В чайном салоне меня ждали Мартин и Питер. Питер оказался австрийцем, энергетическим магнатом и совладельцем машиностроительного завода БМВ, или BMW, или, как говорят американцы – «Би эм дабл ю». По внешнему виду Питера можно было без труда составить его психологический портрет: испробовавший всё и от всего уставший трудоголик, ставший алкоголиком, давно миновавший пик сексуальной активности, и, конечно же, масон. Только австрийскому масону могло прийти в голову снять подобный фильм с многозначительным заголовком «Сын гения». Питер был уверен, что его идея есть не что иное, как абсолютное совершенство, и осталось только написать сценарий. Деньги есть, идея есть – нужны преданные идиоты! Не стану отрицать, что Питер обладал определённым магнетизмом, присущим всем лидерам, и речь его завораживала. Он в действительности горел идеями вышеупомянутого братства, и, казалось, был готов отдать себя всего на старости лет и послужить благому делу. Питер пригласил меня приехать на праздник пива «Окто́берфест» в Мюнхен, чтобы познакомиться с продюсером, который также должен был прилететь из Вены. Во время проведённых в Мюнхене двух ночей и трёх дней мы пили не только пиво, но и отменное вино и кальвадос, общались, и Питер рассказал мне всю личную историю и задумку. Я перевела его слова в мини-синопсис и предложила помочь подыскать хорошего сценариста в Лондоне.

Продюсер так и не прилетел на гулянье, сославшись на внезапную болезнь – подозрение на аппендицит. Несмотря на то что во всей истории были определённые странности, это мне не помешало провести неплохо время на празднике. Деньги за авиабилеты миллионер обещал вернуть на месте, однако, чтобы заполучить обратно свои пятьсот евро, мне пришлось ждать последней минуты; Питер до последнего тянул, и только перед самым вылетом обратно в Лондон ему наконец-таки удалось разыскать банкомат, который принял его кредитную карту! Как оказалось впоследствии, австрийский дядя рассчитывал на более снисходительное отношение с мой стороны к его, так сказать, мужским пожеланиям. Узнав о моём семейном положении, он ещё надеялся на интрижку до самого победного конца, и в день вылета примчался в мой номер за час до назначенного времени выезда в аэропорт. Но тут сработал инстинкт, шестое чувство; я освободила номер раньше и разместилась в баре на рецепции гостиницы. Именно оттуда я и увидела, как взволнованный Питер ворвался в лифт, чтобы испытать удачу напоследок. Его разочарованию не было предела. С трудом скрывая гнев, он ни слова не вымолвил по пути в машине. По приезде, обработав текст, я всё же предложила несколько кандидатур сценаристов, после того как проконсультировалась; писать сценарий по этой теме мне было неинтересно. Питер так ничего и не снял и предложил найти деньги для фильма, который собирается снимать Аль Пачино. Всё это и горько, и смешно. Пришлось убедиться ещё раз в том, что миллионеры – самые жадные на свете люди.

По пути в Париж я много думала о том, что же заставляет меня снова и снова предпринимать неимоверные усилия, но ничем другим я не могла заниматься тогда; агент часто высылал сценарии, которые мне просто не нравились. Как правило, роли, которые предлагали, были стереотипными: роли проституток из восточной Европы или секретных агентов из постсоветского пространства. Я переехала в Лондон из Парижа, но ситуация не стала проще, что и предвещал мой киношный агент Джордж Ламберт:

– Дорогая Анна, – говорил Джордж, – я прожил много лет в Лондоне в молодости, когда сам был актёром. Переехав из Брюсселя, я столкнулся со множеством проблем. Есть столько разновидностей и специфик речевого акцента, что даже английские актёры с трудом справляются! Рассчитывать на чудо — опрометчиво. Лучшие роли будут за англичанками, как и у нас в Париже, за француженками! Не может же русская девушка стать Амели!

Однако, именно на это – на чудо – я всю жизнь и рассчитываю, и только им могу жить и дышать. Глубокую любовь к кинематографу мне подарил Андрей Тарковский. Именно в таком кино хотелось быть. Каждый раз, когда я пересматриваю его фильмы, то нахожу новый поток для размышлений. И вот теперь, много лет спустя по прошествии этих событий, когда в жизни освободилось место и время для написания этих хроник, мне приснился давно ушедший режиссёр. Снился Тарковский два дня подряд, и невероятно реалистичными были наши длительные беседы, ведь во сне реальность иная, и время ужимается, минуты растягиваются в часы; смерти не существует в привычном нам понимании – стираются все грани, и лишь запредельное имеет смысл. Там можно беспрепятственно перенестись в любое историческое мгновение, лишь бы только удалось вспомнить об этом в моменты ночных забвений.

Пробы прошли, и меня вызвали на разговор в американское агентство:

– Darling! Ты пойми, у нас, в Лос-Анджелесе, принято постоянно улыбаться и всем рассказывать, как здорово у тебя складывается карьера! Просто всегда улыбайся и говори о себе, можешь и придумать что-нибудь этакое!

Напротив, во Франции, не модно быть приветливым. Так говорил мне француз Дени:

– Актриса – это самая желанная женщина! Её должны добиваться, желать; она должна быть тайной за семью печатями, о ней должны узнавать от других…

Никогда ранее не слышала подобных ремарок. Беспричинно улыбаться было непросто и, скорее всего, я отношусь к приверженцам европейского стиля поведения. Один из парижских агентов предложил мне совершить поездку в Лос-Анджелес. Идея мне понравилась, так как, помимо кастингов, я собиралась встретиться с голливудским дистрибьютором Эдвардом по поводу своего проекта.

Меня поселили в просторном доме на Сансет бульваре, недалеко от бюро, где располагалось актёрское агентство. Пришлось взять в аренду автомобиль, чтобы ездить на встречи и по своим нуждам без водителя, так как тут даже за сигаретами в соседний магазин ездят на машине. Не знаю, почему именно, я купила в книжном магазине роман «Красное и чёрное» Стендаля. Книга полностью поглотила меня, и всё, что происходило в реальности, отошло на второй план.

После длинного дня за рулём я остановилась, чтобы выпить аспирин, так как чувствовала себя неважно уже второй день. Водитель джипа выруливал из-за поворота. Лолита, как волшебник в сказке, появилась в самый подходящий момент, и предотвратила столкновение, преградив машине проезд. Цыганка окликнула меня:

– Да, подруга, у тебя грипп, не простуда – тебе нужны другие лекарства. Пошли ко мне, у меня есть то, что тебе сейчас нужно.

От Лолиты скрыть что-либо было невозможно. Она, как сканер, видела всех насквозь. Бывшая солистка цыганского театра «Ромэн» уже шестнадцать лет как жила в Лос-Анджелесе. Цыганская мафия переправила её с маленьким сыном в Калифорнию в самом начале девяностых, и несколько лет Лолита держала русский ресторан-кабаре в Голливуде, а после дела разладились, и теперь она с трудом сводила концы с концами. Сын вырос без отца. Однако, как полагается настоящему цыгану, был занят только музыкой. Лолита дала выпить лекарства, которые за день поставили меня на ноги, вернули к жизни. Лолита много размышляла на разные темы. Невероятно умная, красивая и талантливая женщина, она рассказала мне об устройстве цыганского табора и о том, что такое цыганская любовь.

Лолита сама вызвалась погадать мне на картах «на суженого»:

– Тебя ждёт свадьба, и этого не избежать, но… у тебя будет и третий муж, и сюда ты вернёшься только с большим проектами, по делам!

Когда я пришла на встречу с продюсером, чтобы обсудить возможности реализации проекта, он мне объяснил, что самый востребованный жанр кино – это комедии и фильмы ужасов. Авторское кино следует снимать в Европе, там больше вероятности на успех, и даже американские режиссёры ищут продюсеров там, если их фильмы не сочетаются с понятием «мейнстрим». Всё же надежда оставалась, так как кинокомпания представляла один иностранный фильм в год, и мне предстояло написать сценарий. В отличие от Европы, где начиная с синопсиса ведутся переговоры, Голливуд работает только с полноценными сценариями. На этом мы и условились с Эдвардом, что я подготовлю сценарий на американском английском, что я и сделала впоследствии.