— Откуда ты пришел в этот край, Хонс? — удивленно спросил Аметир.

— Из ***.

— А-а. Видишь ли, в здешних землях, запрещено владеть ядами и магическими записями. Это привилегия жрецов. Только у них могут быть эти вещи и только они могут ими пользоваться. Любого другого человека за хранение ядов и запрещенных пергаментов ждет ужасная смерть. Перед ней изобличенного в этом преступлении изощренно пытают. Все его имущество жрецы забирают себе, семья и слуги навсегда изгоняются. И, несмотря на все это, желающих получить яд и знания колдунов, находится много. Вилт хотел заполучить сильнодействующие яды. В обмен на них он обещал мне привезти некие пергаменты. На самом деле они никак не связаны с волхвами и колдунами, но здесь их могли посчитать таковыми. Результат нашей сделки с этим торговцем тебе известен.

— Знаешь, Аметир, я уже не в первый раз замечаю, что ты вроде как отвечаешь, но на самом деле ничего яснее из твоего ответа не становится. Ну ладно. Если не хочешь рассказать мне, не надо. Но почему у тебя их нет? Ты что не смог их там найти? Этот сумасшедший их еще куда-то запрятал?

Аметир вздохнул.

— Я нашел пергаменты. Огонь не пощадил их. Они рассыпались в пепел в моих руках.

— Ясно, — Хонс перевел разговор на интересовавшую его тему. — А яд-то был очень сильный. Только мой покойный хозяин поранился об осколки сосуда, в котором хранился яд, как сразу же умер.

— Это да. — Аметир грустно улыбнулся. — Одна капля на кожу — и ты покойник. Столько же в жидкость — и все, кто ее выпьют, несколько дней промучаются и помрут от неизвестной причины.

— А противоядие есть?

— Насколько мне известно — нет. Тебе зачем?

— Да так. Интересно. Иногда, наверное, яд сильнее меча.

— Может быть.

— Ладно, пора спать. И нечего переживать из-за того, что не получил каких-то записей. Будут и другие.

С этими словами Хонс начал готовится ко сну. Он осторожно, украдкой поглядывая на Аметира, который все равно не смотрел на него, вытащил из своих одежд два глиняных сосуда, обернул их тряпками и бережно положил в сумку.

Выполнив все необходимые действия, он растянулся на земле и сразу же захрапел.

Утром они проснулись рано. Позавтракав, Хонс предложил Аметиру слегка поразмяться. Настроение последнего за ночь ничуть не улучшилось. Обреченно вздохнув, Аметир поплелся к месту предстоящей разминки вслед за Хонсом.

Минут через пятнадцать после вялых ковыряний Аметира с мечом, Хонс не выдержал.

— Хватит! Что с тобой такое происходит?

— Ничего.

— Как ничего, я же знаю, на что ты способен! — тут Хонсу пришла в голову другая мысль. — А, срок нашего договора закончился. И ты теперь гадаешь, что я дальше делать с тобой буду.

Аметир выжидающе смотрел на собеседника погасшими глазами.

— Ты победил меня в поединке. Как водится среди таких как мы, побежденный лишается своей головы. Ты отсрочил мою смерть. Время этой отсрочки прошло.

— Знаю, — сказал Хонс, поигрывая мечом. — Я тут подумал, ты тогда ведь только что ожил после отравления… — дождавшись легкого кивка Аметира, он продолжил: — еще полностью не пришел в себя. Ты не думай, я это не потому говорю, что ты спас мне жизнь, увидев вовремя этого идиота-горожанина с его тесаком. Просто я не хочу, чтобы были хоть какие-то основания думать, что я победил потому, что мой противник еще полностью не восстановился после недавней смерти. Давай сейчас сразимся и выясним, кто из нас в самом деле сильней.

Сказав это, Хонс принял боевую стойку. Аметир же напротив встал в демонстративно расслабленную позу.

— Зачем? Чтобы ты опять победил меня?

Хонс замер с открытым от удивления ртом. Сказать такое! Вот так, спокойно, чтобы один Бессмертный признался другому… в таком…

Понимая состояние Хонса, Аметир впервые за утро, да и за весь вчерашний вечер по-настоящему улыбнулся.

— Я прекрасно понимаю причину твоего предложения Хонс. Но нет, я его не приму. Я тогда был в полном порядке. Если я стану победителем, то я не стану убивать тебя. А если победишь ты… Не думаю, что второй раз сохраню свою голову на плечах, — глядя на обалдевшего Хонса, Аметир спросил: — Так как насчет твоего вчерашнего предложения? Быть вместе? Как братья?

— Оно в силе.

— Отлично. Куда направляемся?

Сориентировавшись в сложившейся ситуации, Хонс ответил:

— Я пока что не решил. Может на юг? Или восток?

— Нет мне туда нельзя.

— Из-за твоих старых делишек, да, Аметир?

— Да. И имя бы надо сменить, — Аметир задумался.

— Почему бы тебе не взять то имя, которое ты мне назвал? Или оно пользуется известностью в этих краях?

— Да, точно. И мое имя станет известно повсюду. Метос! — Метос лукаво посмотрел на собеседника: — А ты не поменяешь свое имя, Хонс? На другое? Кронос, например? — говорящий скорчил озабоченную мину, — или…

— Кронос вполне подойдет, — согласился Кронос и раздосадовано воскликнул: — но как ты узнал, черт побери?

— Догадался. Слухами земля полнится! — Метос не пожелал раскрывать свой источник. — Предлагаю направиться в ***.

— Я там никогда не был.

— Теперь побываешь. Доверься мне. Клянусь, ты не пожалеешь.

— Хорошо.

Несколько дней они бок о бок скакали в неизвестный Кроносу край, останавливаясь только для еды и ночлега. Они много разговаривали, делились друг с другом мыслями о будущем, узнавали друг друга. Впервые двое Бессмертных находились вместе не как Учитель и Ученик, а как равноправные партнеры, объединенные общими мечтами и устремлениями.

Пятый день их путешествия подходил к концу, когда они приближались к небольшому селению. Посовещавшись, они решили там заночевать.

Увидев приближающихся путников, жители поселения вышли им навстречу. Но почему-то только мужчины, и только с оружием.

— Оп-па! — сказал Кронос, разглядев приближающийся воинственно настроенный люд. — Похоже нам здесь не рады!

15

Не сговариваясь, они остановили лошадей и стали рассматривать людей, шедших к ним навстречу. В них было что-то странное, неподдающееся объяснению. Что-то вызывавшее инстинктивную тревогу. Оба Бессмертных одновременно почувствовали ее. Кронос пытался определить, что вызвало у него такое ощущение, но так и не смог.

Никто из этих людей не выделялся одеждой. Создавалось ощущение, что все они одинаково бедны. Лица их были сосредоточенными и напряженными.

Вперед вышел старейшина поселения и заговорил. С первых же слов Кронос понял, что не знает их языка, поэтому едва заметным движением руки предоставил возможность вести разговор Метосу, с интересом наблюдая за окружающими. Несколько раз он даже улавливал знакомые слова. Через некоторое время Метос обратился к нему.

— Кронос, нам не удастся заночевать в их поселке. Они этого не хотят.

— Черт! А я думал, что мне удастся сегодня понежиться в постели… да еще с какой-нибудь красоткой. Хотя, глядя на них, и не подумаешь, что тут есть такие! Пусть хотя бы дадут нам еды и воды.

— Я уже просил их об этом. Старейшина сказал, что они не могут этого сделать.

— Что?! Отказать путникам в воде и пище? Ну и нравы!

— Они сильно испуганы. Посмотри на них. От них так и веет страхом. Старейшина сказал, что их божество, которому они поклоняются, не любит когда они принимают путников и дают им пищу. Они уже долгое время не давали приюта и пищи странникам. В последний раз, когда они это сделали, божество разорвало этих путников на клочки и сильно разгневалось на жителей. Им пришлось долго его умиротворять.

— Местное божество?

— Да. Они говорят, что оно живет за их селением, в горах.

— Божество живет в горах? — Кронос закатил глаза. — Распроси их об этом божестве. Может можно как-то обойти его гнев. Ты сам знаешь, что у нас нет воды. И мы не успеем никого поймать себе на ужин — сейчас начнет темнеть.

Метос согласно кивнул. Он слез с коня и подошел поближе к воинам, настороженно смотревших на них. Всем своим видом выказывая дружелюбные намерения, он обратился к старейшине. Их разговор, на этот раз длился гораздо дольше и сопровождался оживленной жестикуляцией. После переговоров Метос подошел к Кроносу. На его лице отражалась досада.