Прорыть дамбу и выпустить Риони означало нанести огромный ущерб правому берегу и выбросить в воду труд многих и многих лет. Тогда все надо будет начинать с нуля. Ведь эти земли входили в те самые пятьдесят тысяч гектаров... Риони не раз заливал Сабажо, но то, что предстояло селению сейчас, не могло пойти ни в какое сравнение с прошлым. Камня на камне не оставит обезумевший Риони в селении, все унесет вчистую.

«А успеют ли эвакуировать селение, вывезти весь скот и грузы? — Гангия утешало лишь то, что благодаря этой жертве будет спасен Поти. — А дамба? Успеем ли мы ее прорыть? И как там с экскаватором? Доставят ли его вовремя? И что экскаваторщик? А вдруг я не сумею справиться с «Пристманом»?» — старался отогнать тревожные мысли Андро. Резкий порыв ветра с такой силой полоснул его по лицу, что Андро скорчился и закрыл лицо руками.

Серова прикрыла Андро с подветренной стороны и сделала это так ловко и ненавязчиво, чтобы Андро не заметил ее помощи. Но он все же заметил. В другое время он бы рассердился, но сейчас промолчал. Андро вспомнил несостоявшуюся свадьбу, расстроенное лицо Серовой, слезы, подступившие к ее глазам.

— Ты должна простить Важу.

— Простить?

— Важа самолюбив.

— Чрезмерное самолюбие, Андрей Николаевич, вредит и делу и человеку.

— Что правда, то правда, но ты должна помочь ему.

— Я постараюсь, Андрей Николаевич.

— Важа — прекрасный инженер.

Уча краем уха слышал их разговор, заглушаемый свистом ветра и всплесками дождя. Его удивило, что в этой свистопляске они думают о Важе.

Течение усиливалось.

Уча изо всех сил налегал на весла, напряженно вглядывался в непроглядную темень. Не знал он, сколько они плывут, где находятся, близко ли берег. Вода вскипала от потоков дождя. Глаза Учи, привыкшие к темноте, все же различали свинцовую черноту клокочущей воды. Он видел лишь эту воду и больше ничего. Уча взмахивал веслами, и ему казалось, что с каждым их взмахом течение все ожесточеннее сопротивляется.

Вдруг лодка наскочила на что-то невидимое.

От неожиданного толчка всех троих сильно тряхнуло, и они попадали в воду на дно лодки. Лодка стала и тяжело закачалась на волнах. Андро Гангия сообразил, что они наскочили на валун, торчащий из воды недалеко от Патара Поти, где Риони делает небольшой изгиб.

— Ого, да мы уже у Патара Поти! — воскликнул обрадованный Андро. — Теперь надо взять чуть влево, Уча! До Сабажо минут сорок хода, не больше. Смотрите, ветер гонит облака, скоро небо очистится.

Уча подобрал весла, резко оттолкнулся от валуна и, ловко развернув лодку, вновь стал грести против течения.

Андро трясло от холода. Серова чувствовала, в каком состоянии сейчас Андро, каково ему было по колени в воде, на порывистом холодном ветру. Не долго думая, она крепко обхватила Андро руками и всем телом прижалась к нему, пытаясь хоть чуточку согреть его.

— Что-то знобит меня, Галина Аркадьевна, — виновато сказал Андро, почувствовав тепло ее молодого тела.

— Ну, если вы сегодня не захвораете, никакая болезнь к вам больше не пристанет, — улыбнулась Серова.

— Выдюжу, Галина Аркадьевна, обязательно выдюжу. Вашего тепла мне лет на сто хватит. Поглядите, небо совсем очистилось. А Уча, наверное, устал, теперь я вполне могу его сменить.

— И вовсе не устал я, дядя Андро, — отозвался Уча. Руки его налились свинцом, поясницу ломило. После смерти отца он ни разу не сидел на веслах. У него перехватывало дух от напряжения, но голос и дыхание Учи были настолько спокойны и неторопливы, что Андро ничего не заподозрил.

— Галина Аркадьевна!

— Да, Андрей Николаевич?

— Вы очень расстроены?

«Зачем я об этом спрашиваю», — изумленно подумал Андро.

— Что скрывать, конечно, расстроена, Андрей Николаевич.

— Я уверен, Важа и сам сейчас переживает, да еще как.

— Вы очень добры, Андрей Николаевич.

— Он просто погорячился, с кем не бывает.

— На небе ни облачка. И ветер стих. Но вода все прибывает и прибывает.

— Вот и Сабажо показалось, — сказал Гангия, — я совсем уже согрелся. Держи левее, Уча.

Риони вышел из берегов и ринулся к дамбам. Вода быстро заливала все вокруг.

Андро показалось, что лодка застыла на месте. Он старался не думать о предстоящем. Не мог, не хотел об этом думать.

— А ты-то хоть ел что-нибудь сегодня? — спросил он Учу.

— Ел. — В голове у него шумело от голода, желудок жгло, сводила судорога. Но Уча не подавал виду.

— У Галины Аркадьевны и росинки маковой во рту не было. Ничего, Уча, как-нибудь выдюжим. — Андро понял, что Уча был голоден.

— Выдюжим, а как же, дядя Андро!

Волны с остервенением бросались на лодку, и она то взлетала вверх, то зарывалась носом в воду, и тогда волна захлестывала ее.

Серова встала на колени и вновь принялась вычерпывать воду.

Вода уже подступила к дамбе, и уровень ее поднимался. Риони с ревом несся к морю.

Из лодки селение было не видно — оно скрывалось за дамбой. Но ориентиром служило старое раскидистое ореховое дерево, росшее у самой дамбы. Вот и сейчас слева показался его мощный силуэт.

— Приехали! — крикнул Андро.

Но Уча не услышал его возгласа. Чем больше прибывала вода в реке и ускорялось течение, чем выше поднимались валы волн, тем тяжелее становились весла, тем ниже наклонялся вперед Уча, наклонялся так низко, что распрямляться у него почти не было сил.

Гангия видел это и понимал: одно-единственное желание придает силы Уче — побыстрее во что бы то ни стало добраться, добраться любой ценой.

А Риони нес на своих волнах доски, калитки, бревна, деревья, стулья, свиней, птицу, живых и мертвых.

Волны то заглатывали, то вновь выбрасывали все это на гребень и несли с такой быстротой, что, столкнись невзначай бревно либо доска с лодкой, и несдобровать бы нашим путешественникам.

Уча успевал обходить все эти предметы, несущиеся с неимоверной быстротой. И сам он дивился, как удавались ему, ослепленному от напряжения, потрясенному и обессилевшему, столь ловкие маневры.

Волны с ожесточением швыряли лодку. Гангия не удержался и соскользнул с кормы на днище. Серова бросила ведро, поддержала Андро, вновь усадила его на место и села рядом.

— Вы лучше воду выливайте, не то мы на дно пойдем, — сказал Андро Серовой. — Осталось совсем немного. Чуть-чуть левее, Уча. Нужно к тому ореховому дереву пристать, видишь?

Поднялась луна, осветив реку и дамбу. Отчетливо завиднелось ореховое дерево.

Вода, высоко вздымаясь, била о стену дамбы. На дамбе не светилось ни огонька.

«Никого еще нет. И экскаватора не видать. Верно, вода размыла и затопила дорогу, — заволновался Андро. — Пусть машина застряла, но ведь Важа и Спиридон могли даже пешком добраться до «Пристмана». Что же с ними случилось?! — И сразу же Гангия пронзила еще одна тревожная мысль: — Как взобраться на дамбу? — И тут он с облегчением вспомнил, что чуть повыше орехового дерева рыбаки вырубили ступеньки в стене дамбы. И снова: — Что с ними случилось? Если им не удалось привести сюда экскаватор, то сами-то они могли прийти?»

Течение стремительно тащило деревянный домишко. С крыши его то и дело слетала черепица и с бульканьем падала в воду. Дом несся прямо на лодку, и течение вращало его словно волчок. Первым это заметил Андро.

— Осторожно, Уча!

Но Шамугия не успел отвести удара. Дом врезался прямо в корму. Раздался треск. Казалось, что лодка рассыпалась в щепки, но она лишь завертелась на месте. Весла вырвались из рук Учи. Гангия и Серова, потеряв равновесие, попадали в лодку. Дом уже скрылся из виду, а лодка по-прежнему вертелась на месте. Уча подобрал весла и, изловчившись, остановил лодку.

И не успел он перевести дух, как огромное дерево ударило лодку в бок, швырнуло к стене дамбы. Гангия и Серова едва успели нагнуть головы, но могучие ветви все же полоснули их по спинам.

Галина закричала от боли. Платье и рубашка на ее спине лопнули, и багровый рубец вздулся на коже. Ветки стащили пиджак с Андро, но он даже не обратил на это внимания.