– Что? – в ужасе шепчу я. И хоть глаза наполняются слезами, стараюсь держаться уверенно. – В чем я провинилась? Вы не имеете права увольнять меня без всякого основания…
Лидия Ивановна подлетает ко мне, будто фурия. Наклоняется так близко, что я вижу ее губы, перепачканные лиловой помадой и размазанные кривые стрелки и густо накрашенные ресницы, напоминающие лапки жуков. Слышу запах изо рта. Отстраняюсь инстинктивно. Но директриса не думает отступать.
– Основание? – цедит она и, ухватив меня за руку, шипит гадюкой. – Слушай внимательно, сучка. Если сейчас уйдешь по-хорошему, я не стану гнать волну. Устроишься в другую школу. Глядишь, они ничего не узнают. Но если рыпнешься, я тебе такие права покажу, что тебя даже в ПТУ двор подметать не примут.
– Не понимаю, – недоумевая, всхлипываю я. – Объясните, пожалуйста! Ничего не понимаю. Вчера вы хвалили меня…
– Ну, я же не знала, что ты спишь с мужиками за деньги. Зачем тебе школа, Света? – вздыхает Лидия Ивановна и добавляет гневливо. – Клиентов не хватает? Так не в гимназии же их искать!
– Лидия Ивановна, – в ужасе смотрю на директрису и признаюсь как на духу. – У меня даже мужчины нет. Какие клиенты?
– Поэтому, наверное, и нет, раз ты этим промышляешь, – выносит она вердикт.
– Чем этим? – ухаю устало.
– Ладно, милая, – зло кивает Лидия. – По-хорошему ты не захотела…
Быстро подлетает к столу и, схватив свой сотовый, возвращается обратно.
– А это что? – тычет в знакомый скан, пару часов назад отправленный подружкам.
Кто из них слил инфу директору? Как такое возможно?
– Откуда?! – вскрикиваю от неожиданности.
– Я так понимаю, текст сообщений тебе знаком и удивления не вызывает, – довольно хмыкает Лидия Ивановна и добавляет веско. – У нас свои методы, милочка!
– Это глупый розыгрыш – пытаюсь объясниться я и тут же спотыкаюсь на полуслове. Деньги на карту поступили. Неужели сам Годаров решил меня уничтожить?
– Я тоже так сначала подумала, – кивает башкой Лидия. Высокая блондинистая хала, возвышающаяся на голове директрисы, тут же приходит в движение. Еле сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться. Смех сквозь слезы!
– Я позвонила своей ученице в Сбербанк. И узнала, сколько денег у тебя на счету, – торжественно заявляет Лидия Ивановна. – Кто-то тебе ради розыгрыша лям перечислил. Меня не проведешь, Розанова. Убирайся прочь. И навсегда забудь сюда дорогу. Я тебе сразу трудовую книжку выдам. Торгуй собой в другом месте. Пиши заявление! Я кому сказала…
– Вы не имеете права, – лепечу, порываясь подняться из-за стола. Конечно, после такой гадкой сцены я здесь и сама не останусь. Но и помыкать собой не позволю.
– Таня, – толкая меня обратно в кресло, кричит Лидия секретарше. – Ну-ка, запри дверь!
Придвигает ко мне лист бумаги и ручку. Нависает, давя крепким бюстом.
– Пиши и выметайся! Живо!
Деваться некуда. Трясущейся рукой вывожу каждую букву. Расписываюсь. Ставлю дату. И вынув из сумки тетради, кладу их на стол.
– Детям раздайте, – прошу тихо.
Не стесняясь слез, как слепая бреду к выходу. Только бы не закричать от отчаяния. И выйдя на улицу, медленно иду к остановке. Что теперь делать? Как быть? И как сообщить бабушке и Агате Михайловне? Такой позор несмываемый, хоть в реку с моста кидайся…
В порыве злости достаю из сумки сотовый и набираю номер Годарова. Пусть ответит за свои выходки!
Но этот гад сбрасывает звонок. Теперь я точно уверена, что без Годарова не обошлось. Кто бы еще мог с легкостью кинуть на карту целый лям? Вот только почему меня втоптали в грязь? Умом понимаю, что кроме него некому. А сердце вопит «Это не он!». Зная историю двух семей – Годаровых и Розановых, Руслан бы не посмел. Странная си туация. Одно ясно, бабушке сказать придется. И желательно сразу. Может, она догадается о причинах?
Глава 2
Маршрутка на удивление приходит почти сразу, и, забившись на самое дальнее сиденье, подальше от посторонних глаз, я невидящим взглядом всматриваюсь в темноту. И думаю, думаю, думаю…
Отличная многоходовочка! Как раз в духе Годарова. Кто-то из моих подруг предал меня. За что, собственно? Кого подкупил Руслан? Лену или Катю? И главное, как объяснить бабушке причину увольнения? Много вопросов, вот только ответов нет ни на один.
Войдя в дом, как подкошенная, опускаюсь на табуретку, стоящую в коридоре. Нет сил даже раздеться и уйти в свою комнату. А там можно, сославшись на головную боль, зарыться лицом в подушку и пореветь. А потом подождать, когда в мозгах проясниться?
– Что случилось? – выглядывает из кухни бабушка. Вытирает полотенцем морщинистые руки и тянется ко мне пощупать лоб. – Ты не заболела, Света?
– Нет, – печально мотаю головой. И реву, не в силах сдержаться. – Меня уволили, ба!
– Почему, рыбонька? – всплескивает руками бабуля. – Агата говорила, вроде директриса эта ей чем-то обязана. Но знаешь, так бывает. Отказать не смогла. Да и кто бы смог? – пожимает плечами моя Надежда Сергеевна. – А тебя выгнала. Думает, Агата ничего не узнает. Так я ей сейчас позвоню…
– Подожди, ба, – шепчу, хватая ее за руку. Достаю сотовый из сумки и, открыв чат с Годаровым, протягиваю бабушке. – Вот. Из-за этого. Руслан мне прислал. Лидия заявила, что таким проституткам, как я, не место в школе…
Моя любимая бабуля осторожно берет телефон из моих рук и, надев очки, внимательно читает нашу переписку с Русланом.
– Он мне еще миллион на карту кинул. Гад! Что я ему сделала? За что он мстит?
– Понятия не имею, – задумчиво пожимает плечами бабушка. Вижу, как по ее лицу пробегает черная тень. Но она быстро берет себя в руки. – Руслан – хороший мальчик. Он хоть и ворочает сумасшедшими деньжищами, на такие гадости не способен. Наверное, произошла ошибка. Нужно разобраться и вернуть ему деньги. Подожди, я сейчас оденусь, и поедем к Годаровым, – заявляет она непререкаемым тоном. И тут же звонит своей давней подруге.
– Ты еще не спишь, Агата? А товарищ генерал? Лег уже? Ну ладно… Тут Светка наша в нехорошую историю попала. Мы с ней завтра с утра к вам приедем.
Руслан
К концу рабочего дня адски раскалывается башка. Осторожно укладываю затылок на подголовник, закрываю глаза.
Росляков замолкает, споткнувшись на полуслове.
– Продолжай, – машу рукой. Я же не уши закрыл, а глаза. Хотя, если по чесноку, хочется разогнать всю эту богадельню к едреной фене. Поехать домой, по пути отправив сообщение Свете. Покувыркаться с ней в койке какое-то время, а потом отпустить. И из дома выселить. Купить его, что ли?
Вот это самое трудное. Представляю, как заголосит моя бабка. Как же кто-то посмел тронуть ее любимую Надюшку. Опять начнут вместе с дедом тыкать меня в семейные истории.
– Если бы не Надежда Сергеевна, тебя бы на свете не было, – с придыханием всегда говорит Агата, а дед серьезно кивает. Соглашаюсь, понимая, что именно бабе Наде Розановой мой отец обязан жизнью. Выкормила она его в далеком гарнизоне, где в помине не было молочных кухонь. А о смесях тогда еще никто и не слышал.
«Ну, молодец, спасла отца от смерти. Спасибо тебе огромное, Надежда Сергеевна! И поясной поклон в придачу. Я-то тут при чем?» – морщусь недовольно. Мне б и в голову не пришло тащить молодую жену в край вечного гнуса. Вот дед и должен ей в ноги кланяться. Ладно, выкуплю дом по двойной цене. А то крика не оберешься. Лишь бы эта юная эскортница свалила куда подальше. А то как начнет клиентов на дому принимать…
– Это позволит нам увеличить продажи в два раза, – слышу бодрый голос Рослякова и понимаю, что из-за дурацких размышлений пропустил основную часть доклада.
– Нет, подожди, – мотаю головой. – Давай вернемся к тендерам. Я не хочу терять этот сегмент рынка. Это понятно?
