Ну, Гаврило, в ту седмицу [14]Отведём-ка их в столицу; Там боярам продадим, Деньги ровно поделим. А с деньжонками, сам знаешь, И попьёшь и погуляешь, Только хлопни по мешку. А благому дураку Недостанет ведь догадки, Где гостят его лошадки; Пусть их ищет там и сям. Ну, приятель, по рукам!» Братья разом согласились, Обнялись, перекрестились И вернулися домой, Говоря промеж собой Про коней и про пирушку И про чу́дную зверушку.  Время катит чередом, Час за часом, день за днём. И на первую седмицу Братья едут в град-столицу, Чтоб товар свой там продать И на пристани узнать, Не пришли ли с кораблями Немцы в город за холстами И нейдёт ли царь Салтан Басурманить [15] христиан. Вот иконам помолились, У отца благословились, Взяли двух коней тайком И отправились тишком. Вечер к ночи пробирался; На ночлег Иван собрался; Вдоль по улице идёт, Ест краюшку да поёт. Вот он поля достигает, Руки в боки подпирает И с прискочкой, словно пан, Боком входит в балаган. Всё по-прежнему стояло, Но коней как не бывало; Лишь игрушка-горбунок У его вертелся ног, Хлопал с радости ушами Да приплясывал ногами. Как завоет тут Иван, Опершись о балаган: «Ой вы, кони буры-сивы, Добры кони златогривы! Я ль вас, други, не ласкал, Да какой вас чёрт украл? Чтоб пропасть ему, собаке! Чтоб издохнуть в буераке! [16]Чтоб ему на том свету Провалиться на мосту! Ой вы, кони буры-сивы, Добры кони златогривы!»  Тут конёк ему заржал. «Не тужи, Иван, – сказал, — Велика беда, не спорю; Но могу помочь я горю. Ты на чёрта не клепли [17]: Братья коников свели. Ну, да что болтать пустое, Будь, Иванушка, в покое. На меня скорей садись, Только знай себе держись; Я хоть росту небольшого, Да сменю коня другого: Как пущусь да побегу,  Тут конёк пред ним ложится. На конька Иван садится, Уши в за́греби [19] берёт, Что есть мочушки ревёт. Горбунок-конёк встряхнулся, Встал на лапки, встрепенулся, Хлопнул гривкой, захрапел И стрелою полетел; Только пыльными клубами Вихорь вился под ногами. И в два мига, коль не в миг, Наш Иван воров настиг. Братья, то есть, испугались, Зачесались и замялись. А Иван им стал кричать: «Стыдно, братья, воровать! Хоть Ивана вы умнее, Да Иван-то вас честнее: Он у вас коней не крал». Старший, корчась, тут сказал: «Дорогой наш брат Иваша, Что переться [20] – дело наше! Но возьми же ты в расчёт Некорыстный наш живот [21]. Сколь пшеницы мы ни сеем, Чуть насущный хлеб имеем. До оброков [22] ли нам тут? Вот с такой большой печали Мы с Гаврилой толковали Всю намеднишнюю ночь: Чем бы горюшку помочь? Так и этак мы вершили, Наконец вот так решили, Чтоб продать твоих коньков Хошь за тысячу рублёв. А в спасибо, молвить к слову, Привезти тебе обнову — Красну шапку с позвонком Да сапожки с каблучком. Да к тому ж старик немо́жет [24], Работа́ть уже не может; А ведь надо ж мыкать век, — Сам ты умный человек!» — «Ну, коль этак, так ступайте, — Говорит Иван, – продайте Златогривых два коня, Да возьмите ж и меня». Братья больно покосились, Да нельзя же! согласились. Стало на́ небе темнеть; Воздух начал холодеть; Вот, чтоб им не заблудиться, Решено остановиться. Под навесами ветвей Привязали всех коней, Принесли с естным [25] лукошко, Опохме́лились немножко И пошли, что боже даст, Кто во что из них горазд. Вот Данило вдруг приметил, Что огонь вдали засве́тил. На Гаврилу он взглянул, Левым глазом подмигнул И прикашлянул легонько, Указав огонь тихонько; Тут в затылке почесал, «Эх, как тёмно! – он сказал. — Хоть бы месяц этак в шутку К нам проглянул на минутку, Всё бы легче. А теперь, Право, хуже мы тетерь… Да постой-ка… мне сдаётся, Что дымок там светлый вьётся. Видишь, эвон!.. Так и есть!.. Вот бы курево [26] развесть! Чудо было б!.. А послушай, Побега́й-ка, брат Ванюша! А, признаться, у меня Ни огнива, ни кремня». Сам же думает Данило: «Чтоб тебя там задавило!» А Гаврило говорит: «Кто-петь [27] знает, что горит! Коль станичники [28] пристали — Поминай его, как звали!» вернутьсяБасурма́нить – обращать в мусульманскую веру. вернутьсяНе клепли́ – не обвиняй напрасно, не клевещи. вернутьсяНекоры́стный наш живо́т – бедную нашу жизнь. Живо́т – жизнь. вернутьсяОбро́к – деньги или продукты, которые при крепостном праве крестьяне должны были отдавать своему помещику. вернутьсяИспра́вник – начальник сельской полиции в дореволюционной России. вернутьсяНемо́жет – болеет; немо́чь – болеть. |
