Спокойно поговорил со старым рыбаком, представился, рассказал, куда иду. Прошёл небольшую проверку. Так как группы Гронтора и Вивьен были в этих краях людям знакомы, то старик, словно невзначай, спросил у меня: «как поживает этот серьёзный паренёк по имени Гонтар?». И когда я рассмеялся от этого заявления, он окончательно расслабился. За всего десяток медных он разрешил мне переночевать на сеновале и ещё за два раза по столько согласился отвезти утром на другой берег. Правда наотрез отказался высаживать меня в городском озёрном порту, но мне этого и не надо было. Наоборот я бы предпочёл войти в город через его центральные ворота, так что и не пытался переубедить упрямого старого рыбака.
Сеновал и правда оказался совсем рядом, шагах в пятидесяти, и представлял собой несуразную конструкцию из плетёных кое-как стенок и ветхой крыши. Тем не менее, так как дождя этой ночью явно не ожидалось, я с лёгким сердцем забрался на огромную кучу сена и, сняв кольчугу и ненавистные сапоги, растянулся во весь рост, наблюдая за далёкими городскими огнями.
Разогнав до предела Ауру Восприятия, я даже смог разглядеть остатки старой сторожевой башни. Согласно рассказам местных, три сотни лет назад герцог, который правит этими местами, но которому не принадлежит сам свободный город Катьер, построил башню. Сделано это им было для того, чтобы вести независимый учёт озёрной торговли городских купцов. Разумеется, подобная постройка долго не простояла. Старого сильного герцога сменил новый, послабже, и город тут же устроил небольшую войну, в которой эта башня и была разрушена. О былом относительном величии этой постройки сейчас напоминала разве что южная стена, которая почти не пострадала и возвышалась над озёрной гладью примерно на уровень третьего этажа обычного дома. Все остальные стены прибывали в куда более плачевном состоянии. Горожане эту башню не любили и могли в любой момент её снести до основания, но позволяли времени работать за них. Это было весьма прагматично, кстати, оставить у всех на виду этот памятник прошлого. С намёком сохранить в качестве напоминания, как для юного поколения горожан, так и для герцогской семьи.
Эта башня по-своему знаменита. Не только среди местных, а скорее даже среди землян. Наши её называли не иначе как Экзаменационные руины. И у этого названия была своя история.
Примерно в это время Ариэн зарегистрировала свою гильдию и начала в неё набирать людей. В качестве же проверки она устроила своеобразный экзамен. Эта проверка была очень проста в своей сути, но довольно сложна в исполнении. Чтобы быть зачисленным в ряды гильдии, которую Ариэн назвала Айнуминат, с намёком на земное легендарное сообщество иллюминатов, надо было всего лишь, стоя на берегу озера, хоть как-то повредить стоящую на озёрном острове полуразрушенную башню. А это, с учётом того, что данный островок расположился в двух полётах стрелы от берега или, если мерить земными мерками, примерно в двухстах пятидесяти метрах, было совсем не просто. Особенно если вспомнить, что большинство землян на данный момент Бронза, и только считанные единицы «прокачались» до Стали. Как говорила «прошлому мне» Ариэн, она рассматривала и местных кандидатов, но тоже не выше Стального ранга. Но никто из них её не впечатлил достаточно, чтобы быть зачисленным в Айнуминат.
Насколько «помню», реально повредить эту башню, кроме самой Ариэн, во время демонстрации умения удалось только одному человеку — Миранде. Да, той девушке, с которой «прошлый я» не сошёлся характерами, но которая меня-нынешнего провожала с Унудо с грустью на своём красивом лице.
Жаль, что квестеры перетасовали землян, и мы начали свой путь по Айну не в тех местах, что и в Прошлом Цикле. Экзамен, устроенный Ариэн, длился целую неделю, и, сложись всё иначе, я бы его застал. Это было бы крайне любопытно. Очень.
Приняв из рук старого рыбака кувшин с родниковой водой, напился и, пожелав ему хорошей ночи, снова завалился на сено. Воспоминания об Ариэн накатили с новой силой, не давая уснуть. Будущая богиня Спонтанной Магии была невероятным во многих смыслах человеком. Не только великолепный учёный на Земле и могущественный маг на Айне. Нет, столь простым списком её не описать. Мне прошлому она напоминала странную невозможную смесь Альберта Эйнштейна и Мерлин Монро. Нет, не из-за внешности, в ней она ни на одного из них похожа не была. А чем-то внутренним, для чего у меня не было слов.
Мои глаза уже слипались, когда я в полусонной дрёме заметил слабую искру над разрушенной башней. Продрав глаза, опять на максимум выкрутил Ауру Восприятия. Гроза? Нет, небо чистое, да и для грозы слабовато. Новая, едва различимая с такого расстояния молния бьёт в старую постройку. Точнее, как молния. Жалкое подобие, которое, происходи дело днём, я бы даже не заметил. Раза в три наверное ярче моего «Разряда», не более. Пшик, по сути. Такая если и попадёт по башне, то разве что пыль с её старых камней собьёт. Но кому понадобилось вообще это делать, стрелять заклинаниями в старую башню? Нет… Нет… Не может быть. Не стоит и надеяться… Квестеры же нас всех перетасовали! А значит и Ариэн не может находиться здесь. Не сейчас. Не может же… Но новая тусклая молния, промелькнувшая вдали, зажигает моё сердце, скорее всего, ложной, но всё же надеждой на маленькое чудо. Захотелось вскочить на ноги, сорваться с места и, бросив все вещи, прямо сейчас прыгнуть в озёрные воды и переплыть на другой берег. Но вместо этого я развалился на сене и, погрузив себя в медитацию, спокойно уснул. Потому как не зря говорят: «утро вечера мудренее».
Несмотря на то, что проснулся с первыми показавшимся над горизонтом лучами солнца, будить старого рыбака мне не потребовалось. Он уже сидел у своей лодки и что-то строгал, держа в руках длинную, похожую на удилище палку. Заметив, что я проснулся и вышел из сеновала уже облачённый по-походному, молча кивнул, отложил свою заготовку и, взяв в руки одностороннее весло, кивнул в сторону лодки. Видимо, этот старик по-жизни не был особенно разговорчивым человеком, а к старости вообще предпочитал пореже открывать рот. Не став его этим попрекать, также молча забрался в лодку, отсчитал половину положенных за переправу монет и вложил в его сухую, но по-прежнему довольно крепкую руку.
Когда мы проплывали около старой башни, попросил рыбака к ней приблизиться, ссылаясь на любопытство. Тот, кряхтя, кивнул и слегка изменил направление.
Сомнений быть не может. Кто-то очень усердно и, скорее всего, несколько дней к ряду долбил по этой башне слабыми начальными заклинаниями. Но кроме свежих редких сколов и подпалин ничего существенного не добился. Кроме одного исключения. Лежащий на самом верху неизвестно как уцелевший блок, размером с молодого бычка, был расколот надвое, и, судя по всему, это произошло не так давно. Скорее всего, заклинание «Раскол» поработало. Но для того, чтобы так повредить столь большой камень этим заклятием, даже на Стали надо подойти к нему в упор и приложить руку. Я знаю только одно исключение из этого правила. Того, кто был способен даже на этом ранге Спирали совершить подобное, находясь в двух полётах стрелы от самого камня.
Моё сердце забилось чаще.
Пока лодка неспешно пересекает озеро, внимательно вглядываюсь в уже достаточно близкий берег. Но, видимо, ещё слишком раннее утро, и большинство жителей и гостей города спят. Только редкая стража на стенах, да рыбаки готовятся к утреннему лову на пристани.
Старик высадил меня примерно в полукилометре от города на ровном песчаном пляже, получил оставшуюся часть денег и, коротко и формально попрощавшись, тут же отплыл от берега. Не став ему даже махать рукой на прощание, поправил лямки рюкзака и зашагал в нужном направлении. Через пять минут вышел на торговый тракт и развернулся в сторону городских стен. А вот здесь, несмотря на столь раннее время, уже столпилась самая настоящая очередь из, как минимум, трёх больших караванов, которые ждали открытия городских ворот.
Катьер не был и на треть столь велик и богат, нежели Триес, но всё равно по местным меркам считался довольно большим городом с населением под пятнадцать тысяч жителей. К тому же, он боролся за право называться лучшим торговым портом Иломена, так что множество торговцев вдоль тракта было для этих мест обыденностью.
