Осторожно переворачиваю страничку и углубляюсь в чтение. Палец медленно скользит под ровными строчками, написанными красивым витиеватым, но немного неразборчивым, почерком.

Тог Анем – забирающий души, дарующий благословенную смерть, облегчающий страдания. Проводник светлого Лудда на земле Домхейн.

То, что я считала проклятием, то, что считали проклятием все, оказалось благословением свыше, исключительным даром чувствовать души, готовые к перерождению, знать, что где-то там, в разных уголках острова Эри, есть те, которые ждут их, и молятся об их приходе.

Дэглан настолько трепетно, настолько тонко описал нашу природу, наше предназначение, что я каждый раз прерываюсь, чтоб унять переполняющие меня эмоции и внутреннюю дрожь, прочесть еще раз и насладиться чувством нужности, важности и значимости.

Проведя столько лет в убеждениях, что я грязная, неправильная, недостойная и проклятая, я сейчас не могу осознать то, что читаю. Верю и не верю одновременно.

Мама и отец постоянно пытались мне доказать, что это не так, что я самая чудесная и талантливая девочка на земле, что я могу приносить спасение людям, что все, что говорят обо мне лишь глупые выдумки, созданные страхами и невежеством. Но это ведь мои родители, они любили бы меня всегда, не взирая ни на что. И однажды сказанные кем-то из селян в порыве гнева слова, навеки поселились в моем сердце и взрастили неуверенность в душе. Хотя со временем я поборола и ее, вернее, думала, что поборола, научилась жить и смотреть на себя со стороны, умом понимая, что делаю добро, и никогда не хотела себе иной судьбы, иного предназначения.

Сердце каждого Тог Анем это путеводная нить для заблудшей души, нить, но не канат, который тащит наверх. Нить указывает дорогу, направляет, провожает.

Доселе я же была бездумно волокущей на себе лебедкой, надрываясь под грузом грехов и тоски вверенных мне людей. С животными легче, они сами находят нужную тропу, инстинктивно чувствуя правильный путь. Люди же, обремененные страхом, ненавистью, сожалением, тыкаются, словно слепые котята, идут наобум во тьме, либо же вовсе стоят на месте, страшась сделать шаг вперед.

Я должна стать этой нитью, и я теперь знаю, как это сделать.

Пока жду викинга в комнате, ерзаю в волнении на кровати, словно она не устелена мягкой периной, а полна острых шипов. Разговор в голове прокручивается по десятому кругу, а все равно, когда заходит Ингвар, я и рта не могу раскрыть.

– Ну, Гвен, рассказывай, – усмехается уголком губ викинг. – Как ты умудрилась снова довести моего помощника до белого каления.

Хмуро смотрю на мужчину. Сердится или нет? Сван, наверное, не постеснялся в красках расписать мое купание, но Ингвар, похоже, не все принял за чистую монету. Или, в кои то веки гадкий, варвар решил промолчать, в надежде, что я таки сделаю свое дело, благополучно уберусь с острова и больше ему не буду глаза мозолить.

– Я обряд прощания проводила, – мрачно говорю. – Для Брэди. Он не заслужил вечность томиться в пограничье. Но это не важно Ингвар…

– А что же важно? – улыбка исчезает с его лица. Он подходит ко мне близко-близко, садится рядом на кровать, проводит подушечками пальцев по моей щеке, обводит губы. – Что же важно, Гвен?

Мысли путаются, словно укутаны паутиной, тонкой, почти невесомой, но до умопомрачения крепкой, мечутся бессвязно, как те мухи в ловушке паука.

– Я знаю, как всех спасти. Я смогу избавить вас от унандэ! – нахожу в себе силы вынырнуть из этого сладкого марева и сказать, что собиралась.

– Нет! – твердо отвечает викинг, теперь его пальцы, лаская, обводят мои скулы, спускаются к шее до самого ворота.

– Как нет? – еще не до конца верю в то, что услышала. Может, он меня не так понял?

– Нет, – повторяет Ингвар и его губы накрывают мои.

Глава 40

Голову заполняет сладостным туманом, из которого так не хочется выбираться. На краткий миг я поддаюсь этому наваждению, растворяясь в нем, таю, ощущая лишь тепло и желание чего-то большего, намного большего, чем поцелуи.

– Ингвар! – неимоверным усилием собираю волю в кулак и прерываю поцелуй. – Послушай! Я знаю, как их остановить. Я знаю, как сделать так, чтоб мне ничего не угрожало, поверь. Разве не для этого ты меня сюда привез? Всех нас...

Мужчина хмуро сверкает глазами, выражая недовольство.

– Женщина, ты когда-нибудь перестанешь мне перечить? – рычит он. – Раз я сказал “нет”, значит, нет.

Я тоже не остаюсь в долгу и награждаю его подобным яростным взглядом.

– А твои люди? Ты подумал о них? – ужасы, которые творят унандэ немыслимые, страшные, жуткие.

Викинг вскакивает на ноги и нависает надо мной, давя своей жуткой аурой. Мое последнее замечание взбесило его ни на шутку.

– Запомни, Гвен, я с шестнадцати лет ярл этого края, и ни дня не было такого, чтоб я не думал о своих людях! С недавних пор, если ты не заметила, ты тоже входишь в их число. Объяснять тебе свои действия я не обязан совершенно, но ты же не угомонишься, я знаю, и натворишь глупостей. Я нашел другой выход, и в твоих услугах ларайны больше нет надобности.

Вспыхиваю, как фитиль на масляном светильнике, ощущая жар на щеках. Разозлила я его порядочно, забылась, что я теперь не свободный человек, что я всего лишь чужая собственность.

– И запомни Гвен, – тихо продолжает он. И этот тихий тон мне кажется намного страшнее, чем его громогласный рык. – Не смей никогда, слышишь, никогда, упрекать меня в том, что я забыл о своих людях. Каждый из них мне дорог, каждая жизнь – это моя ответственность. Не я выбирал свою судьбу, она сама меня нашла, но я делаю то, что мне предначертано, исполняя волю богов, и делаю это по совести, заботясь о каждой вверенной мне душе.

На этих словах он резко разворачивается и уходит, громко хлопнув дверью, а я так и остаюсь сидеть на смятой постели, растерянно смотря на резные узоры закрывшейся деревянной створки.

М-да, сглупила я основательно… И забылась. Дома я привыкла отвечать за людей, думать о благополучии жителей замка и близ лежащей деревни. И мама, и папа основательно позаботились, чтобы я получила нужные знания и умения, дабы быть хорошей хозяйкой Кинлоха, и весь этот год я справлялась со своими обязанностями прекрасно. Вот и не удержалась, упрекнув Ингвара, опираясь лишь на свои домыслы. Но, зная особенности иерархии викингов, можно же было догадаться, что ярл он отличный, иначе бы его при первой возможности свергли.

Во всем виновата моя усталость, да еще и мысль о том, что теперь-то мне не видать свободы, как собственных ушей. А меня ждут, там, дома. И надеяться, что я вернусь. И выполню то, что обещала…

Усидеть на месте не получается. Мне нужно поговорить с Ингваром, объяснить свои слова, извинится… Тихо выскальзываю из комнаты и на цыпочках крадусь по коридору. Мой викинг в общем зале. Очаг почти потух, и дает лишь слабый свет, углубляя тени в углах. Кроме Ингвара и Свана, расположившихся друг напротив друга за столом, в помещении никого нет. Мужчины яростно что-то обсуждают, разложив перед собой большую карту и сосредоточенно водя по ней пальцами. Огарок восковой свечи рисует округлое пятнышко света на столешнице, охватывая только часть листа.

Еще несколько мгновений понаблюдав за викингами, разворачиваюсь и бесшумно иду обратно. Мешать им сейчас я не желаю. Поговорю потом, да и Ингвар к тому времени, надеюсь, остынет. Так даже лучше.

Полночи я беспокойно верчусь в постели, сначала даже не понимая, что меня тревожит. И лишь к рассвету догадываюсь – все дело в том, что за эти дни я настолько привыкла засыпать в объятьях викинга, что теперь мне отчаянно не хватает его рядом. Вместо благословенного отдыха, мою голову терзают рваные мысли и пустые тревоги. О том, что Ингвар нашел другой способ избавиться от унанндэ, тоже думаю, не прекращая. Что-то в этом его заявлении царапает меня, волнует и пугает. Только вот, уверена, если спрошу, упертый викинг ничего мне не ответит, а то и вовсе рассердится. У Свана тоже бесполезно выведывать информацию. Может, Санну спросить? Или Ове? Но сомневаюсь, что с этими двумя мой воин обсуждал свои планы. Правой рукой для него есть и будет только Сван, с ним единственным он обговаривает предстоящие затеи. Но я знаю, кто сможет мне помочь. И завтра же к ней наведаюсь. Думаю, уже пора. Как раз уже минуло несколько дней с тех пор, как я была в ее хижине в первый и последний раз. А ведь викинг обещал меня привести к ней снова. Хотя с тех пор столько всего случилось, и не удивительно, что эти слова забылись.