Костя рассеяно записывал, с удовольствием вспоминая удачную покупку. Вчера, на блошином рынке на Удельной, он купил симпатичный подсвечник, в форме дельфина и ему не терпелось показать его Анне. Дождавшись перерыва, Костя отправил ей фото и через минуту перезвонил. Анна сразу сняла трубку.

– Привет! Я тебе по вайберу фотку кинул, зацени.

– Эффектная штука, – ответила она – Палычу понравится. Место заведующего ты себе обеспечил.

– Завтра по букинистическим прошвырнусь, может с книгами повезет.

Поговорив немного о всяких пустяках, Анна дала отбой. – Ты дорогой даже представляешь, какие вещи ждут тебя дома! – с удовольствием подумала она.

Улыбнувшись, она занялась макияжем. Слегка подкорректировав овал лица, Анна приподняла линию бровей и нанесла под них светлый тон. Глаза решила не трогать, посчитав, что линз будет достаточно.

Переодевшись и внимательно оглядев себя в зеркале, она проверила запасную зажигалку. – Ну, с Богом! – произнесла Анна и крутнула колёсико.

***

Анна решила пройти мимо двора, где жил Фрол, прекрасно понимая, что этого делать, не стоит. Девушка прислушалась, но голос молчал. Выйдя на кладбищенскую дорожку, она решительно свернула к главным воротам. Проходя мимо знакомого двора и, не сбавляя шага, быстро взглянула через невысокий забор. Там ничего не изменилось. Все так же тяжело переваливаясь, важно вышагивал гусь, а под знакомой жердёлой щурился рыжий заматеревший кот. Анна вспомнила, как играла с ним, когда он был маленьким котёнком и улыбнулась. Было около полудня и солнце уже палило немилосердно.

– Да, здесь минералки не купишь, – вздохнула она, подходя к Ставропольской. С извозчиком ей повезло, и через некоторое время коляска остановилась около двухэтажного здания из красного кирпича.

На железной сетке, натянутой над главным входом, из красных жестяных букв была укреплена надпись «Кубанская община сестёръ милосердія». Здесь рядом должна быть водолечебница, наверное, ещё не построили¹¹ – подумала она и, расплатившись, уверенно направилась к главному входу.

Толкнув высокую дверь, Анна огляделась и удивлённо качнула головой. По книгам и фильмам, она представляла себе военный госпиталь иначе. В чисто вымытых коридорах никто не лежал на полу, не гремел костылями, не звал маму и не хрипел в агонии: – Сестричка принеси попить!

В воздухе пахло каким-то непривычным, своеобразным, но явно медицинским запахом. – Карболка! – всплыло в памяти, и девушка уверенно пошла по коридору.

– Интересно, есть ли здесь «ординаторская»? Или это более позднее название? – подумала Анна. В это время открылась дверь и на пороге появилась молодая девушка в белом чепце и в сером платье с пелериной, с нашитым на груди красным крестом.

– Добрый день! – приветливо поздоровалась она, – вы кого-то ищете? Я могу вам чем-нибудь помочь?

– Здравствуйте, я из Мариинского женского института. Хотела бы переговорить с кем-нибудь из начальства. Это возможно?

– Да, я сейчас провожу вас к начальнику лазарета. Прошу вас! – и сделав приглашающий жест, направилась в конец коридора.

Подойдя к двери с начищенной до зеркального блеска медной табличкой «Начальникъ 17-го лазарета Кубанской Общины Краснаго Креста надворный совѣтникъ Сергѣй Викентьевичъ Васильевъ», сестра, коротко стукнув для приличия, толкнула створку: – Сергей Викентьевич, к вам посетительница из Мариинки.

– Да, да…, просите! – раздалось в ответ, и Анна вошла в кабинет. Из-за письменного стола заваленного бумагами, навстречу поднялся высокий, начинающий полнеть мужчина, в белоснежном халате, под которым был вицмундир с начищенными золотыми пуговицами. Устало, но приветливо улыбнувшись, он указал на кресло: – Прошу вас сударыня, чем обязан?

– Я, преподавательница Мариинского женского института, Лимберская Валентина Борисовна. На учительском совете, было высказано предложение, организовать выступление для раненых воинов. Воспитанницами это было встречено с энтузиазмом. Скажите Сергей Викентьевич, возможно ли это?

– Да! – сразу ответил он, – возможно и необходимо! Это будет способствовать процессу выздоровления. Что будет в программе?

Анна не была готова к этому вопросу, но не растерялась: – Отрывки из классической прозы и поэзии, патриотические песни и, конечно, что-нибудь из «Чтеца-декламатора»¹².

– Очень хорошо – удовлетворенно кивнул он, – только, пожалуйста, проследите, чтобы не было антивоенной лирики, провоцирующей пораженческие настроения, ну и конечно, никакой политики.

– Это само собой, разумеется – кивнула Анна, – Сергей Викентьевич, можем ли мы с вами осмотреть помещения пригодные для представления. Может быть, воспитанницы выступят перед тяжелоранеными, прямо в палатах? И откровенно говоря, самой интересно посмотреть. Я впервые в лазарете.

Начальник лазарета улыбнулся и взглянул на часы: – Сейчас познакомлю со своим хозяйством! Вы удачно пришли, через десять минут начинается утренний обход. Я проведу для вас небольшую экскурсию. Кстати, в прошлом году Его Величество, посетив лазарет, выказал глубокое удовлетворение нашей работой. У нас все, отравленные газами, получив соответствующее лечение, вышли здоровыми! Наша попечительница, госпожа Бабыч, награждена большой серебряной медалью на Владимирской ленте, а от Императрицы Марии Федоровны ей пожалован «Знак отличия Красного Креста» и золотая медаль «За заботу о больных и раненых воинах». Наш лазарет отличается высококвалифицированным персоналом, и мы используем новейшие методы лечения.

Он снял с вешалки белый халат, помог Анне его надеть и распахнул дверь. В коридоре, уже ожидали четыре врача и пожилая женщина.

– Наверное, старшая медсестра – подумала она.

Сергей Викентьевич представил Анну и, пройдя по коридору, они вошли в первую палату, где лежало восемь человек.

– Здесь у нас выздоравливающие, из нижних чинов, – тихо пояснил один из врачей. Войдя, начальник госпиталя, приветственно поднял руку, предупреждая раненых сделавших попытку подняться. – Добрый день господа, не вставайте! Как себя чувствуем?

– Хорошо, ваше высокоблагородие. На поправку идём, – раздался нестройный гул голосов.

– Ну, дай-то Бог! – удовлетворенно произнёс Сергей Викентьевич. – Всем проводить как можно больше времени на свежем воздухе. Прямо сейчас – в сад и до обеда гулять! После обеда, Ольга Васильевна, – он обернулся женщине – пусть помогут сёстрам по хозяйству. Работу определите сами по их габитусу¹³. Вот, к примеру, этому орлу – Васильев кивнул на розовощёкого солдата с пышным чубом, – смело можно поручить колку дров! У него кажется сквозное пулевое ранение левой «musculus gastrocnemius»?¹⁴ Тем более!

В коридоре он обернулся к лечащему врачу – Завтра же оформляйте ему десятидневный отпуск для поправки здоровья и на фронт! Мы и так его дней пять лишних продержали!

В другой палате, лечащий врач, в чине коллежского секретаря, моложавый, с донкихотовской бородкой, доложил, – ефрейтор Макухин, слепое осколочное ранение правого бедра в средней трети с повреждением «arteria femoralis»¹⁵. На поле боя санитарами оказана первая помощь, наложен жгут. В полевом лазарете была проведена хирургическая обработка раны с окончательной остановкой кровотечения. При операции по удалению осколка в качестве наркоза использовалась закись азота, а также сердечные гликозиды и обезболивающие средства. После операции проводилась инфузионно-трансфузионная терапия. К нам поступил в удовлетворительном состоянии, но через двое суток поднялась температура до 38.

Начальник лазарета нахмурившись, подошёл к койке. На багровом лице раненого, дрожали крупные капли пота.

– Как звать? – спросил он.

Ефрейтор сделал попытку подняться, но Васильев придержал его за плечо. – Не вставай.

– 2-го Полтавского полка. 3-й роты – с трудом ворочая языком, заученно начал Макухин, но Сергей Викентьевич мягко его остановил, – я спросил, как звать, а не какого полка.