– Ничего пока наладить нельзя. Я должен сделать это сам, – откликнулся Ваня. – Завтра поеду к жене. Или думаешь, пока обождать стоит?

Черт… он даже сейчас нуждался в совете, как все сделать лучше. И спрашивал этого совета, наверно, совсем не у той женщины, у которой следовало бы.

– Нет, поезжай, – тут же откликнулась Светлана. – И поверь, я пыталась тебе помочь. Надеялась, что получится, – теперь уже усмехнулась она.

Он это почувствовал – не нужно было даже видеть то выражение на лице Светы, которое он знал досконально.

Раньше любил ее всю безумно – до одури и мурашек. Успел узнать каждую черточку, каждую морщинку. Сейчас этого не было, но он осознавал – Света дорогой для него человек. Потому, полгода назад, когда она позвонила и попросила о помощи, он готов был сорваться к ней. Проехал половину городу, чтобы оказаться рядом. А потом как-то сами собой разумеющимися стали встречи.

И вот к чему все это привело.

– Спасибо, – просто кивнул в ответ. – Созвонимся.

Он положил трубку. Скорее для того, чтобы избавиться от желания продолжать этот разговор. Или чтобы не поехать к ней для того, чтобы просто не быть одному? Пока Ваня ответа на этот вопрос не знал и знать не хотел.

Расплатившись за почти нетронутый напиток, Иван поднляся из-за стойки. Некоторое время постоял, раздумывая, ехать ли ему в чужую пустую квартиру, но, приняв решение попытаться хоть немного поспать, все же вызвал такси и отправился в холостяцкую приятельскую берлогу.

А рано утром, когда Никитка просыпался на первое кормление, примчался к жене и сыну. Ему безумно многое нужно было сказать Мии, но Иван понимал – слова найти будет очень и очень трудно.

***

– Что хотела эта женщина?

Только услышав мамин вопрос, я поняла, что так и стою на одном месте, прижав ко рту ладонь, словно этим жестом можно было задушить в себе просящиеся наружу глухие рыдания. Просто рыдания, потому что глаза оставались болезненно сухими. Зато внутри творилось страшное. Там поселилась отчаянная, скребущая боль, которую хотелось исторгнуть из себя – криком,  слезами, воем, как угодно – словно нечто чужеродное, и забыть о ней навсегда. Но это было абсолютно невозможно.

Мама осторожно дотронулась до моей руки, привлекая к себе внимание. Я с трудом сосредоточила на ней взгляд и растерянно спросила:

– Где Никитка?

– Спит… Мия, так что хотела эта женщина?

Я тупо посмотрела на дверь, в которую вышла Светлана. Чего она хотела? Очевидно – моего мужа. А еще, наверно, поиграть в благородство. Весьма запоздалое, стоит заметить.

– Она пришла сказать, что Ваня меня любит, – невесело усмехнулась я. – И что у них ничего не было.

– Так может… и правда не было? – робко заметила мама.

Я всплеснула руками. Да как они все не понимали?!

– Это неважно! – практически взвыла я. – Важно, что он мне врал! Врал, чтобы с ней встречаться!

Мама аккуратно отступила, словно перед ней вспыхнул вулкан и она собиралась в любой момент спасаться бегством. Я вовсе не хотела ее пугать, но на какую еще реакцию она рассчитывала?

– Мама, извини, я лучше тоже пойду, попробую поспать, – сообщила ей устало, развернувшись в сторону спальни.

– Конечно-конечно! – замахала мама руками. – А я посуду помою…

– Спасибо, – только и хватило у меня сил, чтобы выдохнуть в ответ.

– Мия… – окликнула меня мама уже на пороге.

– Ммм? – промычала я.

– Иногда за счастье надо бороться…

Я невесело рассмеялась.

– Бороться? Этот бой уже давно проигран! Я считала, что у нас с ним счастливая семья, а он, оказывается, все еще не может ее забыть!

– Так помоги ему.

– Я родила ему сына, – ответила я с горечью. – Что еще я должна сделать? И почему вообще только я что-то должна?! Я не собираюсь быть терпилой, мама! Спокойной ночи.

От желания хлопнуть за собой дверью меня сдержало только то, что в комнате мирно спал мой сын. Мое счастье и моя жизнь…

Ночь прошла тревожно. Хотелось забыть обо всем хотя бы там, на другой стороне сознания, но все пережитое преследовало даже во сне. Несколько раз я просыпалась от того, что инстинктивно искала рядом с собой мужа в желании так привычно обнять его крепкое, сильное тело, но встречала рукой лишь холодную простыню. И это порождало внутри такое отчаяние, что все невыплаканные ранее слезы катились молчаливым потоком по подушке, и в ней же тонули мои бессильные рыдания.

А утром, когда настало время кормить сына, дверь спальни неожиданно распахнулась, являя передо мной того, по кому я так тосковала, но кого видеть сейчас было подобно пытке.

Муж стоял на пороге, молча глядя на то, как я кормлю Никитку. Он не делал попытки приблизиться, но при этом занял такую решительную позу, что было ясно – уходить он тоже не собирается.

Мое сердце мучительно заныло от одного на него взгляда. Всклокоченный, помятый, несчастный – похоже, для него эта ночь прошла немногим лучше моего. А может, это дорогая Света так успела его заездить? От последней мысли мои губы тут же поджались, а с языка сорвалось резко:

– Что ты тут делаешь?

– Я хочу поговорить.

Он сделал шаг навстречу – тихо, осторожно, словно приближался к разъяренному хищнику. Его уловки злили и смешили одновременно.

– По-моему, мы уже все сказали друг другу, – сухо заметила я. – И не припомню, чтобы я звала тебя обратно.

Он замер прямо напротив меня. Взъерошил растерянно волосы, посмотрел, как побитый пес.

– Я надеялся, что ты остыла…

– Я тебе что, борщ, чтобы остывать? – огрызнулась я. И тут же, не выдержав, добавила:

– Кстати, твоя дорогая Светочка балует тебя борщами? Или потчует только изменами?!

– Мия, это все в прошлом! Я не знаю, я просто не знаю что тебе сказать, чтобы ты мне поверила. Я просто… готов на что угодно, чтобы ты позволила остаться рядом. С тобой… с Никиткой… Хочешь, на колени встану? Хочешь, буду умолять?

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.