– Значит, у отца иллами – дракон? И он лишь пятый в рейтинге? Я всегда думала, что драконы сильнее, чем фениксы и прочие волшебные существа.

Бархатный смех затопил сознание. Мой феникс посмеивался надо мной. Ну и ладно, чем бы птичка не тешилась, лишь бы мозги не клевала.

– Да, род Аргхарай – хранители драконов. Но мы еще вернемся к этому. Для рода инициация наследника – праздник, потому что именно наследник запускает процесс обретения иллами у всех остальных детей рода, кто рожден после него. И девочки не способны на это…

Голос мамы сорвался. Испуг явно читался в ее глазах, но она жестко закончила, и только тогда слезинки покатились из ее глаз.

– Вот почему убивают дочерей, если они рождены первыми детьми у великого рода.

– Ничего не поняла, – честно призналась я. – Феникс же сказал, что отец больше не имеет на меня влияния? Значит, я могу никакой процесс и не запускать… И вообще, вернемся домой! Ты мертва для этого мира, и я не позволю, чтобы тебя отправили на казнь! Я не могу тебя потерять…

– Извини, милая. Но мы не можем вернуться. Ты не можешь, ты – хранительница. Ты прошла инициацию. Тебе нужно остаться здесь, чтобы жить. Без магии, которой на Земле сущие крохи, ты быстро зачахнешь, и твой иллами не сможет помочь. Пока не сможет. Ему нужно войти в силу, а тебе обучиться всему, что должен знать и уметь хранитель.

Она секунду помолчала, утерла слезинки тыльной стороной руки и продолжила:

– Летописи хранят информацию, что девочки с наследной силой рода, которые проводили ритуал, не выживали. Прецедентов много, потому и существует такой закон, такая страшная традиция – умерщвление девочки, чтобы сила перешла следующему ребенку главы, но… Я верю, Риша, я так сильно верю, что ты сможешь пройти ритуал и выжить, поэтому не думай обо мне, не оглядывайся, и будь, пожалуйста, счастлива. Я нарушила слишком много законов своего мира, чтобы надеяться на снисхождение.

– Я не собираюсь ничему учиться, – вырвалось у меня. – Мне не нужен ни этот мир, ни магия, которой я не просила. Мне нужна ты, мама.

– Послушай, Риша! Ты уже взрослая и должна понимать, что наши желания не всегда созвучны нашим возможностям. Я бы тысячу раз пожертвовала своей жизнью, лишь бы ты жила. А потому не смей сдаваться. Ты полюбишь магию, полюбишь своего иллами и этот мир! Он прекрасен, как и все те, кто его населяет.

– Мама…

– Я возьму всю вину на себя. Ты можешь злиться на отца и его поступки, можешь возненавидеть род Аргхарай, но тебе нужна его поддержка и сила! Род Аргхарай не должен потерять свое влияние! – Мама вскинула руки, не давая мне и слова вставить. – От поддержки рода не смей отказываться. Я скажу, что родила близнецов, мальчика спасти не смогли, а ты осталась жива. И я пошла на подлог: при побеге оставила вместо себя иллами, это возможно, когда отрекаешься от него, он становится материальным, ненадолго, но этого хватило для свидетельствования моей смерти. А сильфы и вовсе могут принимать облик хранителя, человеческий облик. Мой род – мастера иллюзий, правдоподобных иллюзий…

Мама словно бы горела от лихорадки. Ее трясло, она говорила, много, сбивчиво и не давала мне и рта открыть. Вся ее экспрессивная речь сводилась к тому, что лишь она одна кругом виновата, и сама план придумала, и осуществила, а мой отец был вообще ни сном, ни духом.

– Ты поняла, Риша?

– Не поняла, – упрямо качнула я головой. – Особенно момента про близнецов. Тебя не смущает, что я младше?

– Нет, не смущает, на Тантерайте время идет иначе, тем более когда я бежала, меня закинуло во временную петлю. Думала, живой не выберусь. Марс и тут помог.

– Марс?

– Твой отец. Его полное имя Марсэмиар Ладоран тан Аргхарай.

– А где приставка «тер»?

– У мужчин она не используется, – отрезала мама. – Они продолжатели рода. Не перебивай меня, Риша. Я все уже решила. Да, ты кажешься младше, чем остальные дети Марса, но все объясняется временной петлей, а подтверждается обретением тобой наследной силы. Мне жаль, что я не смогу поддержать тебя во время ритуала, меня должны забрать вечером на суд, но, поклянись мне, что ты будешь жить! Поклянись, что ничего с собой не сделаешь из-за моей смерти!

– Да не буду я ни в чем клясться, мама! Тебе не приходило в голову, что, рассказав мне свой план, ты делаешь меня соучастником? – Я хотела достучаться до нее, добиться, чтобы она пришла в себя.

Должен же быть иной выход? И что за остальные дети? Разве я не единственная выжившая дочь?

– Тебя не станут допрашивать! Ты не виновата в том, что тебе сохранили жизнь и вырастили. Твой долг – провести ритуал. Ты не сможешь от него отказаться. Иллами во всем тебе поможет, тебе достался один из самых лучших иллами. Пообещай мне, что ты не будешь делать глупостей. Пообещай мне, что не станешь отказываться и выживешь любой ценой. Ты должна жить, Риша.

– Мама…

– Именно, я твоя мать! Как и любой другой родитель, я должна сделать все, чтобы мой ребенок жил. И я делаю, Риша, не обесценивай мои усилия. Прошу тебя, поклянись.

Она смотрела так, что у меня кишки узлом сворачивались. Глаза предательски защипало. В этот момент я готова была пообещать, все, что угодно…

– Клянусь, – выдохнула со свистом.

– Клянешься сделать все, чтобы выжить?

Мама настойчиво требовала ответа и смотрела грозно.

– Клянусь, – с запинкой повторила я.

– Клянешься, что не станешь мстить за мою казнь и вредить себе?

– Достаточно! – властный голос за спиной заставил меня подскочить на кровати. – Хватит и клятвы о том, что она будет жить.

Я еще не видела его, человека, давшего мне жизнь, но его голос уже ни с каким другим бы перепутать не смогла.

– Ты слишком много на себя берешь, Равьела, – медленно приближаясь к нам, заявил он, а я впервые подумала о том, насколько просторна комната, в которой я нахожусь. – По-твоему, я спокойно отнесусь к обвинениям в трусости?

– Аргхарай… – Мама побледнела, а я наконец рассмотрела своего отца.

Маски из тумана на его лице больше не было, а вот причина, по которой он двигался медленно, – прихрамывание. Неожиданно, но трость ему шла. Солидный мужик.

Знатно я его потрепала.

– За столько лет ты забыла мое имя, жена?

– Но… – Мама уставилась на Марса и явно утратила дар речи.

– После того как я отправил тебя на Землю, я больше не связывал себя брачными узами. Да, у меня есть дети. Но женой остаешься ты.

Я думала, побледнеть еще сильнее невозможно. Но мама даже не белой, какой-то серой стала.

– Мертвой женой, – напомнила я и помрачнела. – Насколько я поняла, мама мертва для этого мира, а сейчас и вовсе собралась признаться во всех грехах и умереть уже на самом деле.

– Казни не будет, Равьела. Но идея с близнецами мне нравится.

– Что? – хором спросили мы.

Я так и вообще перестала что-либо соображать. Он же стремился ее убить, запугивал меня смертью мамы…

– Отдыхай, Марьела, а ты, – он долгим взглядом посмотрел на маму, – идем со мной.

– Марина, – машинально поправила его. – Меня зовут Марина! И никуда мама не пойдет.

– Риша, спокойно, детка. – Мамочка осторожно коснулась моей руки. – Со мной ничего не случится.

Я не знаю, отчего так просветлело ее лицо. Ну не от заявления же, что она все еще считается женой?

И тут меня посетила мысль. А не специально ли отец провоцировал меня? И был так жесток к маме? Может, он намеренно устроил тот цирк в нашей однушке, затем на полигоне, чтобы у меня началась инициация? И если так, значит, он подозревал, что ребенок выжил, вопреки заверениям мамы, и знал, что я обладаю какой-то там наследной силой рода?

Но тогда почему он не объявился раньше?

«Думаю, он ждал, когда его старший сын войдет в пору инициации, а этого не происходило, потому что была ты. – Феникс, до этого молчавший, решил прийти мне на выручку. – Думаю, злость лорда тан Аргхарая была настоящей, но вот убивать твою мать, ты уж прости, он не планировал. Поверь, исполнители ему бы в этом не понадобились. Спектакль был для тебя».