладкая. На правом запястье, там где у меня был шрам, уместился черный рисунок, похожий на свернувшуюся в клубок змейку.

В этот миг тяжелые светлые волосы падают мне на плечи и я наконец замечаю, что напротив моей кровати стоит зеркало.

Обстановка в комнате шикарная. То, что это не психбольница понятно уже с первого взгляда. Начнем хотя бы с того, что у нас там нет одноместных палат.

Я чувствую, что сердце в груди набирает обороты.

Проговариваю про себя: “Ну же, соберись, Кать”.

И все равно первый взгляд в зеркало дается с огромным трудом. У меня прямо-таки перехватывает дыхание.

Передо мной она.

Та самая стерва Эми утопает в кружевном белье, которым укрыта постель. Просто вылитый ангел с красивым изящным лицом, пухлыми губами, округлыми щечками, залитыми невинным румянцем. Дополняют это длинные тяжелые пшеничного цвета волосы.

Я вспоминаю, что Эми выглядела куда стервозней, когда была накрашена.

Сейчас она сама милота. Просто сошедший с гравюры ангел.

Ее высокая аккуратная грудь едва угадывается под шелковой рубашкой.

Внезапно в дверь стучат и я замечаю, что сквозь две соседние ручки продет сложенный веер. Творки трясутся.

— Нам надо попасть к госпоже! — произносит женский голос.

— Эми Э’Вилн предприняла самое непростое решение, — отвечает ему до боли знакомый мужчина, от чего мое сердце начинает биться чаще. — Она ушла.

Кто-то по ту сторону наваливается на створки с новой силой.