– Спи, – снова приказал Тибер, да только, вопреки его словам, я отчаянно сражалась с усталостью.

Нельзя было позволить себе отключиться раньше своего навязчивого поклонника. Это сейчас его рука расслабленно и неподвижно покоилась на моём животе, а усни я, кто даст гарантию, что та не скользнёт выше или ниже, снова не заберётся под одежду? А там у меня шокирующий сюрприз.

Но веки тяжелели. Спиной я чувствовала, как мерно вздымается при дыхании чужая грудь, и эта ритмичность, приятный жар вводили в  подобие медитативного транса. Глаза закрылись. Сопротивляться усталости стало бесполезно.

Во сне пришли воспоминания.

* * *

Я сидела на лекции по матанализу, когда телефон в сумке взорвался гитарными риффами.

Чёрт! Забыла выключить.

– Простите, – прошептала я и полезла в рюкзак. Пока  копалась там в поисках вопящего мобильника, к варварской музыке добавился не менее варварский вокал. Тейт опять в тайне сменил мелодию. Шутник чёртов.

Плохие динамики искажали звук, делали его дребезжащим. От рёва старого рокера уши сворачивались в трубочки, а телефон всё не находился.

Преподаватель остановил презентацию и наблюдал за моими судорожными трепыханиями, поигрывая лазерной указкой. Студенты хихикали.

Отчаявшись, я принялась выкладывать на стол содержимое рюкзака: зеркальце, расчёска, ключи, прокладка…

Ой. Вот это точно лишнее.

Трубка провалилась в дыру в подкладке, так что к тому моменту, как я её отыскала, терпение мистера Дженкеля достигло точки кипения.

– Тая, будьте добры, решайте свои дела в коридоре.

– Извините, – я сбросила вызов и отключила звук.

Спустя полминуты мобильный на тетради завибрировал входящим сообщением. Взглянув украдкой на мистера Дженкеля, распинающегося у доски, я провела пальцем по экрану.

Три пропущенных и одно смс от тёти Шейны.

«Тая, иди к воротам! Прямо сейчас! Тебя ждёт чёрная машина. Номер  HR/ PS 182».

– Извините, – схватив телефон и рюкзак, я выскользнула из аудитории, благо, мой стол находился аккурат возле задней двери.

В коридоре, прислонившись к стене, я набрала тётю Шейну. Из динамика тут же раздался взволнованный голос и не дал мне вставить ни слова.

– Тая, слава богу! Ты уже в машине?

– Нет. Что происходит?

– Иди скорее к машине! Скорее, слышишь? Ты идёшь? Некогда объяснять, – и она отключилась.

Я растерянно уставилась на треснувший экран – руки так и не дошли заменить защитное стекло.

Что случилось? Почему тётя Шейна на грани паники? После смерти родителей не припомню ни одного дня, выходящего за границы привычного распорядка. Наша с Тейтом жизнь всегда текла размеренно и неспешно, а теперь этот встревоженный голос в трубке, какая-то непонятная машина, ждущая меня у ворот, и дурное предчувствие, поднявшее голову.

За воротами, на другой стороне дороги, действительно припарковался чёрный автомобиль. Номер совпал, так что я подошла к машине и неловко остановилась у водительской дверцы.

– Мне сказали, что…

Лысый бугай за рулём высунул руку из окна.

– Телефон.

– Что?

– Телефон дай.

Происходящее всё больше напоминало абсурдный сон. Может, я и правда задремала на лекции? Матанализ вырубит кого угодно.

– Мобильник! – нетерпеливо рявкнул мужчина, и я опустила на его широкую ладонь телефон прежде, чем успела подумать о последствиях.

Те не заставили себя ждать: спустя секунду сотовый с треском впечатался в асфальт.

– Вы сдурели? Что вы творите! У меня же там…

– Быстро в машину! Все объяснения по дороге.

В салоне пахло хвойным освежителем воздуха и роскошью. Впервые я ехала в автомобиле премиум класса. Панорамная крыша, тонированные стёкла, удобные кресла из бежевой кожи, разделённые широким функциональным подлокотником. Дверцы были отделаны деревом и надёжно заблокированы. Я подёргала ручку. Предохранительный замок?

– Переоденься.

На заднее сиденье упал бумажный пакет с эмблемой местного супермаркета. Внутри аккуратной стопкой были сложены простые чёрные джинсы, толстовка, кроссовки, носки и даже бельё.

Я недоумённо покрутила в руках мужские серые боксеры.

– Серьёзно?

– Одевайся.

Тон, не терпящий возражений. Приказ, которому опасно не подчиниться. Глаза в зеркале заднего вида, отбивающие всякое желание задавать вопросы.

Но я всё же спросила:

– Можно своё бельё оставить?

– Нет. Бросай в пакет. Всё. Резинку для волос тоже.

– Давайте заедем на заправку. Я переоденусь в туалете.

Снимать трусы при постороннем мужике было как минимум неловко, как максимум – стыдно до жаркого румянца.

– У тебя пять минут. Не успеешь – выйду помогу.

Вот как. Всё настолько серьёзно?

– Тогда не смотрите.

Лысый демонстративно набросил на зеркало заднего вида платок.

Отлично. Пять минут, значит.

За окном проносились знаменитые футуристичные здания бизнес-центра – сплошь стекло и металл. Кое-где мелькали редкие зелёные островки разбитых у дорог клумб. Покосившись на водителя, я поспешно стянула джинсы и зашуршала пакетом.

– Трусы, – напомнил бугай.

У него глаза на затылке?

– И одежду не смешивай. Свою и новую.

Новую?

Справившись со штанами, я развернула толстовку и узнала её по крошечному пятну от маркера на груди. Тейт? Одежда была несвежей. Её словно вытащили из корзины для грязных вещей. В районе подмышек слегка пахло потом, хотя я бы предпочла едкий запах тётиного кондиционера для белья.

Зачем лысый распотрошил гардероб брата и решил устроить этот маскарад?

Ну, хотя бы боксеры были новые, с этикеткой. И на том спасибо.

Расстёгивая лифчик, я повернулась к водителю спиной. На всякий случай. Вдруг у лысого и правда на затылке третий невидимый глаз?

– Закончила?

– Почти.

Машина остановилась. Бугай забрал с заднего сиденья пакет с моими тряпками и бросил в багажник, туда же отправил рюкзак. Снова заглянул в салон.

Подождите-ка…

Зачем он надел на руку медицинскую перчатку?

Мамочки.

– Куда?

Попытка сбежать через противоположную дверь закончилась полным провалом. Закричать не дала зажавшая рот ладонь. Та самая, облачённая в латекс. В ноздри ударил резкий запах резины.

– Тихо. Бояться надо не меня.

Слова однако расходились с поступками. Как тут не бояться, когда мужская рука бесцеремонно оттягивает ворот толстовки, лезет в джинсы, скользит ниже и приподнимает штанины?

Не сразу я догадалась, что лысый проверяет, насколько добросовестно был выполнен приказ. На мне не осталось ни одной своей вещи. Даже упомянутая резинка для волос отправилась в пакет.

Когда понимаешь чужие мотивы, страх отступает. Я-то испугалась, что меня собрались износиловать. Вот прямо здесь, на заднем сиденье припаркованной на обочине машины. Да-да, на дороге с оживлённым движением. Недалеко от здания суда.

Страх не всегда в ладах с логикой.

– Не укусила, молодец.

Чёрт! А ведь и правда можно было попытаться укусить!

Меня укололо острое чувство стыда за свою беспомощность.

– Держи, – перед лицом возник пузырёк с бесцветной жидкостью. Флакон как флакон, стеклянный, пузатый, с белой трубочкой распылителя. В таких продавались духи не самых дорогих марок. Я нажала на кнопку и принюхалась. Сера?

– Что это?

– Обработай каждый участок тела и вотри в голову. Если не хватит, дам ещё. Поняла?

Я кивнула, с сомнением повертев в руке склянку: ни этикеток, ни прочих опознавательных знаков.

– Так для чего это надо?

– Чтобы временно заглушить твой личный код.

– Код? Какой код?

– Запах, – лысый закатил глаза, и добавил уже привычное: – Быстро.

Вопреки ожиданиям, жидкость во флаконе не была липкой и по консистенции напоминала воду, зато источала такое зловоние, что я несколько раз закашлялась. Одной бутылочки предсказуемо не хватило, лысый достал из бардачка и бросил мне на колени вторую, идентичную.