Давид говорил быстро и сбивчиво. Мысли о том, что Мандрил — это убийца, не давала ему покоя.

— Подожди.

Кала призадумалась — а ведь и ей Мандрил как-то говорил что-то подобное. Это ли не странно, что участник так резко скачет и уверяет всех, что попадёт в финал, пока вокруг происходят жестокие убийства?

— Так… Свяжись с Васильевым — причем срочно, — скомандовала Чопра. — А я найду Лешу.

Далматинец стремглав понеслась к своей гримерке, чтобы как можно скорее снять с себя костюм и переодеться в мирскую одежду. До голосования оставалось ещё много времени, поэтому она успеет вновь перевоплотиться, когда это понадобится. Натянув на себя джинсы и толстовку с капюшоном, Кала прошмыгнула мимо нескольких охранников, что жевали сэндвичи и не обратили на нее никого внимания, и быстрым шагом пошла в другое крыло здания. Миновав гримерки танцоров, она нашла нужную дверь — гримерку Воробьева.

Было опасно и нагло заявляться сюда вот так, во время съемок, но Чопра решила, что этот вопрос должен быть обсужден лично, а не по переписке.

К счастью, Алексей нашелся на месте.

— Да, я думаю да. Хорошо.

Алексей стоял посреди своей гримерки и разговаривал с психиатром. Тот по какой-то причине отказался вступать в переписку, чем разозлил Воробьева. Теперь он пытался уместить в речь, а не в предложения, свои потребности, которые заключались в повышении дозы кветиапина. Без этого Воробьев не мог спать — постоянно думал во сне. О плохом, о чудовищном. Но врач тянул резину, чем бесил.

— Хотя бы в виде опыта. Ок. Допустим.

Аргументов у Алексея было достаточно, но у него не удалось их высказать, так как в гримерку ворвалась Кала.

— Я вам перезвоню.

Воробьев повернулся к ней.

— Что случилось?

— Леш, — Кала тихонько прикрыла за собой дверь. — У нас с Давидом есть догадка. Возможно, он сейчас где-то здесь, среди нас.

Она тараторила, стараясь уместить все свои мысль в пару предложений.

— Мы думаем, что это — маска. Это может быть Мандрил.

И Чопра вывалила на него поток информации. И если поначалу она показалась ему странной, то по мере осмысления Алексей счел, что все весьма ладно.

Может быть…

Он хотел было сказать что-то, но вдруг из гримерки, что находилась через стенку, послышались крик и матерщина.

— Это что — Филипп? — нахмурилась Кала.

Это Фил. Без всякого сомнения. Алексей схватил Калу за руку и потянул за собой.

***

Они просто привыкли думать, что он тут постоянно. Царит вечно и ничего не изменится. Однако градус терпения может повысится до предела. Филипп был уверен, что сейчас — конкретно такой случай.

Добровинский прислал ему несколько папок с документами и сейчас Фил их придирчиво изучал. Они хотели его нагнуть? Ха! Он сам их нагнет. Они ещё пожалеют, бляди, что с ним связались. Попытались его засунуть в консервную банку. Так вот — нихрена не получится. Не на того напали.

Уже несколько дней Киркоров изучал вопрос своего кабального контракта, и, кажется, нашел за какое из яиц схватить свое начальство. Если все пойдет так, как надо — он их на хую завертит.

Скрипнула дверь. Не оборачиваясь, Филипп дернул плечом.

— Если это опять тёплый чай — пей его сама.

Травить его вздумали, собаки.

Но вошедшая или вошедший ничего не ответил на это. Филипп принужденно повернулся, но никого не обнаружил. Что за…? И тут на его плечо опустилась рука в черной перчатке. Невзирая на раненную ногу, Филипп среагировал мгновенно — он дернул убийцу за руку, вынуждая того повалится на стол.

— Помогите!! Паскуда! Блядь кошачья!

Завязалась потасовка. Духоликий размахивал ножом, а Фил кидался в него содержимым гримировального столика, а затем пустил в ход лак для волос — маска убийцы не скрывала глаза, и струя лака заставила Духоликого взвыть и на пару мгновений ослепнуть. Это позволило Киркорову сбить маньяка с ног. Нож отлетел в сторону, но до него было слишком далеко.

— Убивают!! Здесь, суки, убивают!

В гримерку все таки ворвались, но не охрана, а Воробей с Калой. Духоликий как раз встал на ноги, засунул руку под балахон и достал ещё один нож.

— Глупо прятаться, — заговорила Чопра, выставив перед собой руки и чуть пригнувшись. — Мы знаем, кто ты такой.

— Так уж знаете? — внезапно вместо привычного голоса маньяка прозвучал другой.

Искусственно завышенный.

Мандрил.

— Тогда умрете вы все.

Убийца помедлил всего повеление, а затем схватился за свою маску и дернул ее вверх, снимая сразу и капюшон, и балахон. Под последним на нем был надет костюм Мандрила, а вот лицо оказалось открыто.

— В этой маске видимость хуже, чем в сценической, — прокомментировал он.

— Музыченко? — ошеломленно вырвалось у Калы. — Какого хера?

Она знала, что Юрий давно был знаком с Джеем — Бхат, задолго до работы в «Vogue», как-то снимал «The Hatters» для продвижения одного из альбомов ребят. Странным образом они довольно быстро сошлись — Джей даже пытался затянуть Музыченко в йогу и медитации, помогая ему справляться с некоторыми проблемами с алкоголем последнего.

— Как ты.. Вы… Что? — Чопра совершенно ничего не понимала.

Юрий тяжело вздохнул и покачал головой, словно перед ним стоял глупый и ничего не понимающий ребенок.

— Ты помнишь тот вечер, когда Джей признался тебе в любви? — подняв брови, спросил он у девушки.

— День рождения его матери.. — в голове Калы начал складываться пазл.

— Вы с ним напились, он раскрыл тебе твои чувства, а потом ты бросила его одного, уехав, я так понимаю, к нему, — Музыченко кивнул на Воробьева. — Джей позвонил мне. Была моя очередь успокаивать его пьяную истерику. Тогда я раскрылся ему, а он — мне.

И именно тогда было решено действовать сообща.

— А он? — Чопра перевела взгляд на Киркорова. — Зачем?

Юрий сделал то же самое.

— А давайте спросим у него, — оскалился он. — Этот мудак ведь крутит музыкальной индустрией у нас. Да, Фил?

И в следующее мгновение Музыченко вскипел.

— Я, сука, должен быть поехать на Евровидение! Я не один год старался, въебывал, как проклятый, но нет — им Манижу подавайте!

Глаза у Юрия все ещё были красными после того, как в них попал лак для волос, и оттого он оказался ещё более безумным и жутким.

— «Литтл Биг» все равно урвали свой кусок славы, их знают в мире! А я что? Я, сука, в пролете! Меня ломали всю мою блядскую жизнь — на учебе, в карьере!

Музыченко ступил в сторону Калы, выставляя перед собой нож.

— А ты что, тварь, думала? Что ты одна такая умная? Одна хочешь славы? Придешь в «Маску» и станешь, как ебаная Луна Боне?

Он вдруг рассмеялся, запрокинув голову.

— Ну уж нет. В этом году выживу я. И выиграю шоу тоже я!

Убийца, явив свое истинное «я», как то и бывает в жанре, слишком увлекся своей злодейской речью.

Ах ты блядь такая!

Со своего места Фил видел, как ползут струйки пота по шее Музыченко. Мужик ебанулся, это понятно, но причем тут он? Совсем рехнулся что ли, Чикатило комнатный? Возмущение настолько переполнило Киркорова, что тот не стал терпеть.

Едва только Музыченко, занятый своей речью, отвернулся от него, Фил осторожно поднялся со своего места и взялся за трость. Пора было уже кончать с этим мудаком. Благо, рост позволил Филиппу сделать то, что он задумал. Размахнувшись, певец со всей силы саданул убийцу по башке набалдашником. Тот с хриплым писком упал на пол.

— На Евровидение он, блядь, хотел, — проговорил Филипп, облизывая губы. — А вы что стоите? Зовите мент… А, вот и они.

Дверь распахнулась, и на пороге появились Васильев с Давидом — сладкая парочка. Следователь что-то причитал себе под нос, Давид поспешил к Кале и Алексею. Фил потыкал Музыченко носком ботинка, убеждаясь в том, что тот жив. Ну и ладушки. Ну и хорошо. Мудила безмозглый.

Откидывая с лица волосы, Киркоров взялся за айфон.

— Перед вами не только Король российской эстрады, народный артист России, но и ловец маньяков. Да-да. Только что я своими руками обезвредил преступника, который унёс жизни многих моих друзей. И вы тоже его знаете. Мог бы знать весь мир, но… Евровидение много не потеряло, не так ли, Юрок?