Матвей провожал меня с лёгкой улыбкой на красиво очерченных губах и не отрывал взгляда голубых глаз, а я же, находясь уже чуть позже в лифте, пыталась прогнать этот образ из головы.

Приходилось признать, что я до сих пор не равнодушна к бывшему мужу, хоть и подала на развод уже три года назад. Причиной этого был бизнес Матвея, ставший не самым легальным, а значит, и опасным. В итоге я высказала ему всё, что думала по этому поводу, однако Матвей ответил, что попросту не может выйти из этого бизнеса. Я же, в свою очередь, решила не подвергать Егорку опасности, и тогда мы развелись. Хотя, надо признать, бывший муж долго отговаривал меня, приводя множество аргументов, и просил не уходить…

И сейчас, всякий раз, когда я вижу Матвея, внутри неизменно что-то ёкает и появляются лишние – для меня – мысли.

За всеми этими размышлениями я успела сходить в магазин и взять всё, что нужно. Зайдя в подъезд и кинув настороженный взгляд на почтовые ящики (как делала это всю неделю), я решительно подошла к своему.

К чёрту все эти дурацкие страхи. Надо быть смелой и больше не бояться.

Так я была настроена ровно до того момента, пока не открыла почтовый ящик с номером моей квартиры. В первые секунды я настолько обалдела, что была уверена: в ящике настоящий паук.

Знакомая реакция: вздрагиваешь, и сердце словно замирает на несколько мгновений, а затем заходится в ускоренном темпе. В этот же момент с тебя спадает оцепенение, и ты снова можешь мыслить трезво.

Нет, Кира, он не настоящий, это – игрушка. Которая, впрочем, сделана очень правдоподобно и до омерзения реалистично.

Коротко выдохнув и зажмурив глаза, я подцепила чёртова паука двумя пальцами и выкинула в рядом стоящую коробку для мусора. Хоть ненамного, но стало легче. Однако в голову полезли вопросы: какого хрена происходит и кто так меня любит?

Ведь становилось очевидно, что автор предыдущей посылки и этой – один и тот же мерзавец.

В квартиру я заходила немного взвинченная по понятным причинам. Из комнаты доносились увлечённые делом голоса Егорки и Матвея – скорее всего, они собирали ту самую железную дорогу.

Я направилась на кухню и чуть ли не залпом осушила стакан прохладной воды. Постепенно неприятный осадок растворялся, и я окончательно приходила в себя.

– Всё в порядке? – Я не услышала, как в кухню вошёл Матвей, поэтому вздрогнула от неожиданности.

– Да, просто на улице жарко, решила охладиться, – выпрямилась я.

– Ага, именно поэтому у тебя все руки в мурашках, – с улыбкой в голосе заметил он и подошёл ближе, аккуратно касаясь моего плеча.

Вытерпеть это оказалось сложнее, чем я рассчитывала, из-за чего я осторожно отстранилась и начала разбирать пакет с покупками.

– Ну, конечно… – усмехнулся Матвей и пропел: – Ты пойдёшь налево, а может быть, пойдёшь направо. Ты ведь королева, ты имеешь право на любой ход.

– Ты мне спел эту песню в день нашего развода, – покачала я головой, чувствуя, что вот-вот могу расплакаться.

– Да. И ты знаешь почему, – серьёзно ответил бывший муж. – Ладно-ладно, твои серые глаза уже вовсю мечут молнии. Думаю, я пойду… Берегите себя, хорошо?

Я растерянно кивнула. Матвей попрощался с нашим сыном, обулся, снова пристально посмотрел на меня, после чего ушёл.

В прихожую вбежал Егорка.

– Мам, пошли делать железную дорогу, мы с папой не закончили! Знаешь, как меня он сегодня назвал? Ягуарка!

– Почему? – улыбнулась я.

– По телевизору показывали животных, и, когда там был ягуар, папа сказал, что наши с ним имена похожи: Егорка и Ягуарка! Мам, ты что, плачешь? Из-за меня? – погрустнел сын.

– Нет, всё хорошо. – Я погладила его по тёмным, слегка вьющимся волосам. – Идём строить твою железную дорогу, Ягуарка.

Да уж, этот день точно решил испытать меня на прочность. А я устала казаться холодной и непробиваемой. Я совсем не такая.

***

Алекс

– Тебе что, сложно было помыть посуду? – недовольно спросил я, выходя из кухни, и тут же столкнулся с Лёхой.

– Поправь меня, если я ошибаюсь. Я вернулся с работы, а ты – с очередной тусовки. Перетрудился там, что ли? – Его светлые глаза сузились, а я внезапно подумал, как сильно он похож на отца, когда злится.

– Да ладно, остынь, – пробормотал я. – Нам осталось от родителей такое наследство, что ты вообще можешь никогда не работать.

– И жить как ты. Спасибо, я – пас.

Тут у меня в кармане ожил телефон. Достав его, я взглянул на дисплей и привычно поморщился: ну, почему эта приставучая Олеся написала именно сейчас, когда я рядом с братом?

Лёха проследил за мной взглядом и не смог промолчать.

– Это она?

– Друг написывает, – махнул я рукой, на что брат покачал головой и презрительно бросил:

– Врун из тебя паршивый, – и без перехода сообщил: – Тебе там принесли посылку.

Я лениво потянулся и равнодушно спросил:

– Какую ещё посылку? – И ровно в эту же секунду до меня дошло, что там может быть, отчего внутри мгновенно всё скрутило в тугой узел. Я резко повернулся и процедил: – Что за посылка, Лёха? Откуда?

– Мне-то откуда знать? – огрызнулся брат. – Сам возьми да посмотри, я отнёс её к тебе в комнату.

– Она что, материализовалась из воздуха в нашей квартире, блин? – еле сдерживая нервную дрожь и злость, осведомился я.

– Курьер доставил, когда я вернулся с работы. Всё, допрос окончен? – Не дожидаясь моего ответа, Лёха скрылся в своей комнате, разве что не хлопнув дверью. И зол он был, скорее всего, из-за появления Олеси.

– Наплевать, – пробормотал я и направился к себе в комнату. Но, каким бы решительным я ни старался казаться – даже если только в своих глазах, – перед дверью, в самый последний момент, я замер на несколько секунд.

«Не заходи туда», – потребовал у меня трусливый внутренний голос, преследующий буквально с самого детства, после чего я вновь поморщился и всё-таки толкнул дверь.

На комоде, посреди всех моих вещей, высилась коробка средних размеров и белого цвета. Я подошёл к ней вплотную и увидел, что никаких опознавательных признаков на ней нет: ни этикеток, ни надписей – ничего. И, в общем, это напрягло ещё сильнее.

– Сделай это, – приказал я себе и бегло глянул в зеркало: высокий накачанный мужчина с русыми волосами и зелёными глазами. Мужчина, от которого женский пол впадает чуть ли не в восторг – это если объективно. – И ты ещё трусишь? – спросил я у самого себя.

Руки сами потянулись к коробке. За мгновение до того, как я её открыл, в голове зазвучал мерзкий клоунский смех… Наверное, потому, что я опять прекрасно знал и понимал, что сейчас могу увидеть.

Заглянув внутрь, я словно застыл в каком-то ступоре, а в горле образовался противный ком.

Дурацкий рыжий кудрявый парик и ярко-красный помпон для носа – избитые клоунские атрибуты. А вот записки на этот раз не было, что я отметил скорее на автомате.

– Да что за чёрт! – рявкнул я и резко смёл идиотскую коробку со всем её содержимым на пол, затем провёл рукой по мокрому лбу.

На издаваемый мною шум в комнату заглянул Лёха и сердито спросил:

– Ты что тут творишь? – Потом он перевёл взгляд вглубь комнаты, и его светлые глаза расширились. – Что это, блин, такое?

– Это я тебя спросить хотел! – Я подлетел к брату и еле подавил порыв схватить его за грудки. – Что это был за курьер? Что он сказал?!

– Что сюда была заказана на сегодня доставка, – пробормотал Лёха и, опасливо косясь на меня, сделал шаг назад, что только разозлило меня ещё сильнее.

– И ты просто взял эту чёртову коробку, – утвердительно произнёс я и отошёл от брата в другой конец комнаты.

Глаза Лёхи вспыхнули.

– Я думал, что ты заказал себе очередное барахло для своих развлечений, вот и всё. Нечего на мне срываться, любитель фильма «Оно».

В этот момент, после его слов, меня будто переклинило: я схватил со стола подвернувшийся под руку стакан и швырнул его в стенку, прямо в сторону Лёхи. При этом в последнюю секунду рука всё-таки изменила траекторию, чтобы в брата ничего не попало.