Да я сейчас обгажусь от страха с этим озабоченным! Даже напрягаюсь, произнося эти слова. И боюсь, что скажет «нет».

Кто же меня так проклял, что на неадекватов всё время натыкаюсь?

Но он кивает и выполняет мою просьбу. Мы останавливаемся на заправке, и я буквально выпрыгиваю из машины. Оглядываюсь незаметно по сторонам. Замечаю автомобиль. С девушкой. Блин, не знаю её, конечно, но она может оказаться моей спасительницей.

Поворачиваюсь к Илье, спонсору нашего университета и по совместительству человеку, что хочет меня, и миленьким голосом произношу:

– А не мог бы ты кое-что купить?

– Что? – хмурится.

– Салфетки, – говорю смущённо. – Влажные. Ты в этой рубашке такой соблазнительный… Чувствую, до квартиры я не дотерплю…

А если и дотерплю – забавно будет в двушке хм, этим заниматься.  Особенно когда за стеной бабушка сидит. Но этого же не будет.

Мои слова действуют для него как красная тряпка на быка. Согласно кивнув, вылезает из салона и идёт в магазин на заправке. Я же делаю вид, что иду в туалет, и молюсь, чтобы девушка не уехала раньше времени. А то придётся потом бить спонсора между ног и ждать следующую машину.

И сидеть дома без образования. Хотя если сбегу от Ильи, я и так наверняка буду это делать.

Но нет. Прощаться с девственностью на заправке с мужиком старше меня, эм… ну лет на двадцать? Нет… Ни за что!

Поэтому стремительно направляюсь к девушке, которая как раз залезает в салон своей машины. И, включив свой актёрский талант (которого, к слову, у меня нет), прошу подвезти до дома. Объясняю, что с парнем поругалась, что он порвал на мне платье, и всё в таком духе.

И мне везёт. Девушка оказывается понимающая. И домой я возвращаюсь уже через полтора часа. Аккуратно. Тихо. Чтобы бабушка не услышала. Пусть уж думает, что я сплю.

Но у меня не выходит. Что-то обрушивается на мою голову. Оборачиваюсь, схватившись за макушку, и кричу:

– Бабуль, ну ты чего?

Она меня газеткой ударила!

– Ты мне хлеб купила? – насупившись, снова шлёпает меня. Легонько. – А молоко?

Чёрт… Я ей каждое утро покупаю всё это, чтобы свежее было. Даже в выходные.

– Ты в этом за хлебом ходила? – недоверчиво осматривает меня.

– Решила быть красивой, – ну а что в этом такого? – Не продали! Вот сейчас иду переодеваться!

Глупые отмазки, которые не работают. Но бабушка у меня уже старенькая – понимает плохо. Поэтому только кивает и говорит с угрозой, что если через полчаса у неё не будет привычных продуктов – она выселит меня из дома. В шутку, надеюсь.

Но выхода у меня нет. Я переодеваюсь и иду за продуктами, по пути записывая Вере голосовое. Всё, что она вчера ответила на сообщение о своём отце – удивлённый стикер. И меня это бесит. Поэтому заношу бабуле продукты, говорю, что загляну к Вере и иду убивать подругу.

– Ты хоть знаешь, что я испытала в тот момент? – буквально кричу, нервно бегая по комнате. – Твой отец теперь считает меня проституткой!

А если узнает, что я в его доме сейчас – вообще убьёт!

– Эскортницей, – аккуратно поправляет Вера. – Ась, ну я не знала! Мне имя клиента не сказали. Но ты прикинь, что было бы, если я приехала? Ты бы меня больше живой не увидела.

Что правда, то правда. Но я негодую!

– Готова шею тебе свернуть! – показываю ей наглядно руками. На воздухе тренируюсь. – Я подыгрывала ему, только чтобы тебя не подставить! Вдруг ошибка какая-то, а тут!

– Ну ты же меня любишь, – жалобно вздыхает.

– Ты как там вообще оказалась?

Я, наконец, останавливаюсь. Поворачиваюсь к кровати и сверлю подругу взглядом, надеясь услышать вразумительный ответ.

– Ну… – тянет она и опускает голову вниз. – Я девчонкам проспорила. Вот они и сказали – иди, поработай в эскорте. Ну… я сходила разок… и понимаешь…

Вера поднимает взгляд от своих пальцев, которыми теребит юбку.

– Втянулась. Мне нравится всё это. И я не знаю…

– Погоди, – останавливаю её, пытаясь прийти в себя. – Дай осмыслю.

И дышу. Глубоко.

– То есть осознанно всё это?

– Вполне, Ась. Ещё и деньги хорошие получаю.

– Какие деньги, Вер? – недоумеваю. Я вообще ничего в этой жизни не понимаю! – Тебе отец каждую неделю даёт.

– Вот чтобы от него не зависеть, и подрабатываю… А его деньги откладываю. Ну мы это… с Игорем хотим…

Боже!

– А Игорь знает? – доходит до меня.

– Неа… – и снова голову вниз опускает. – Думает, папа даёт на всё.

– Капец.

У меня слов больше нет! Только нецензурные!

– А ты с ними спишь? – я внезапно вспоминаю, как Тимур Русланович сказал, что нанял меня на ночь. И готов был даже заняться со мной сексом… Но так как это была я, а не кто-то другой… Ну я его слова так поняла. Что брезгует он.

– Ты чего? – Вера глаза округляет. – Нет, конечно. Интим строго запрещён. Всё легально, Ась. Это не проституция. Мы не спим с клиентами.

Так… В смысле?

– Но твой отец…

Не поняла. Он сам сказал, что купил меня на ночь. Зачем? Вечер-то закончился. Значит, переспать хотел, да? Так по контракту, наверное. Или что у них там в эскортах?

– Что он?

Я не договариваю. Начинает трезвонить Верин телефон.

– Так, погоди, – она достаёт трубку. – Папа звонит.

Вспомнишь гов… лучик, вот и солнышко!

– Да, пап? – быстро отвечает Вера, со скоростью света превращаясь в пай-девочку. Но тут же её лицо снова меняется. Если до этого она улыбалась в тридцать два зуба, то теперь судорожно бегает взглядом по квартире. – Да, я дома. Что говоришь? Подойдёшь?

Ой-ой!

– Хорошо, когда? – пытается не выдать испуга.

И чего боится? Не она же вчера эскортницей была.

А вдруг Тимур Русланович узнал о ней??

– Что? – голос обрывается. – Ты уже за дверью?

Я застываю, когда слышу эти слова.

И стук.

От которого мне тут же становится не по себе. Ладно, фиг с ней, со вчерашней ночью. Но… Я ему машину поцарапала. Ма-ши-ну. Лексус. Дорогущий.

– Что делать будем? – Вера отключается и тут же смотрит на меня.

Ой, не надо было к ней приходить… Меня сейчас с позором выкинут с балкона.

– Я ему сейчас всё расскажу, – выпаливаю.

Надеюсь, он станет немного добрее, узнав, что я не эскортница. Хм. Или разозлится сильнее, когда узнает, что Вера крутится в этих кругах, и ей очень даже нравится?

Дилемма, мать твою!

– Не-не-не, – нервно машет подружка руками. – Ты смерти моей хочешь? Или никогда кровавую резню не видела?

– Не видела, – говорю честно.

– Так сейчас увидишь! – шикает на меня. – В шкаф лезь!

Я чуть не несусь к большущему шкафу, чтобы спрятаться в ворохе одежды, но тут же останавливаюсь.

– Почему я вообще должна прятаться? Мы ж подруги.

Вера недоумённо оборачивается ко мне и язвительно отвечает:

– Ты поцарапала его машину.

Да, железный аргумент. Поэтому ищу, где спрятаться. В одной-то комнате! Шкаф – не вариант. Если он вдруг обыскивать квартиру начнёт, сразу в него глянет. Он большущий, вместительный.

– Я под кровать, – киваю. Надеюсь, там хотя бы чисто. – Покрывало поправь.

Присаживаюсь, закатываюсь под кровать и говорю «спасибо» клининговой компании, которая убирается здесь. Ни пылинки! Дышу уже спокойней, да только… коробку странную нахожу. Из любопытства открываю её, всматриваюсь в содержимое… и тут же смущённо отодвигаю.

Лучше бы не видела, что там находится. Вера – извращенка. Но я уже ничему не удивляюсь после вчерашнего.

– Папуль, ты так неожиданно!

Я резко застываю и перестаю дышать. Главное, чтобы моё сопение меня не выдало. Может, он сюда не заглянет? Зачем вообще взрослому мужику комнату дочери осматривать? А тут тесно ещё – жуть. Как уместилась – не пойму.

– Решил проведать любимую дочь.

Мурашки бегут по всему телу, стоит вспомнить, что он вчера говорил мне этим голосом ночью. А что делали его руки…