Осторожно опускаю взгляд в поисках хоть какого-то оружия, вот только кроме камней больше ничего не нахожу. Но это лучше, чем ничего. Если мне удастся выиграть хоть несколько минут, нанеся вред животному, то я смогу добежать до дерева и взобраться на него.

Осторожно приседаю за валяющимся возле ноги булыжником, не отводя глаз от волка. Он снова поднимает верхнюю губу и глухо рычит, пены становится больше, она уже желтыми каплями падает на траву. Зверю явно не нравятся мои движения, и не успеваю я нащупать оружие, как хищник прыгает на меня. В это мгновение мне кажется, что время будто замедляется. Вот я вижу распростертую надо мной тушу животного, грязную свалявшуюся шерсть на его брюхе, а в следующий момент тело волка откидывает в сторону. Из пушистого серого бока торчит рукоятка топора.

Голова наполняется шумом, а земля неожиданно становится близко-близко, буквально под моей щекой, я даже чувствую острые камешки, впивающиеся в чувствительную кожу. А потом становится темно, темнее, чем в самую безлунную ночь.

***

Аппетитный аромат жареного мяса щекочет ноздри. Я уже и забыла, насколько вкусно может пахнуть еда. Осторожно приоткрываю глаза и с изумлением вижу над головой крону знакомого мне дерева, под которым коротала прошлую ночь. Как я тут оказалась? Воспоминания возвращаются медленно, тянутся, словно древесная смола, приоткрывая по чуть-чуть события сегодняшнего утра.

Помню, что мне стало лучше, и спал жар, помню, как спускалась к ручью попить воды, бешеного волка помню, а потом ничего. Словно свечу задули в темной комнате. Я что сама сюда ухитрилась пробраться и завалится спать. А может, я это сделала в бреду? Точно, на самом деле волка не было, а это только выверты лихорадочных грез. Тогда откуда запах? Он тоже мне чудится?

Медленно приподнимаюсь на локтях и оглядываюсь вокруг. В трех шагах от меня горит небольшой костер. А на нем, нанизанные на тонкие прутики, жарятся истекающие соком, аппетитные куски нежного розового мяса. В животе утробно урчит, и я прикладываю к нему ладонь в попытках унять громогласные рулады. Мясо это хорошо, только где сам кашевар?

Взгляд лихорадочно мечется по сторонам, пока не натыкается на знакомую рукоятку. Я точно ее видела. И даже теперь припоминаю где. Значит, это не был бред? Волк действительно напал и меня спас обладатель сей секиры. То, что спас – это хорошо. Плохо, что я секиру узнала. Точная ее копия болталась на поясе ярла Ингвара Торвальдсона.

Нервно сглатываю, позабыв о больном горле, и вскакиваю на ноги. От резкого подъема темнеет в глазах, я едва не падаю, но ухитряюсь сохранить равновесие, придерживаясь за ствол дерева.

Попалась! Нашли!

Страх охватывает меня своими холодными щупальцами. Тело сотрясается, как в ознобе. Бежать и скрыться, пока его нет, пока он не вернулся. Ведь даже бешеное животное менее опасно, чем Ингвар Торвальдсон. Лишь одному богу известно, что он сделает с беглой рабыней, которая посмела обвести вокруг пальца викингов и ускользнуть у них буквально из-под носа.

– Куда-то собрался, заморыш? – внезапно прозвучавший за спиной вопрос заставляет вздрогнуть.

Глава 15

Оборачиваюсь назад с точно такой же осторожностью, с которой я оборачивалась, когда за спиной был волк. Так и есть. Невозмутимо прислонившись плечом к стволу соседнего дерева, стоит ярл Ингвар собственной величественной персоной, и поигрывает длинным ножом, который вроде бы, называют саксом. Красивое оружие, такое только знать носит.

Глаза светловолосого варвара пылают холодной яростью, а еще скрытым любопытством. Он с интересом проходится взглядом по моей фигуре, остановившись на груди. Вспыхиваю словно тот же костер, и сама опускаю глаза, только сейчас вспомнив, что я сняла обмотку. Но широкое и балахонистое одеяние монахов настолько бесформенное, что скрывает полностью изгибы моего тела. Так что его там так заинтересовало? Или он уже успел меня ощупать. От подобных мыслей становится жарко, а краска уже не то, что щеки заливает, а всю меня с головы до пят. Стыдно-то как.

Снова поднимаю голову, но Ингвар больше не смотрит туда, теперь его внимательный взор прикован к моему лицу. И мне кажется, словно он может читать мои мысли.

– Ну, чего молчишь, – криво усмехается викинг. – Помнится, раньше ты за словом в карман не лез.

Мрачно смотрю на него. Так догадался или нет? Если догадался, то почему обращается ко мне, как мужчине?

– Думаю? – хрипло отвечаю. Даже и не подозревала, что болезнь настолько изменит мой голос. Но теперь он звучит более мужским. Жаль, что не надолго.

Викинг хмурится, склоняет голову набок, будто прислушиваясь к чему-то, и прячет нож за пояс.

– Думаешь? Думать надо было раньше… – спустя минуту отвечает он и подходит поближе.

Невольно отступаю на шаг, еще на один, пока не начинаю чувствовать жар костра.

– Что ты со мной сделаешь, – срывается с моих губ, прежде чем я успеваю сообразить, что уж этот вопрос, по крайней мере, в таком тоне, стоило бы попридержать.

– Снова зубы отрастил, щенок? – хмыкает Ингвар. – Пока не знаю. Может, высеку, может, мизинец отрежу, или привяжу тебя тут, в лесу, на радость лесному зверью. Что тебе больше по душе?

– Ничего, – снова вякаю, прежде чем успеваю подумать.

Но викинг, в ответ только скрипнув зубами, приказывает:

– Садись и ешь!

В руки мне пихают прутик с мясом, и я с тихим стоном наслаждения вгрызаюсь зубами в самый большой кусок, даже не обращая внимания на то, какой он горячий. Конечно же, сразу обжигаюсь, да так, что на глаза наворачиваются слезы, и впредь ем аккуратнее, дуя на блюдо каждый раз, перед тем как укусить.

– Быстрее давай, – торопит меня Ингвар. – Нам уже пора отправляться назад.

После этих слов аппетит пропадает напрочь, а в висках начинает болезненно стучать. Приложив ладонь ко лбу, снова начинаю ощущать, как поднимается жар.

– Я пить хочу, – тихо говорю, в надежде, что мне позволят спуститься к ручью. Но варвар небрежно протягивает небольшой мех. Прикладываюсь губами к горлышку и делаю большой глоток, но едва сдерживаюсь, чтоб не выплюнуть жидкость. В нем оказывается не вода, а эль.

Возвращаю сосуд хозяину и качаю головой.

– Можно мне воды.

– Нет у меня воды, – фыркает викинг.

– Я могу к ручью спуститься, – смотрю с надеждой на Ингвара. К воде мне нужно не только за тем, чтоб утолить жажду. Я должна в кратчайший срок придумать, как предотвратить лихорадку, а то, не ровен час, мой захватчик подумает, что у меня черная хворь, да и прикончит тут на месте, чтоб дальше заразу не несла. Откуда ему знать об отличиях в этих болезнях.

– Ты, заморыш, где рос? – подозрительно щурится варвар. – Под юбкой у мамки. Не знаешь, разве, что нельзя пить такую воду? Живот расболится, да и помереть можно.

– Знаю, но этот безопасный. Я уже пил из него… – упрямо смотрю на мужчину, мысленно умоляя меня отпустить.

– Ладно, идем тогда…

– Идем? – голос от удивления прорезается, и становится неожиданно высоким.

– А ты как думал – я тебя отпущу, а ты снова сделаешь ноги, – подозрительно бросает мне викинг, а я едва удерживаюсь от разочарованного стона. Ну и как мне теперь быть?

С вздохом поднимаюсь на ноги, придерживаясь рукой ствола дерева. Голова начинает кружиться, и появляется ломота в теле. Добро пожаловать лихорадка. Давно не виделись. Заставляю себя не слишком стучать зубами от озноба, пока мы спускаемся, а потом жадно припадаю к ручью, ухитрившись незаметно для викинга смочить прохладной водой пылающий лоб.

– Как тебя зовут щенок? – внезапно спрашивает мужчина.

– Гве… Гевин… – растерявшись, чуть не выдаю свое настоящее имя. Хорошо хоть быстро соображаю, и подбираю очень похожее по звучанию, но мужское.

– Шевелись Гевин, да побыстрее! Я хочу сегодня пройти не меньше пятнадцати миль.

Поднимаюсь с колен, стиснув зубы, и шагаю к своему захватчику.

– Ты меня не наказал… – смотрю исподлобья, ожидая худшего.