— Не следует, — кивнул великий князь.

— Что же… — помявшись пару секунд для сохранения видимости нерешительности, что была присуща всем простым жителям России при общении с представителями императорской семьи, Егор поднял взгляд на человека, от которого, несомненно, зависело будущее всего их предприятия. — Собрав все возможные факты и слухи, что появились в последнее время, мы пришли к выводу, о неминуемом начале большой войны в Европе. Когда именно это произойдет — одному Богу известно, но в ее неизбежности не приходится сомневаться. А учитывая наши союзнические обязательства перед Францией… — продолжать он не стал и лишь развел руками, показывая, что тут пояснять уже ничего не надо.

— Вы столь сильно в этом уверены? — на лице великого князя не дрогнул ни один мускул, и лишь глаза едва заметно сощурились. Запах скорой войны действительно витал в воздухе, но лишь считанные единицы позволяли себе говорить об этом вслух. И уж тем более данной темы прежде не затрагивали обыватели.

— Мы бы не посмели тратить ваше драгоценное время, рассказывая о глупых опасениях. И я, и Алексей Михайлович с Михаилом Леонидовичем, прекрасно понимаем, от кого именно зависит будущее наших предприятий. И вводить в заблуждение вас — это последнее, что могло бы прийти нам на ум, даже достигни мы возраста, когда старческий маразм имеет право вступить в свои права. Мы слишком сильно вас уважаем и прекрасно видим, сколь немалые силы вам приходится прикладывать для созданий Императорского Военно-Воздушного Флота. Детища, кое и мы считаем родным тоже. Но ведь факты, ваше высокопревосходительство! Видящий да увидит! А летчикам отменное зрение крайне необходимо.

— И что же вы ожидаете от меня, Егор Владимирович? Что я сейчас пойду к его императорскому величеству и поведаю о ваших опасениях? — откинувшись на спинку кресла, холодно поинтересовался Романов. Пройдя через множество дрязг близ престола, одно из которых стоило ему места в Комитете министров, великий князь хорошо научился ранжировать темы, что можно было обсуждать со своим царственным родственником, а кои не следовало даже озвучивать, пока император сам не начинал беседу на их счет.

— На подобное мы даже не смели рассчитывать, ваше высокопревосходительство, — сделал вид, что с трудом сдержался, чтобы не замахать руками отыгрывающий роль пусть умного и успешного, но все же простого мужика из рабочего класса, Егор. — Мы нисколько не сомневаемся, что у его императорского величества имеется вся необходимая информация и выводы десятков, если не сотен, лиц сведущих в деле внешней политики куда больше простых рабочих, которыми мы, по сути, и остались.

— Значит, вы ждете чего-то непосредственно от меня, — тут же сделал совершенно верный вывод Александр Михайлович. — Что именно? — кинул он острый взгляд на своего гостя, поднявшего слишком опасную тему.

— Проверки, ваше высокопревосходительство. Проверки максимально приближенной к боевой. Но не только для нас — тех, кто уже сейчас худо-бедно готов к ней. А больше для тех господ авиаторов, что успешно завершили обучение во всех отделениях ИВАК. Ведь, посудите сами. По бумагам у нашего доблестного военно-воздушного флота имеется весьма серьезный резерв в лице нас, гражданских авиаторов. По факту же, из трех сотен пилотов, хорошо, если десятая часть сможет сдать нормы обязательные для военного летчика. А ведь когда придет грозное время, их переобучение встанет империи ой как дорого. И в данном случае я не имею в виду деньги. Время, инструкторы, аэропланы, вооружение и горюче-смазочные материалы — все то, что будет столь необходимо на фронте, окажется оторвано на весьма длительный срок для переподготовки пилотов, кои ныне только и могут, что взлететь с аэродрома, да после вернуть свою машину на землю, не сильно побив ее при этом.

— Что же, в очередной раз не могу не согласиться с озвучиваемыми вами фактами, — стоило гостю замолчать, кивнул головой великий князь. — К сожалению, все обстоит именно так. Да, сейчас в России наличествует почти шесть сотен пилотов, треть из которых состоят на государевой службе. Но воевать, подобно Михаилу Леонидовичу, не приходилось никому из них. Даже тем, кто побывал в Сербии и Болгарии во время войны с османами. Потому я с глубочайшим вниманием готов ознакомиться с вашим, несомненно, интересным предложением. Так что, не тушуйтесь, говорите так, как оно есть. А после мы вместе обсудим ваши идеи.

— С вашего дозволения, ваше высокопревосходительство, мы бы желали испросить возможность организовать военные сборы для гражданских авиаторов силами ИВВФ. Естественно, не для всех разом, ибо никакой аэродром не сможет принять одновременно столько людей и аэропланов. А, для первого раза, так сказать, на пробу, только тех, кто сам выкажет желание поучаствовать в сем мероприятии. Одновременно, можно было бы опробовать процесс сбора наличествующих в отделениях аэроклуба аэропланов на одном летном поле. Все же не только люди, но и техника данной организации является тем самым незаменимым ресурсом, что можно будет кинуть на чашу весов противостояния в самый ответственный момент.

— Хм, и в какой роли вы видите свое участие в подобных сборах? Помимо подлежащих призыву на них пилотов, — с хорошо читаемым интересом во взгляде, слегка подался вперед хозяин кабинета, которому действительно пришлась по душе озвученная затея. Тем более что теоретическая проработка подобного сбора уже проводилась членами Особой Комиссии Императорского Всероссийского Аэро-Клуба, так что поднятие данной темы нынешним посетителем, послужило очередным подтверждением верности его ставки, сделанной на этих трех авиаторов.

— Со своей стороны мы будем готовы предоставить инфраструктуру аэродромов принадлежащих «Аэрофлоту», наземную технику и часть технического персонала. А также до полудюжины аэропланов принадлежащих непосредственно заводу «Пегас» и существующей при нем авиационной школе. Не говоря уже о нас самих. Разве что хотелось бы надеяться оказаться в числе инструкторов, а не обучающихся. А еще лучшей идеей нам видится временное присвоение воинского звания «охотника» всем привлеченным гражданским лицам на все время проведения сборов, за исключением тех, кто уже успел отслужить в армии или флоте. Таковым будет лучше сохранять свое звание, но при этом оно никак не должно влиять на занимаемую должность. Начни мы поступать иначе, и об учебе придется забыть, поскольку обер-офицер непременно посчитает своим долгом командовать нижними чинами, при этом вряд ли имея необходимый военному летчику опыт. И раз уж я затронул тему званий, то по итогам подобных сборов было бы неплохо предоставлять всем желающим возможность сдать экзамен на получение введенного совсем недавно звания «летчик» или «военный летчик» для господ отставных офицеров. Естественно, с правом последующего ношения полагающегося нагрудного знака. Полагаю, один только этот факт позволит привлечь к сборам немалое количество авиаторов. Ведь человек, это такое существо, которому не чужда наглядная демонстрация его достижений. Тем более, что гордиться тут действительно есть чем. Ну и, конечно, на подобных сборах никак нельзя будет обойтись без участия действующих военнослужащих. К ним непременно следует привлечь инструкторов из Офицерской школы, пилотов ближайших к месту проведения сборов авиационных отрядов и не менее роты охраны. Более того, было бы весьма интересно сравнить действия армейского авиационного отряда и такового, набранного из числа гражданских лиц, в выполнении одинаковых упражнений. Это позволит уже опытным путем определить степень пригодности летчиков-охотников к военной науке. Заодно, ежели наберется достаточное число участников, мы сможем на практике проверить формирование нового строя, что, по нашему мнению, должно прийти на смену ныне существующим авиационным ротам.

— Нового строя? А чем вас не устраивает структура существующих в настоящее время авиационных отрядов и рот? — временно оставив в стороне обсуждение самой возможности проведения подобных сборов, Александр Михайлович немало удивился последнему прозвучавшему предложению. Все же действующий состав авиационных формирований являлся результатом работы многих лет, в том числе и его нынешнего гостя. И вот на тебе! Оказывается, лучших авиаторов империи, то, к чему они рука об руку шли столько времени, более не устраивает.