А я уже думала, как бы мне испариться, потому что осознание и стыд вдруг свалились на меня бетонной плитой. И я даже примерно не представляла, что будет, если утром я проснусь в объятиях чертова незнакомца.

 На следующий день

 Сбежала. Чертова девка убежала босая и полуголая. Неужели я ей так не понравился. В голове словно поселился кузнечный молот, а в яйцах звенящая пустота. Я не то что имени, лица ее не помню. Но почему-то думаю все утро об этой ненормальной. На хрена я так напился, накануне подписания сделки, которую я готовил полгода? Выгляжу сейчас, словно по мне проехался танк. Но мне все равно, черт бы побрал эту лопоухую ведьму. Потому что даже о мысли о ней, у меня начинает гудеть в штанах, а от головы отливает вся кровь.

–Вадим ты меня слушаешь вообще?– раздраженно пробухтел Гриша. – Я уже полчаса распинаюсь, может посмотришь документы?

– После, Гринь,– прохрипел я, борясь с тошнотой и сушняком. – Я сегодня слегка не в кондиции.

– Ты в последнее время очень часто не в кондиции. Лилька оборвала все телефоны. Искала тебя.

– Я отключил мобильный. Вчера мне было мне до разговоров.

– А знаешь, ты все таки животное, Корф,– заржал Григорий, заколыхавшись вторым подбородком.– Но я не осуждаю. Бабы приедаются. Это как торт-вроде вкусно, но много не съешь. – Так кто та кудесница, которая высосала силы из самого Корфа? Дорогая девочка? Сколько отдал?

Я поморщился, иногда этот напыщенный индюк чертовски прав, и мне это не нравится. И по поводу моей бывшей он оказался нечеловечески прозорлив. А он ведь и вправду похож на птицу, так любимую янки. И смеется, словно клокочет.

– Давай мы обсудим мою принадлежность после подписания договора со шведами,– поморщился я, залпом осушив бутылку дорогущей минералки. Хоть убей не могу почувствовать разницу между русской водой и французской. Но Гришка упорно покупает золотую водичку. Хотя, с похмелья мне все равно чем заливать горящие трубы. Если Гриня считает, что мой сушняк  удобрять деньгами полезнее, так тому и быть.

– Просто скажи, как она? И я отстану. Горячая штучка?

– Кто?  – включать дурака я так и не научился.

– Та, которая так тебя измотала, братишка.

Я промолчал. Не говорить же Григорию, что я даже внешности малышки, которую подцепил в дешевом баре не помню. Зато помню, как держал ее за уши, насаживая ртом на мой… Черт, и это было восхитительно. А еще она была девственна, и мне казалось, что я схожу с ума от раздирающего удовольствия. И я бы ни за что не отпустил девку, если бы не проспал как тюлень все на свете. На память о незнакомке мне достался поддельный найк, дешевенький лифчик и кофточка с собачками. И теперь я ни о чем не могу думать, кроме как о том, чтобы найти эту ушастую бестию. Но как это сделать, если ее внешность стерлась из моей памяти более сильными воспоминаниями и эмоциями. Одно я помню – уши у куколки были выдающимися. А еще я помню, что она была просто огненной, целомудренно – развратной, взрывной смесью несочитающихся благодетелей, и я почти сошел с ума от взрывного удовольствия.

– Я не плачу за удовольствие, Гриш. Это удел неуверенных в себе задротов,– расплылся я в улыбке. Гриша дернул щекой и заткнулся. Уж кто как не я знал, что мой зам. частенько покупает любовь, пусть и задорого. И делает он это на деньги, которые ему дал я. Вот только в последнее время индюк что – то расправил крылья. И меня это жутко бесит.

– Уши,– я поперхнулся водой. Ну да, я помнил только ее уши, и осознавал, что найти по этим выдающимся лопухам мою ночную фею будет почти невозможно. Да и зачем? Черт, зачем мне очередной геморрой?

– Что ты сказал? – встрепенулся Гриня.

– Я говорю, что шведы получат от хрена уши. Контракт фуфло. И если они не примут наши условия…

– Лильке перезвони, она просила,– уже в спину крикнул мне зам., собирая со стола рассыпанные бумаги. Догнал он меня уже возле машины.

– Едешь рядом с водилой,– приказал я, выслушал недовольное бормотанье, поднял стекло отделяющее пассажирскую зону от водительской и достал мобильник. Бежать от проблем я не привык. Набрал номер Лильки и приготовился к нудным объяснениям.

– Вадим? – хриплый голос женщины, с которой я прожил пять лет, прозвучал спокойно, и вроде даже удивленно,– слушай, я сейчас на массаже…

– Лиль, а выходи за меня замуж,– хмыкнул я. Нет, ну в самом деле, а чего искать добра от добра? В конце концов, мы так же будем с ней видеться раз в две недели. Ни к чему не обязывающий брак, зато наш сын родится в полной семье. Не бегать же мне в поисках лопоухой лохушки? может она страшнее атомной войны, я же не помню.

– Ты придурок Корф,– прошипела Лилька, и я понял, что она зла, как сто чертей. И наверное сейчас мечет молнии своими кошачьими глазами.– Предложение не делают по телефону. Я хочу кольцо, и тебя коленопреклоненного, и цветов охапку.

– О беременности тоже не сообщают посредством мобильной связи,– нагло хмыкнул я, прекрасно зная, как действует на фурию такой тон. Она сейчас в ярости, аж задыхается.

– Ты сука, Корф. Когда ты в последний раз был дома, черт бы тебя побрал? Пошла вон,– зашипела она, скорее всего на испуганную массажистку. И девчонка скорее всего испарилась моментально. Потому что выдержать взгляд разозленной Лильки даже у меня не всегда выходит без последствий.– Я с Гриней твоим общаюсь чаще чем с тобой. Тебе нельзя заводить семью, потому что ты самовлюбленный баран. Ты меня купил, так ты считаешь? Что ж, ты прав, но это не дает тебе…

– Так что там по моему вопросу, детка? – прервал я поток яростной речи.– Свадьба – свадьба, кольца – кольца…?

– Пошел ты в задницу, Корф,– прорычала трубка, и в ухо мне понеслись длинные гудки.

Я откинулся на спинку сиденья, пытаясь понять, чего же мне в этой жизни не хватает. Получалось, что только одного – лопоухой девки, внешность которой осталась в моей памяти слепым пятном. Зато я помнил прикосновения к ее ушам, как пальцы путались в волосах и прилипали к дурацкому скотчу, которым эта дурочка лепила свои локаторы, явно жутко их стесняясь. Чертова ведьма.

– Гриша, мне надо выпить,– прохрипел я, опуская стекло.– Останови машину.

– Вадим, а шведы?

– Подождут. В конце концов это в их интересах.

– Ты чертов придурок, Корф. Совсем сошел с ума. Очнись, переставай рыться в себе, надо делать бизнес. Тоже мне, зажравшийся псих, потерявший смысл бытия. Ты просто избалованный сосунок.  Мне надоела эта «евпатория», слышишь? Делай что хочешь. А я пойду на подписание.

– Петя, в тот бар, в который вчера меня возил,– приказал я шоферу, равнодушно наблюдая, как Гриша выскакивает из машины и со всей силы хлопает дверцей. Слишком мелко плавал Гришка, никто даже разговаривать с ним не станет. Без меня не начнут, короче. Но черт возьми, он снова прав. С моей жизнью происходит какая – то лажа. Вроде есть все, кроме счастья. И вчера я это понял еще более явственно. Потому что именно вчера я был чертовски счастлив. И это ощущение не отпускает до сих пор. И честно говоря, я и пить то не хотел, просто надеялся на встречу с ушастой незнакомкой, за одну ночь лишившей меня душевного спокойствия своей незамутненной невинностью и неприятием себя. Может быть мы просто с ней похожи?– Заберешь меня в шесть. И купи какую нибудь цацку, которые сейчас бабам нравятся.

Сейчас выпью и поеду домой. В тот дом, который так и не мстал моим, там царит Лилька. А я терпеть не могу ледяной красоты, которую она мне навязывает. Зато она холеная, дорогая и злющая – мне под стать. И самое главное – носит моего наследника. И этот гребаный факт перечеркивает все "против".

– Ты знаешь ту девку, с которой я вчера ушел? – спросил у зуже знакомого бармена, принимая стакан с виски. Странно, вот этого нахального юнца помню, а моей ночной феи лица не могу воспроизвести в памяти.