Англичанин Сэмюэл Джонс, наладивший выпуск спичек в Англии. Они же продавались и у нас, но у них также был очень неприятный запах при горении. Упаковывались спички в оловянные пеналы по сто штук.

Были и французские спички, которые легко воспламенялись, поэтому послужили возникновению пожаров, да к тому же белый фосфор очень ядовитое вещество. Рабочие спичечных фабрик страдали серьёзными заболеваниями вызванные парами фосфора.

Основным недостатком спичек, «изобретённых» Уокером, но выпускаемых Сэмюэлем Джонсоном и французских Сориа была нестабильность зажигания черенка спички. Время горения головки было очень мало. К тому же эти спички имели ужасный запах и иногда зажигались со взрывом.

Были и австрийские, производимые с 1836 году в Вене. Австрийский химик, профессор Венского политехнического института Пауль Троттер Майснер изобрёл фосфорные спички, что стало значительным прогрессом в науке. Его спички имели несколько критических моментов: так, от трения они могли самовозгораться, а если и горели, то с большим пламенем, разбрасывая в разные стороны искры и оставляя ожоги на руках и лице.

В России сейчас спички назывались «зажигательные, или самогарные спички». В Россию первые фосфорные спички были привезены в 1836 году, стоили они дорого — рубль серебром за сотню. Первый всплеск развития производства спичек приходится на 1840 год. К 1848 году в России работало уже более тридцати спичечных мануфактур. Из-за постоянных пожаров, не только фабрик, но и повозок, во время их перевозки, то в ноябре 1848 года вышел закон. Разрешал, только производство спичек в Москве и Санкт-Петербурге ограничивал розничную продажу спичек.

Других вариантов не имелось. А знаменитых шведских спичек ещё и в помине не было. Так что такую зажигалку будут брать и ещё как.

— А какая будет цена у этого чуда? И обязательно надо сделать привилегии, чтобы иностранцы нас не обошли — беспокоюсь.

— Рублей двадцать серебром, не меньше — вздыхает Молчанов. — Уж очень много тонкой работы и нужны очень квалифицированные рабочие. А привилегии сразу же оформим, сам поеду в столицу.

Солидно. И плохо. Хотя дворяне, купцы и другие зажиточные жители купят. Ещё раз внимательно рассматриваю зажигалку. Надо больше штамповки делать, но опять же после запуска заводика.

— А вот кремнии, они же намного меньше, чем у пистолетов, как себя ведут? — с ними всегда проблемы, но пока ничего другого нет.

— Вот в этом как раз и проблема, из-за которой я вас и позвал. Бывает, что несколько раз чиркнешь и кремень портиться. Надо долго подбирать качественный — вздыхает купец.

Немного поигрался рассматривая произведение искусства. Единственное, так и не понял, как прикреплена шестерёнка к корпусу. Похоже, что саму шестерёнку сделали с двух половинок.

— А если сделать…внизу ещё одну крышку и поместить туда 2–3 запасных кремня. Вот так — беру перо и рисую. — И вообще надо сделать меньшего размера.

— В диаметре, точно не получиться. А то вообще цена будет большая и конструкция получится не надежной. Мне так мастер сказал — отвечает мне купец, рассматривая мой рисунок.

— А вы делайте разными и к ней разные приспособления. Чехлы, дополнительные ёмкости с бензином, кремни. Да хоть кружку маленькую приспособьте, чтобы можно чай попить.

— М… — Молчанов, почесал голову рукой — Подумаю. А вот что вы скажите на это, Дмитрий Иванович — и достаёт медную коробочку примерно сантиметров десять на пятнадцать и толщиной в пять. Открывает и показывает. Там лежит «зипповская» зажигалка, но без колесика и кремния и небольшой замок от кремневого пистолета. Купец взводит и спускает курок около фитиля, и он загорается.

Вот же, голь на выдумку хитра!

С военного ведомства пришло указание переделывать кремневое оружие на капсульное. Дело идёт очень и очень туго, как я слышал. Но, похоже, купцы и военные нашли общий язык, к взаимной выгоде обоих. Бог в помощь, как говорится.

— Это хорошая идея. Но, надо сделать какой-то держатель для замка, для удобства. Какова цена? — сразу интересуюсь. Хотя изделие и получилось довольно громоздким.

— Двадцать пять — тридцать рублей ассигнациями — улыбается Молчанов.

— Ну и отлично. Ведь можно и так, отдельно продавать — показываю «зиппо». — Кремневого оружия на руках очень много. А если вы поставите паровые машины, то ещё будет дешевле.

— Но это, какие траты, а стоить будет копейки. Может не стоит? — похоже купца пугает мысль что придётся не одну паровую машину покупать, а несколько.

— Стоит, стоит, даже не сомневайтесь. И надо оформлять привилегии и делать быстрее, пока англичане с немцами не «пронюхали». А то они быстро наводнят всё своими дешевыми изделиями. Или на паровые машины цены вздуют, до небес — потираю я руки, что, наконец, что-то толковое потихоньку начинает сдвигаться с мёртвой точки.

Дальше мы немного времени пообсуждали местные новости, и я отправился к Добрынину. Напоследок Молчанов мне пообещал прислать несколько штук, но только после начала продаж и оформления привилегий.

— Примета плохая раньше времени дарить, Дмитрий Иванович — напутствовал меня купец…

Сначала посетил Обновина, оказалось у него всё готово, вот только Добрынин не подписывает и всё. Что за ерунда? Почему? Забираю документы.

— Добрый день. Доложите, пожалуйста, Олег Петрович — здороваюсь с адъютантом.

— Чай будите или что покрепче? — после недолгого ожидания, и приветствия спросил Добрынин.

— Нет, спасибо Николай Николаевич, только что напился. Скажите, а что, по-моему, вопросу о выделение участка земли на берегу Упы? И почему Вы, не подписываете бумаги на покупку мной двух участков? Ведь я же договорился с хозяевами о покупке — пошёл он со своим чаем, лучше бы документы подписал. Опять будет себе что-нибудь клянчить и притом не прямо, а так завуалированно. Попробуй ещё разбери, что он действительно хочет.

— Вы что, Дмитрий Иванович, решили пол Тулы скупить? — усмехнулся глава города.

— Причём тут Тула, когда я прошу самые дешёвые участки на самой окраине города? — удивляюсь я. Вот никак такого обвинения не ожидал.

— Всё равно. Это получается значительные земельные участки в особом городе. И как понимаете, меня за это не похвалят — и уставился на меня.

— Послушайте. Я же приношу городу реальную пользу. Вон смотрите, как наши купцы оживились — чего-то я не понимаю. Да ерунда какая-то. — Никому кроме меня они и точно не нужны.

— Ну почему же? Многие купцы уже подали прошение на расширение производства. И как вы, наверное, знаете, все дымящие и производящие шум производства теперь будут, располагаются, только на окраинах города.

Нет, что-то тут не то. Явно с меня хотят «содрать» бакшиш. Попробуем с другой стороны.

— Чем я могу вам помочь, Николай Николаевич? — медленно вздыхаю, чтобы не раздразнить хозяина кабинета.

— А скажите, у вас случайно не осталось хорошего нового прибора для производства? — наконец-то озвучил свой интерес глава.

Ах вот оно что. Значит и Добрынин поддался всеобщей лихорадке производства нефтяных приборов. Явно прикупил пару мастерских, а может и больше и хочет наладить выпуск только своих товаров и чтобы без конкуренции. А если судить о том, что керосиновые лампы в продаже практически не задерживаются, тогда понятно.

Недавно, даже из столицы за ними приезжали. Всё, что было готового, скупили. Их бы и другие уже начали делать, но проблема в стёклах и керосине. Наладить их быстрый выпуск в России вряд ли возможно, да и Мальцев не даст. Да и керосина ещё очень маловато, но его производство как раз-то быстро и наладят.

Чтобы ему предложить, из этой серии…и не особо сложное. А то ещё обидится. Паяльную лампу… точно.

— Есть у меня одно устройство. Но оно не готово для демонстрации — задумчиво говорю я. Просто дарить, я тоже не буду. Поторгуемся.

— Ничего. Вы хороший инженер, хотя и с таким тяжёлым характером. Это скорее у механиков природное? — усмехнулся Добрынин.