Всё пустяк для дурака. Он садится на конька, Бьёт в круты бока ногами, Теребит его руками, Изо всех горланит сил… Конь взвился – и след простыл. «Буди с нами крестна сила! — Закричал тогда Гаврило, Оградясь крестом святым. — Что за бес такой под ним!» Огонёк горит светлее, Горбунок бежит скорее. Вот уж он перед огнём. Светит поле словно днём; Чудный свет кругом струится, Но не греет, не дымится. Диву дался тут Иван. «Что, – сказал он, – за шайтан! Шапок с пять найдётся свету, А тепла и дыму нету; Эко чудо-огонёк!»  Говорит ему конёк: «Вот уж есть чему дивиться! Тут лежит перо Жар-птицы, Но для счастья своего Не бери себе его. Много, много непокою Принесёт оно с собою». — «Говори ты! Как не так!» — Про себя ворчит дурак. И, подняв перо Жар-птицы, Завернул его в тряпицы, Тряпки в шапку положил И конька поворотил. Вот он к братьям приезжает И на спрос их отвечает: «Как туда я доскакал, Пень горелый увидал; Уж над ним я бился, бился, Так что чуть не надсадился; Раздувал его я с час — Нет ведь, чёрт возьми, угас!» Братья целу ночь не спали, Над Иваном хохотали; А Иван под воз присел, Вплоть до утра прохрапел. Тут коней они впрягали И в столицу приезжали, Становились в конный ряд, Супротив больших палат.  В той столице был обычай: Коль не скажет городничий [29] — Ничего не покупать, Ничего не продавать. Вот обедня наступает; Городничий выезжает В туфлях, в шапке меховой, С сотней стражи городской. Рядом едет с ним глашатай, Длинноусый, бородатый; Он в злату трубу трубит, Громким голосом кричит: «Гости! [30] Лавки отпирайте, Покупайте, продавайте. А надсмотрщикам сидеть Подле лавок и смотреть, Чтобы не было содому, Ни давёжа [31], ни погрому, И чтобы никой урод Не обманывал народ!» Гости лавки отпирают, Люд крещёный закликают: «Эй, честные господа, К нам пожалуйте сюда! Как у нас ли тары-бары, Всяки разные товары!» Покупальщики идут, У гостей товар берут; Гости денежки считают Да надсмотрщикам мигают. Между тем градской отряд Приезжает в конный ряд; Смотрит – давка от народу, Нет ни выходу, ни входу; Так кишмя вот и кишат, И смеются, и кричат. Городничий удивился, Что народ развеселился, И приказ отряду дал, Чтоб дорогу прочищал. «Эй! вы, черти босоноги! Прочь с дороги! прочь с дороги!» — Закричали усачи И ударили в бичи. Тут народ зашевелился, Шапки снял и расступился.  Пред глазами конный ряд; Два коня в ряду стоят. Молодые, вороные, Вьются гривы золотые, В мелки кольца завитой, Хвост струится золотой… Наш старик, сколь ни был пылок, Долго тёр себе затылок. «Чуден, – молвил, – божий свет, Уж каких чудес в нём нет!» Весь отряд тут поклонился, Мудрой речи подивился. Городничий между тем Наказал престрого всем, Чтоб коней не покупали, Не зевали, не кричали; Что он едет ко двору Доложить о всём царю. И, оставив часть отряда, Он поехал для доклада. Приезжает во дворец. «Ты помилуй, царь-отец! — Городничий восклицает И всем телом упадает. — Не вели меня казнить, Прикажи мне говорить!» Царь изволил молвить: «Ладно, Говори, да только складно». —  «Как умею, расскажу: Городничим я служу; Верой-правдой исправляю Эту должность…» – «Знаю, знаю!» — «Вот сегодня, взяв отряд, Я поехал в конный ряд. Приезжаю – тьма народу! Ну, ни выходу, ни входу. Что тут делать?.. Приказал Гнать народ, чтоб не мешал. Так и сталось, царь-надёжа! И поехал я – и что же? Предо мною конный ряд; Два коня в ряду стоят, Молодые, вороные, Вьются гривы золотые, В мелки кольца завитой, Хвост струится золотой, И алмазные копыты Крупным жемчугом обиты». Царь не мог тут усидеть. «Надо ко́ней поглядеть, — Говорит он, – да не худо И завесть такое чудо. Гей, повозку мне!» И вот Уж повозка у ворот. Царь умылся, нарядился И на рынок покатился; За царём стрельцов [32] отряд. вернутьсяГородни́чий – начальник города в старину. вернутьсяГость – старинное название купца, торговца. |
