«Не» с прилагательными пишется слитно, если их можно заменить синонимом без «не», а потому перед Вами книга немолодого, неталантливого и неопытного писателя (как он сам, видимо, теперь считает). Мы знакомы уже лет сорок, и ни в чём подобном до сего момента он замечен не был. Однако появившийся прецедент заставляет обратить на себя внимание уважаемой общественности с целью строжайшего контроля его дальнейших шагов. Непонятно, зачем всё это придумано, и какая цель преследовалась, а потому: «Как бы из этого чего не вышло», – повторяем мы известную фразу классика. Неужели он действительно считает, что может что-то изменить? – риторический вопрос, т. е. вопрос, не подразумевающий ответа. Ну да это его дело. Раз мы взяли эту книгу в руки, давайте попробуем её прочитать: быть может, нам повезёт, и отыщется пара-тройка удачных мест, например, на странице 43. Совершенно очевидно, что сей труд не станет бестселлером, ну хотя бы по причине своего крайне невнушительного тиража, но, с другой стороны, может стать библиографическим раритетом. Исключительно с этой целью и следует его приобрести и сохранить. Приятного вечера!

С наилучшими пожеланиями,

начинающий критик

ПётрУшкин

Вы когда-нибудь испытывали настоящий страх, такой, что, кажется, ещё чуть-чуть, и сойдёшь с ума? Не тот обычный страх, о котором говорят, что пробежали мурашки, перехватило дыхание или сжалось сердце. Всё это ерунда, боязнь школьника перед экзаменом. Есть особый страх: беспричинный, суеверный, не поддающийся определению и пониманию, когда он, первоначально возникший, начинает сам себя увеличивать, пока наконец разум не охватывает невероятный ужас. Нет спасения от него, это страх перед самим собой. Быть может, именно он заставляет людей шагать в открытые окна и вскрывать себе вены.

Я нормальный человек, так говорят психиатры и любые другие врачи. У меня не было черепно-мозговых травм. Я не употребляю наркотиков и не употреблял их ранее. Да что там говорить, я не сделал ни одной затяжки (имею в виду обычную сигарету). У меня не бывает депрессий, я не страдаю частой сменой настроения. Знакомые и там, и тут не считают меня странным. Однако то, что происходит со мной, ненормально для обычного человека по обе стороны границы.

Это началось приблизительно месяц назад. Раньше я редко помнил свои сны. Этот же был реален. Слишком реален… Это вообще был не сон – слишком ярко и почти осязаемо. Параллельная жизнь… Когда я вечером отправляюсь в кровать и закрываю глаза, то вскоре просыпаюсь в другом мире. Мой будильник в одной реальности срабатывает ровно в тот момент, когда заканчивается день в другой. Я помню, где я живу дольше. Это означает, что до некоторого момента я не подозревал о существовании другого мира, но когда же я узнал о нём, то задним числом в нём появилась память. Как будто я открыл дверь в незнакомую комнату, и после этого уже знаю о её содержимом, а по внешнему виду предметов могу восстановить их историю, некоторые факты всплывают из подсознания. Déjà vu – так называют это французы.

Надо сказать, что моя жизнь по разные стороны сильно отличается. С одной стороны, я инженер-атомщик, с другой – врач-педиатр. Странно, но примерно так я хотел бы провести свою жизнь в одном из миров. Я имею в виду то, что в жизни, где я врач, я хочу быть инженером, а в жизни, где я инженер, я мечтаю быть врачом. Я обладаю всеми необходимыми специальными знаниями по своим профессиям только потому, что я оканчивал университеты и там, и тут. Какой мир – вымысел, а какой – реальность? И есть ли вообще «реальность»?

Часто люди жалеют о том, что им даётся одна жизнь. Глупцы, они не подозревают, что станет с ними, если у них будет несколько жизней. У меня всего две, а я уже не знаю, что мне делать со своей совестью, со своими желаниями; мои планы перепутались, мои привязанности перемешались. Как мне распределить себя между двумя мирами? Некоторые великие старались спать как можно меньше, чтобы успеть сделать как можно больше в своей жизни… Им повезло, они не столкнулись с проблемой, что, задержавшись в мире этом, они что-то упустят в ином. Сколько смертей даётся существующему в двух мирах? Религия, загробная жизнь… Было бы познавательно попасть в рай и ад одновременно, только рассказать об этом вряд ли удастся… А вообще, не опровержение ли это всех существующих религий? В последнее время я подумываю выброситься в окно в одном из миров. Смогу ли я после этого рассказать людям о последствиях в другом? Как бы то ни было, пока я решил продолжать этот эксперимент, но страх… Кто бы знал, что это за страх… Возможно, что-то подобное уже происходило с кем-то, я не нашёл описаний ни в одном из миров. Если Вы испытывали это, отзовитесь!

Так повелось среди авторов художественной литературы, что считается абсолютно необходимым давать имена героям произведений. Часто выбирается такое имя, чтобы сразу настроить читателя определённым образом. Трудно представить Иудушку предводителем восстания, Вронского – трубочистом, а Снегурочку – владелицей сети соляриев. Традиция называть героев так укоренилась в наших умах, что в её разумности никто не сомневается. Обыкновенный читатель вынужден запоминать имена всех этих Белкиных, Мамонтовых и Обезьяновых только ради того, чтобы его могли назвать образованным, культурным человеком. Круг реальных знакомых заядлого читателя оказывается на порядки уже круга литературных персонажей. С этим можно бы смириться, если бы присвоение имён было вызвано необходимостью различения действующих лиц, однако на самом деле читатель вынужден запоминать имена даже тех героев, которые живут в своём мире абсолютно одни. Адам до совершения над ним известного оперативного акта с ребром какое-то время и не рассчитывал, что его кто-то может окликнуть, однако уже был Адамом. Но и это ещё не всё. Абсурд ситуации доходит до того, что имена, клички и прозвища даются в том числе животным и даже предметам, и можно подумать, что автор, проходя короткий путь от своего подъезда до хлебного киоска, заранее знает, как будут звать случайно встретившуюся дворовую собаку.

В противовес сложившимся традициям мы не будем придумывать имени герою этого рассказа. Пусть он встретится нам под местоимением Он. Там же, где употребление именительного падежа окажется невозможным, с разрешения читателя воспользуемся правилами склонения русского языка. Если же понадобится ввести в этот правдивый рассказ ещё один персонаж, то об этом будет оговорено заранее. Скажем только, что в тексте второй герой встретится под именем Она.

Итак, подойдя к двери своей квартиры, Он пошарил в кармане куртки. Что-то заставило его на миг остановиться и задуматься. Пошарив ещё раз, Он изменил место поиска на другой карман. Не найдя ничего, наш герой стал искать одновременно двумя руками в двух противоположных карманах куртки. Трудно сказать, зачем Он это делал, но, видимо, так поступают все в подобной ситуации. Далее та же участь постигла нагрудные, внутренние карманы куртки и карманы брюк. Окончательно убедившись в тщетности подобных занятий, Он огляделся вокруг и вслед за этим вышел на улицу. Мысли его устремились в прошлое, точнее, память судорожно пыталась воскресить тот момент, когда в последний раз ключ попадался на глаза. Но и это не удалось сделать. Разумеется, ключ был потерян, поэтому ни звонок в офис задержавшемуся сотруднику, ни очередной обыск самого себя ничего не дали. Смирившись с этой мыслью, Он решил повторить свой путь к дому в обратном порядке.