- Ага… - кивнул он. – Я… сейчас приду. Я с утра в душе не был.

- Что? – возмутилась я. – Ты целовался с нечищеными зубами со мной?

- Нет-нет, зубы почистил, умылся. Я… сейчас вернусь. Надо перед выходом освежиться.

- Ты пахнешь корицей и гвоздикой, - вслед сказала ему я и заметила, что он замер от моих слов в дверном проеме и оглянулся. – Мне понравилось, но больше мы так спорить не будем.

Он постарался надеть на себя беззаботную улыбку, но она плохо натягивалась у него.

- А я бы поспорил еще, - отшутился он и скрылся в ванной.

Я только не поняла, перед каким выходом он собрался освежиться. Мы же никуда не собирались. Раздался звук душа, а я покачала головой. Набрала Николетт. Она ответила через две секунды.

- Да, дождик?

- Надо будет встретиться.

- Сегодня вечером до полуночи свободна, потом задание.

- Давай в шесть?

- Идет. Ты в порядке?

- Вроде да…

- Что-то случилось.

- Нет, ерунда, - ответила я в надежде, что так оно и есть.

- Тогда в «Мирэль».

- Да, давай там, – согласилась я.

Николетт отключилась, а я поднесла руку к своим губам и потрогала их, прикрыв глаза. Ну и что это все было?

- Готовы сразу сделать заказ или подойти попозже? – спросила меня милая официантка.

- Попозже пожалуйста.

Я сидела на мягком диванчике и ждала Николетт. Я сбежала из своей квартиры как несчастная трусиха. Пока Эндари был в душе, я оделась и вышла, оставив записку, что хочу пойти поработать в гильдию, а затем встречусь с Николетт.

Почему я не отправила смс? Я боялась, что тогда он напишет ответ, и у нас начнется переписка. А мне нужно было абстрагироваться.

Я не знала, что со мной происходит. Мне хотелось приложить лед к лицу, чтоб оно перестало гореть. Я достала зеркальце, уже одиннадцатый раз за день, и посмотрелась. Убедилась, что щеки не красные.

Ко мне подошла Николетт и чмокнула меня в щеку. Я оглядела ее, надеясь, что она повлияет на меня не хуже чего-нибудь охлаждающего.

Николетт – одна из тех девушек, про которых можно сказать горячий лед. В ее синих глазах играет шутливость, но губы выражают полную серьезность. Либо наоборот, она улыбается, а глаза как родниковая вода – холоднее некуда. Она чуть выше меня, шатенка с красным отливом, даже с вишневым, я бы сказала. Подкаченная, с узкими запястьями и выделяющимися ключицами. За ее декольте четвертого размера можно свернуть шею. И только я и Лоуренс знаем, что ее раздражает ее фигура: большая грудь, плоский живот и узкие бедра без особо выделенной талии. Но никто никогда не узнает, что есть то, что она считает не совершенством в себе, и что хотела бы быть пониже и более мягкой.

- Ты уже выбрала? – спросила она.

- Почти.

К нам снова подошла девушка, записала наши блюда и удалилась.

- Так… - она внимательно меня осмотрела. – Ты все-таки что-то хочешь обсудить.

- Мы поцеловались, - сказала я на одном дыхании.

- Неплохо, ты все-таки воспользовалась планом. О, я и в зале вас вспомнила.

- Я боюсь, что это его план, а не мой.

- А ему-то это зачем? – спросила Николетт. – Он-то не пытается… скрывать один секрет.

- Может он считает, что Нуриния, в принципе, скрывает детали, и у меня задание от правительства. А он втирается в доверие.

- Либо он просто считает тебя красивой и захотел поцеловать.

- Мне понравился поцелуй, - сказала тихо я. – Я боюсь, что я могу влюбиться.

- Ничего страшного. Влюбляться это хорошо, главное осознанно. Самое страшное – не признаваться самой себе, что ты чувствуешь. Если будешь самой себе врать… Тогда и начинается главная опасность. Ты перестанешь себя контролировать. А когда ты осознаешь симпатию – можно все обдумать, взвешивать свои действия. Говорить себе: «Да, он привлекательный, но я помню о деле». Все просто.

- Зачем он меня поцеловал? Ну зачем?

- Не ищи скрытых смыслов. Относись спокойнее. Ты из-за поцелуя так завелась.

- Мне было так… так… - я не смогла выразить свои мысли.

- Это все потому что ты дальше поцелуев не заходила. А организм уже требует. Вот тебе и сносит башню. А он сексуальный, харизматичный. Это нормально.

Мне нравилось, что Николетт не делала беды из симпатии, она правда спокойно ко всему относилась. Сегодня нравится, потом уже нет. Красивый мужчина? Надо признавать. Осознание проблемы – первый шаг ее решения.

- Что дальше делать?

- Как это все произошло?

Я рассказала ей о споре, в это время нам принесли салаты, и я накинулась на еду с жадностью хищника.

- Ты хорошенькая, красивая. Надеюсь, сейчас нет проблем с самооценкой?

Я покачала головой. Нет, мне же уже не четырнадцать, чтоб считать себя страшилой, и не шестнадцать, чтоб переживать из-за того, что я не голубоглазая блондинка. Я почему-то в шестнадцать считала, что красивые глаза обязательно должны быть голубыми. Нет. Мне девятнадцать, и вижу себя в зеркале каждый день. И я знаю, что моя внешность очень приятна глазу. И если накраситься и красиво одеться, то можно произвести впечатление.

- Тогда в чем сомнения? – спросила Николетт.

- Я не знаю, как дальше себя вести.

- А чего ты хочешь дальше?

- Ну… я не хочу специально заниматься усилением его симпатии. Я хочу, чтоб ничего не менялось. Так комфортнее вести задание, расследование.

- Тогда так себя и веди. Что ничего не произошло из ряда вон выходящего. Это был просто спор и поцелуй. Хороший поцелуй. И все.

Как я умудрялась продумать схемы взаимодействия ядов, утилизацию улик, составлять планы лечения от сложных отравлений, но совершенно не могла сама себя успокоить в таком пустяке. Ведь все, что говорит Николетт я и так знала, но не могла собраться с мыслями.

- Ты права.

Мы еще поболтали о разном, Николетт рассказывала, что следит за музеем.

- Там ни к чему и не пришли? – спросила я.

- Нет, две страны не могут договориться. Карос давит на то, чтоб им в этот раз на дольше реликвию привезли. Нуриния отказывается. К компромиссу не могут прийти. Расследование, кстати, тоже влияет. Все в Каросе возмущены, что убили человека из отряда короля, и что убийца до сих пор не найден.

- Насколько я знаю… Они сами задерживают расследование. Эндари каждый раз согласовывает все действия.

- Может поэтому и затягивают? Чтоб поторговаться с нашим правительством?

- Знаешь, если бы я не знала деталей той ночи, - сказала я и увидела, как Николетт кивнула. – Я бы решила, что это сами люди Кароса убили Рафиуса и повесили на нас.

- А может быть так и планировалось? Вдруг был второй человек, который должен был устранить Рафиуса, но кое-кто… успел быстрее.

- Или его послали специально… с расчетом, что его убьют, - задумчиво сказала я. – Двух зайцев одним махом. И создать обстоятельства, которые позволять торговаться о сроках, и…

- Каких двух зайцев, - спросила Николетт в упор, глядя на меня.

Николетт знала, что на меня напали, знала, что я не могу рассказать об этом и объяснить обстоятельства. Это объяснялось тем, что в Каросе не будут выяснять деталей и просто казнят.

- Забудь, - ответила я.

Она кивнула. Догадывалась ли она? Если и да, то никогда не говорила.

Девять лет назад я осталась круглой сиротой, мама с папой умерли. Они отравились сладким. Может быть поэтому я так щепетильна к еде и своей кухне. Я пришла в гильдию, не зная больше куда податься. Нитта не хотела сначала брать к себе худенькую девочку, которая плакала постоянно, но все-таки передумала.

Я помню наше первое знакомство с Николетт. Она всегда казалась страше из-за своего роста и холодного рассудительного голоса. Ее родители и Лоуренса были участниками гильдии и погибли на одном из заданий. Нитта взяла их себе на воспитание и дальнейшую работу. Если женатая пара с детьми не уходила из гильдии – было ясно, чем будут заниматься в дальнейшем их дети.