Это, блять, ненормально! Ненормально так задыхаться от трения, когда чувствуешь малейший импульс ее охуе*ного тела. Слышишь стук сердца, перекликающийся с твоим.

Это ненормально, чтобы внутри горело пламя. Кажется, что вот-вот и ты сгоришь в нем. В пепел превратишься. Это ненормальное желание. Не просто вытрахивать из шлюхи весь дух, но и хотеть, чтобы она это запомнила навсегда.

Чтобы каждого будущего клиента сравнивала со мной и говорила себе: «Вот это ебарь. Вот бы он меня еще раз. Много, много раз».

Может быть поэтому мозги отключаются окончательно, зубы прикусывают губу, а бедра принимаются долбить с отчаянием фабричного станка. Снова и снова. Снова и снова. Вдалбливать суку в стену на подобии автоматной очереди. Ждать, ждать, что она будет кончать, а ты – захлебываться от экстаза. Она визжит, трясется как припадочная, сжимает член тисками, требует, чтобы прекратил, чтобы закончил. А я не могу. Мне надо больше. Мне надо долбить ее нутро не прекращая, пока не сдохну. Но оргазм настигает выстрелом в мозг, стоит Лине впиться мне в губы поцелуем и кричать в рот.

И я вроде бы хочу выйти, залить спермой красивое лицо, дерзкие сиськи, но она просто не отпускает, высасывает меня до последней капли, пока я дурею и кончаю. Кончаю. Кончаю…

Бля-ять!

И понимаешь, что это только начало. Что трах – только закуска. Перед тем, как я разотру ее тело по десне как щепотку кокса. Буду делать это, пока не потянет блевать.

Опускаю пухлую губу и толкаюсь языком, чувствуя, как во рту горячо и сладко… Продолжаю как безумный смотреть в синий туман глаз.

Волосы все еще в кулаке, так что выхожу с оглушающим пошлым звуком и толкаю ее на колени.

– Оближи…

И мне кажется, она снова начнет брыкаться, набивать себе цену, но она тоже уже не соображает. Опускается покорно, язык свой розовый показывает. Дергаюсь, когда Лина принимается жадно вылизать от смеси наших соков.

– Ох, ебать… – упираюсь рукой в стену и вдруг слышу краем уха шаги.

Бля*ство. Судя по всему, сюда кто-то бежит, чтобы узнать про выстрел.

Так что я отрываю ошалевшую деваху от члена, подхватываю на плечо. Не забываю и сумку с деньгами и поднимаюсь по лестнице.

И вот тут главное сохранять невозмутимость. Сделать вид, что идти с голой телкой на плече вообще для тебя в порядке вещей. Это Амстердам, детка. Город развратной любви и гашиша. А где мне еще было отдыхать в последние недели свободы?

– Тут был выстрел, – задыхается менеджер. Рассказывай, а то я не видел. – Видели кто, это был?

– Какой-то русский со своей шлюхой. Кажется, они выбежали на стоянку, – рассказываю я, и полный мужчина мельком смотрит на Лину, потом кивает и бегом спускается.

Усмехнувшись со всей этой ситуации, я поднимаюсь на свой шестой этаж.

Уже в номере кидаю Лину на кровать, так что та пружинит.

Разряжаю пистолет. Вдруг шлюшка умеет им пользоваться. Мигом скидываю джинсы, трусы и забираюсь на кровать.

А она так и лежит, смотрит на меня и как будто не видит. В глазах еще туман. Зато я хорошо вижу.

Идеальная статуэтка. Ожившая фантазия любителей барби. Крупная грудь, тонкая талия и острый изгиб бедра.

Рассматриваю, чувствуя, что снова в боевой готовности. В голове мелькает мысль, что она, пожалуй, стоит тех денег, о которых говорит. Особенно, если каждого клиента обслуживает так, как будто только что начала заниматься сексом. Как будто ты именно тот, кто впервые заставил ее кончать так бурно. Наверняка это и цепляет мужиков. Как долго она сможет проворачивать подобный номер?

Но если ей хочется сыграть в эту игру, то разве я против?

Нависаю, скольжу взглядом по лицу, по телу, по паре светлых шрамов на груди. Они маленькие, словно застаревшие.

Касаюсь пальцами, но она хватает их рукой. Резко закидывает ногу мне на бедро и ловко переворачивает. Седлает, а я пытаюсь успокоить дыхание. Может поговорить? Пару фраз, не более. Просто чтобы снова не слить все за пару минут.

Потому что ее хочется трахать долго так… Со вкусом. Чтобы снова и снова билась рыбой в сетях. Чтобы запомнила навсегда. А мне нажраться ею так, чтобы захотелось забыть.

– Откуда они? – хватаю за одну грудь, сжимаю, а вторую сразу в рот. Розовый сосок как изысканный десерт. Прикусить. Пососать, облизать. Услышать сладкий стон и ощутить, как головка снова находит нужное отверстие. Пульсирует, стреляя похотью в мозг, заполняя сознание. – Не скажешь? – усмехаюсь и дразню членом. Отбиваю легкий ритм по клитору.

– Я не хочу разговаривать, я хочу трахаться, Ник, – толкает она меня на подушки, и сама целует, заполняет рот языком, так же как мой член вторгается в ее нутро.

Но я снова переворачиваюсь, закидываю ее ноги высоко, чтобы наблюдать за каждой секундой этого чертовски блядского проникновения, чтобы отслеживать каждую реакцию на ее лице. Чтобы кончить потом на это лицо и наблюдать, как она будет облизывать свои губы. С моим на них вкусом…

Наклоняюсь, целую, усиливая давление. А вскоре принимаясь выбивать ее крики ударами члена об матку. Так долго и грязно, поглаживая большим пальцем клитор, чтобы дождаться, когда она кончит, и дать волю своей грязной фантазии.

Потому что мягким с ней быть преступление. Потому что трахаться в презервативе с ней грешно, потому что забыть это распутное тело невозможно.

И я просто отпускаю себя. Просто забиваю на то, что ей будет больно или что больно мне. Сегодня мне хочется быть собой и больше не сдерживаться. Не бояться причинить вред. Этой ночью хочу быть тем зверем, что она во мне пробудила. А теперь сама же провоцирует выброс адреналина своим проклятым сексуальным голосом.

– Никита… – мне хочется, чтобы сегодня она звала меня настоящим именем. Она закрывает глаза, выгибается особенно сильно на очередной жесткий выпад, и хрипит…

– Алена… Меня зовут Алена.

И давно забытое имя, стертое из памяти как опасное для психики, просто швыряет меня в бездну нирваны, где не остается ничего… Кроме меня. Ее и наших гортанных стонов в унисон.

И я не помню, как мы смогли остановиться. Не помню, что хотел выходить из нее, помню, как долго ласкал тело, помню, как она спросила: «Зачем, ведь ты меня уже трахнул?».

А я не мог ответить. Сказать, что в голове помутнение и я вижу в обыкновенной шлюхе потерянную подружку детства?

Эти мысли пробиваются в мозгу, как свет пробивается через портьеры в комнату. И я открываю глаза. Долго смотрю на подушку рядом. Усмехаюсь, переворачиваясь, и наблюдаю, как ползет луч солнца по потолку.

Подводя итог. Круто. Трахая правильную во всех отношениях будущую жену Надю, буду часто вспоминать эту ночь. А ведь я не взял и половины из того, что должна была дать Лина. Или Алена. Не важно....

Теперь уже не важно. Несколько десятков миллионов похерено на шлюху, а я не жалею.

И только из-за кокса и долбанной детской фантазии найти потерянную подружку.

– Признайся, Никита, ты е*анулся.

Именно так и скажет отец.

Подрываюсь, сажусь, чувствуя себя выжатым как лимон, но при этом полным энергии. Спускаю ноги на ковер, заглядываю в ванну. Думаешь, она осталась? Ага. Схватила бабло и свалила.

Медленно встаю, делаю шаг к ванной и замираю. Хмурюсь, замечая банкноту на полу. Выглядываю из-за угла. Охереть… Целый ворох денег раскидан по комнате, как будто кто-то их швырнул.

Но ни Алены, ни ее рюкзака нет.

Ни Алены. Ни рюкзака.

Ни Алены.

Алена…

Сердце пропускает удар…Второй. Останавливается, вызывая такую боль, что меня шатает. Да ну!

«А это что за тату?».

«Детская, несбывшаяся мечта.».

Да быть того не может! Но какая шлюха оставит деньги?! Такие деньги за отработанную ночь. Отработанную ночь.

«Она станет проституткой!».

«Главное, чтобы осталась жива…».

И почему слова отца теперь не кажутся мне успокоением. Главное, что осталась жива. Главное ли это?

*** Алена  ***