– Доминика, однако ты приходи в бар послушать меня на выходных! Я буду играть все твои любимые песни, и для тебя вход, как всегда, – бесплатный!

Вдогонку, тридцати семилетний менеджер в крупной компании по производству натуральной косметики Доминика, швырнула в Лео остроносым сапогом, от которого музыкант к превеликому счастью, спасся.

– А вот мой приятель совсем недавно зашивал себе бровь, получив такой же удар! Поверь дорогая, я – не виноват!!

И к этому Лео привык. Как правило женской злобы хватало на несколько недель, а после можно снова звонить и предлагать выпить кофе; женщины редко отказывали страстному Лео.

– Вы позвонили в бильярдный холл, чем могу помочь?

Лео несколько удивился, ведь он звонил по номеру телефона, который был отпечатан на изысканной визитной карточке, оставленной Харри вчера вечером.

– А могу ли я переговорить с Венецианцем?

– Да, конечно же, вы, наверное, Лео, он уже ждёт вас, заходите в любое время!

Лео решил не задаваться лишними вопросами, и направился прямиком в бильярдную на авеню Ваграм. Улица, получившая своё название в честь Ваграмской битвы, в которой Наполеон Бонапарт разгромил войска Карла Тешенского, располагается в семнадцатом парижском округе. Генеральное сражение Австро-Французской войны Ваграмская битва, происходило в июле 1809 года, неподалёку от села Ваграм, близ острова Лобау, что на реке Дунае. Наполеон Бонапарт сумел разбить войска эрцгерцога Карла, завершив победным манёвром существование Пятой коалиции. Масштабное событие являлось наступательным как со стороны французов, так и со стороны австрийцев при значительно меньшей численности.

Лео без труда нашёл это место. Он любил семнадцатый округ столицы, так как именно там расположен главный православный Храм города, куда он приходил ставить свечи по большим праздникам. Лео очень скучал по бабушке, которой давно не стало, только с ней у него были связаны светлые воспоминания из детства. Его родители разошлись, когда мальчику было всего три года, и своего отца Лео совсем не помнил. Мать отказывалась что-либо рассказывать о нём, так как расставание далось ей нелегко. Лео носил материнскую фамилию и лишь знал от покойной бабушки, что отец его был известным человеком в мире искусства.

Харри любил играть сам с собой во французский бильярд «карамболь». Для этой разновидности игры используют специальные столы без луз; шар, по которому нанесён удар, совершает последовательное соударение с двумя прицельными шарами.

Лео прошёл через весь игровой зал и нашёл Харри за последним столом.

– Я очень рад, что ты принял моё приглашение, ты играешь?

Харри указал на стену, где вертикально крепились кии различной формы и калибра при помощи специальной конструкцией из дерева.

– Нет, я не умею играть в бильярд, извините… я пришёл обсудить ваше бизнес-предложение и хочу узнать, что мне нужно делать…

Харри заметил, что молодой человек чувствует себя некомфортно в его присутствии, и продолжил беседу необычайно мягким и ласковым голосом, от звучания которого Лео несколько расслабился.

– А что ты вообще любишь, какие игры? Может быть покер? Если так, то я знаю отличное место, куда мы можем поехать прямо сейчас, там собираются мои друзья, с которыми я тебя обязательно познакомлю! Игра ради самой игры – в этом и есть её смысл, и абсолютно неважно сколько ты выиграешь! Ты скоро меня поймёшь!

– Нет, извините меня ещё раз, но и в покер я не умею играть и даже незнаком с правилами. Больше всего мне нравится играть на своей гитаре, и я думал, что вы хотите предложить работу, связанную каким-то образом с музыкой. В эти выходные у меня намечается концерт в кафе, приходите и вы!

Лео достал из сумки распечатанные рекламные флаера и положил небольшую стопку на игорный стол, обтянутый тёмно-зелёной тканью.

– Конечно же, обязательно приду! Давай обсудим всё это по дороге? Я хочу тебе кое-что показать, и абсолютно уверен в том, что смогу помочь открыть для тебя новые возможности. Только наберись терпения!

Тем временем, Мари Лансель направилась на кладбище Пасси. Проходя по его аллеям, она обратила внимание на невероятно большой склеп, увенчанный ортодоксальным крестом, и удивилась тому, что ранее не замечала этой могилы. Она решила туда заглянуть. На небольшом алтаре горела лампада, а рядом со свежими цветами лежала небольшая книга. Мари взяла в руки потрёпанное издание, раскрыв книгу наугад, прочла абзац на французском языке:

«Я знаю человека, который меня любит, понимает, жалеет, полагает жизнь на то, чтобы сделать меня счастливою, который готов для меня на все и который никогда не изменит мне, хотя и изменял прежде. И этот человек – я сама…».

Слова из книги оказались отражением мыслей актрисы. Книга являла собой одно из первых изданий дневников русской художницы Марии Башкирцевой, которая провела большую часть своей жизни во Франции, где скончалась в раннем возрасте от неизлечимого в те времена туберкулёза. Мадемуазель Башкирцева похоронена на кладбище Пасси.

Мимо часовни Башкирцевой проходила группа туристов, и Мари случайно услышала рассказ гида о том, что в Люксембургском музее, есть статуя «Бессмертие» :

– Скульптурная группа изображает молодого гения, умирающего у ног ангела смерти. Грозный небожитель держит в руках табличку со списком великих людей, сошедших преждевременно в могилу, но уже покрывших себя бессмертием на Земле. Глаза гения устремлены в список. И среди восьми французских имён, начертанных в этом списке, стоит одно русское женское имя – «Мария Башкирцева».

Мари Лансель решила оставить себе эту книгу, и, выйдя наружу из часовни, заметила небольшого роста женщину-цыганку с непомерно большим пакетом, наполненным продуктами. В миг их взгляды пересеклись. Повинуясь необъяснимому инстинкту, актриса принялась следовать за цыганкой, которая направлялась в сторону кабины смотрителя кладбища. Цыганка открыла дверцу домика своим ключом и вошла внутрь. Спрятавшись за памятником соседствующей могилы, заинтригованная Мари продолжала наблюдать за домиком пока цыганка не вышла оттуда.

На момент Мари опомнилась, словно бы после сна, который проживала наяву, и осмотрелась по сторонам. Женщина-цыганка направилась в сторону центрального выхода, а Мари продолжала идти за ней. Следуя за цыганкой, Мари потеряла ход времени и событий; каким-то немыслимым образом она очутилась на бульваре Сен-Жермен.

– Приходите и вы к нам на концерт в эти выходных!

Бармен, курящий у одного из кафе на бульваре, протянул Мари Лансель флаер с рекламой выступления Лео. На прямоугольном картонном листке было изображено чёрно-белое фото артиста с гитарой. Мари тотчас же узнала музыканта, который отнёс её багаж, а после снился ей всю ночь.

– А вы знаете его?

– Лео выступает в нашем баре регулярно, а точнее, – раз в месяц. Мы с ним хорошие приятели! Сегодня я заканчиваю работать в одиннадцать и могу вас куда-нибудь пригласить, если Лео занят. Я буду вас ждать…

Бармен Мишель двусмысленно улыбнулся, и вернулся внутрь.

После вечеринки в приватном лондонском клубе, организованной Пьером, Стивен проснулся у себя в квартире в восточном районе на Олд Стрит в одежде, и никак не мог вспомнить, как он добрался до дому. Последнее что воспроизводила его память, это смеющееся широко расставленные голубые глаза Викки. Во рту сильно пересохло, и Стивен Роуз пошёл на кухню, чтобы налить себе стакан воды. Чтобы попасть на кухню, нужно пройти через салон, где Стивен обнаружил мирно спящую Викки, уютно устроившеюся в массивном кресле современного дизайна. На девушке был белый махровый халат, который Стивен привёз из парижского отеля Plaza, во время последней поездки в надежде улучшить отношения с женой, перед разводом. На журнальном столике стояла недопитая бутылка мексиканской текилы и два хрустальных стакана.