Кондрашкина спокойно кивнула и убрала упаковку в карман.

  "Артисты, черт бы их побрал", - подумал Трясогузов, удивляясь перемене в поведении Маргариты, которая мигом могла перевоплощаться в неведомо кого.

  - Ну, что, коллега, пора бы нам закругляться, да? - спросил Полозов Маргариту. Та, еще раз внимательно посмотрев на Трясогузова, кивнула и они оба пошли к выходу.

  Трясогузов развернул кресло, намереваясь поехать вслед за ними, но тут Маргарита повернулась и сказала:

  - Через два дня зайдите ко мне в восемь утра, и, пожалуйста, без опозданий.

  Альфред кивнул, на секунду забыв о том, в чем только что себе поклялся - не приближаться больше к ее кабинету.

  Они вышли из комнаты, оставив дверь открытой.

  Трясогузов, тяжко вздохнув, посидел несколько минут. Потом, испугавшись, что дверь может снова "неожиданно" закрыться, поехал к выходу. Выглянув опасливо в коридор, он увидел, как удаляются две фигуры в белых халатах: одна высокая, грузная, а другая немного ниже ростом, с черными волосами и прекрасными бедрами.

  - Да уж, - сказал Трясогузов и посмотрел в другую сторону, словно он стоял около дороги, и нужно было глянуть сначала налево, потом - на право. Повернув голову направо, Трясогузов никого не увидел. Пустынный длинный коридор, может быть, в несколько километров, тянулся, как труба, освещаемая изнутри желтым светом ламп, прикрепленных под потолком.

  Трясогузов вздохнул и поехал вслед за докторами.

  - Эй, меня подождите! - крикнул он, не надеясь, что они замедлят шаг.

  Альфред включил мотор и на полной скорости за пару минут проехал весь путь до лифта, которого уже ждал Полозов. Маргарита, в это время, о чем-то разговаривала с охранником. Как только Полозов увидел подъезжавшего к ним Трясогузова, он что-то сказал Кондрашкиной. Та оглянулась, но ничего ему не ответив, продолжила разговор с охранником ровно до той минуты, пока не пришел лифт.

  Трясогузов подъехал к запертым дверям лифта, чтобы быть первым в очереди. Как только кабина остановилась, Альфред, в нетерпеливом ожидании, затряс ногами. В этот момент он почувствовал, будто его ступни пронзили острые стальные спицы.

  - А-а! - крикнул он, и начал тереть ноги. Боль быстро утихала, а его глаза смотрели на запертые двери лифта: долго же они не открываются.

  В этот момент Кондрашкина подошла к Полозову - толстяк видел, как тень поменьше, приблизилась к большой угловатой тени профессора. Альфред про себя отметил, что эти тени на стене, отбрасываемые в свете желтых ламп, кивнули друг другу.

  Глава 45

  Двери со скрежетом открылись. Сначала въехал Трясогузов, и тут же развернулся на месте. Следом зашел Полозов и встал по левую руку толстяка. Трясогузов ждал, пока войдет Маргарита, чтобы уже нажать на кнопку. Под его большим пальцем, слегка придавившим черный пластиковый квадратик с цифрой 1, появилась влага, и Трясогузов вытер руку о брюки: он начинал ненавидеть этот минус третий уровень, принесший ему столько неприятных минут. Маргарита, между тем, не собиралась отходить от охранника. Она даже смеялась, когда тот что-то ей говорил. Трясогузов почувствовал укол ревности, хоть и длилось это ровно секунду. Он громко фыркнул и отвернулся от этой, бесившей его, сцены. Резина колес пискнула, когда коляска повернулась в пол оборота. Пальцы оторвались от ненужной уже кнопки. Но тут же взгляд толстяка уперся в зеркало, висевшее на задней стене лифта - там снова была Маргарита, смеявшаяся над какой-то шуткой молодого любителя хард-рока. В старом зеркале сквозь стекло проглядывали коричневые пятна: одно из них разместилось на уровне живота Кондрашкиной, и толстяк смотрел на это пятно, будто разраставшееся с каждой секундой по мере того, как его глаза наполнялись слезами от неожиданного предательства...

  Трясогузов с ненавистью смотрел на Кондрашкину, которая теперь зачем-то откидывала назад волосы, когда говорила с этим сопляком, и вновь отвернулся от ее отражения.

  Полозов заметил, что толстяк, не сводивший глаз с роковой красавицы, страшно ее ревнует. Старый психолог тут же пояснил, что этот охранник - давний пациент Маргариты, и теперь они обмениваются впечатлениями от его новых ощущений.

  Трясогузов чуть-чуть успокоился, но не до конца.

  - А что с ним было не так? - спросил он, по-прежнему, следя за жестами Кондрашкиной, раздражавшие его всё больше. Вот она взяла охранника за руку, погладив кисть с тыльной стороны ладони. Потом Маргарита приблизила к парню свое лицо, будто собираясь его поцеловать.

  Внимательный Полозов не упустил и этого момента. Наклонившись к уху Трясогузова, он сказал:

  - Она проверяет, все ли в порядке с его глазами: он, ведь, здесь операцию не давно сделал, да и вообще - чудом выжил этот мальчишка.

  Трясогузов слушал его, думая о своем, и уловил только слово "мальчишка".

  - Конечно, он намного моложе, а мне уж сколько?

  "Не может быть, - со страхом подумал толстяк, - я не могу вспомнить свой возраст!"

  Он с недоумением посмотрел на Полозова - тот лишь улыбнулся, будто читая мысли толстяка, потом щелкнул пальцами, и в голове Трясогузова вдруг появилась цифра 47.

  - Точно! - сказал громко Трясогузов.

  - Вы о чем? - спросил Полозов.

  - Да, возраст свой вспомнил! - ответил толстяк и вновь посмотрел на Маргариту, входившую в лифт.

  Она встала напротив Полозова, развернувшегося к ней лицом. "Это, чтоб спиной ко мне не стоять, - подумал Трясогузов, - культурные, блин". Маргарита очаровательно улыбалась толстяку, и это сводило его с ума. Он, не смея от нее оторваться, не замечал, как за ним вновь следит Полозов.

  - Всё в порядке, Альфред Семенович, - сказал профессор, но это мало помогло Трясогузову: он как сидел, вперившись взглядом в Кондрашкину, так и продолжал пожирать ее глазами, пока они не доползли до первого уровня.