Арон неплохо знал военные доктрины Закари и Окры. Хорошо разбирался в их системах военной подготовки, образе мышления, был знаком с некоторыми интересными документами, добытыми разведкой Прайма. Знавал он и офицеров из соседних государств, с некоторыми военными чиновниками доводилось общаться лично. Ни на секунду Арон не допускал мысли о том, что военные силы соседей сами организовали этот безумный прорыв. Либо они все одновременно сошли с ума, либо действовали под принуждением. Да, на уровне отдельных кораблей и соединений была какая-то стандартная тактика. Они пытались вести бои с кораблями Союза и даже выигрывали отдельные схватки. Но общая стратегия – безумие. Все эти хаотичные действия не представляли бы большой угрозы для флота Союза Систем, если бы не два факта.
Первое – кораблей противника было больше. Союз не успел стянуть войска к столице, многие соединения базировались в соседних системах. А самый большой флот, Второй, был отправлен на край мира, к системе К112, где, судя по донесениям, успел потрепать атакующих, прежде чем волна хлынула на Прайм. Тем не менее и ее остатков хватило, чтобы закидать шапками ослабленную оборону столицы. Потери с обеих сторон были огромны. Защитники потеряли до девяноста процентов автоматических оборонных систем и около тридцати процентов судов. Нападающие, судя по уточненным данным, потеряли около шестидесяти процентов вымпелов. Конечно, большинство их судов уступало кораблям Союза, но их было очень много. Они не думали о себе, бросаясь в самоубийственные атаки, и едва не опрокинули флот защитников.
Вторым неприятным фактом было наличие у противника загадочного оружия – чудовищно разрушительного. Пресловутые энергетические лучи невообразимой мощности ничто не могло остановить. У кораблей Союза не было против них защиты. Каждый выстрел такого оружия в случае попадания уничтожал цель, а то и несколько целей, проходя сквозь них, как нож сквозь масло. К счастью, оружие, видимо, было экспериментальным, не все корабли противника были им оснащены. А после такого залпа многие корабли врага просто замирали, прекращали активные действия, и их легко можно было уничтожить. Некоторые даже взрывались сами, возможно, в результате перегрузки этих странных систем огня. Пользовались этим оружием только загадочные черные корабли, а они имели слабую защиту. Напоминали человека с кувалдой. Ударил – убил. Но если ударили по нему самому, то никакая кувалда не спасет, раз нет брони.
Все это в совокупности и привело к таким огромным жертвам. У обеих сторон было мощное оружие и не было защиты. Противники просто истребляли друг друга, пока один не отступил. К счастью, это были атакующие. Их поведение напоминало действия стаи голодных собак. Выбрав жертву, они разом накинулись на нее, но, когда потери стали невыносимы, отступили и отправились искать новую жертву. Безумие. Это не армия, а свора бешеных псов!
Краем глаза Хирш видел, что над анализом поведения противника работает специальная группа генштаба. Итогов пока они не представили, но Арон знал, что за этим исследованием сейчас следят сотни глаз. И все ждут отчета. Одно ясно – это, конечно, не просто агрессия одного государства в отношении другого. Исходя из полученной информации, Хирш предполагал, что и Окра, и Закари захвачены неизвестным противником. Он и погнал в атаку на соседние системы свой собранный по кускам флот. Послы независимых государств, оставшиеся на Прайме, пребывали в таком же недоумении, как и все остальные. Над анализом сообщений, перехваченных на дипломатических каналах, работала разведка. Но такая работа занимает не часы и даже не дни. А сейчас у Прайма не было времени ждать.
Хмурясь, Арон вывел на экран свой краткий отчет. Магда упоминала, что следующая атака ожидается примерно через сутки. Теперь он понимал, почему президент так сказала. Данные из соседних систем и весточки от Второго флота подтверждали гипотезу, что эта волна – первая. Следующая уже идет, но пока ее хватает за хвост Второй флот, тормозит, как может, ее приближение. Плюс – волна будет не такой большой. Минус – оборона Прайма на грани издыхания. И самая большая проблема – в логистике. Перезарядка, перезаправка, ремонт, восстановление – все это крайне необходимо, но на это нет времени. А в царящем хаосе затруднены не то что четкие и быстрые маневры, а вообще любые передвижения.
Когда придет вторая волна, все может выйти хуже, чем при атаке первой. А ее остатки, кстати, бежали прочь из системы, но, судя по всему, отправились в соседние миры. Бова, Рави, Вилмар…
Арон устало хрустнул пальцами. Теперь и они под ударом. Но сейчас он не хотел думать о них – у каждого из соседей есть свой флот и свои системы обороны. Уступающие, конечно, столичным, но тем не менее действенные. У каждой системы есть свои военные соединения и их командиры… теперь это их головная боль. Второй основной удар все равно придется на Прайм. Вот об этом Хиршу и следовало подумать.
Где-то в описаниях Арону попадалось мнение, что нападавшие атакуют именно населенные планеты. Чем больше население, тем больше вероятность нападения. Большие группы людей, возможно, являются приоритетной целью для нападающих. Почему? Еще один вопрос из сотен подобных. Ответ на него смог бы многое прояснить. Быть может, он уже есть где-то в недрах этого проклятого информационного океана, плескавшегося сейчас в системах аналитики военного флота Прайма.
Адмирал быстро пробежал глазами свой отчет, выделил абзац с предложениями по реорганизации обороны. Создание резерва, групп быстрого реагирования, использование мелких судов, перегруппировка оставшихся автоматов, отзыв патрульных… и многое другое. Он не видел предложений генштаба, но был уверен, что во многом их идеи перекликаются с его собственными. В конце концов, все одну академию окончили. Но план Хирша учитывал еще одну вещь – его собственный опыт. А он гласил, что никакая теория не выдерживает столкновения с практикой. И потому Хирш хотел предложить бороться с безумием такими же безумными, трудно предсказуемыми методами. В долгосрочной перспективе, конечно, эти предложения не имели смысла, но сейчас главным было пережить вторую волну атакующих. Если Прайм падет, это будет конец Союза. Без централизованного управления все системы превратятся в мелкие княжества, где каждый сам за себя. Их разобьют поодиночке. Ведь никто не знает, будет ли вторая волна последней, не придут ли за ней третья, четвертая, пятая. Но, если Прайм устоит, постепенно стянутся силы с окраин, будет восстановлен флот, за безумной сворой устроят охоту. А там, возможно, подоспеет помощь и от союзников из вольных миров, может, и Минджу вмешается – зачем им под боком стая псов, одержимая разрушением обитаемых миров. Ученые найдут какую-нибудь защиту от волшебных лучей, аналитики научатся предсказывать безумное поведение командиров этой своры, и в целом все пойдет на лад. Но на это нужно время. Его необходимо выиграть. Нет, не выиграть – вырвать из пасти у атакующих орд противника.
Время.
Хирш с явным неудовольствием сохранил наспех сделанный документ, зашифровал личной подписью и отправил на адрес президента. Хорошо бы, конечно, еще часок-другой поработать над планом, но права такого адмирал не имеет. Промедление смерти подобно, как говорили древние. Надо оставить немного времени Магде и ее специалистам для оценки плана бывшего советника.
Стянув с головы командный шлем, набитый датчиками мозговых волн для оперативных систем управления, Арон тяжело вздохнул и огляделся. Впервые он окинул зал обычным взглядом. Хлам и запустение. Полуоткрытые шкафчики, на дверцах – следы смазки, на полу, в углах комочки пыли. Корабль действительно только что вытащили со склада. Но это все, что у него есть. Адмирал без флота. Пенсионер.
Поднимаясь из кресла, Хирш сдавленно крякнул – возраст давал о себе знать. Боевая броня – это вам не серый удобный костюм, сшитый на заказ лучшими портными столицы. Хорошо, что никто не видит. С некоторым запозданием Арон ощутил долю вины – он так и не познакомился с экипажем. В первые минуты вокруг него кто-то вился, толкался, представлялся. Капитан «Осы», штурман. Пилот, конечно, был за штурвалом. Был кто-то еще… Но Арон всех разогнал. Ему надо было работать, и он к чертям всех выставил, запретив соваться к нему и отвлекать. Он превратился в механизм, в большую шестеренку огромной машины, выполняющей важную работу. И оставался ею до тех пор, пока работа не была сделана.
