— Предлагаю слегка перекусить!… — бодро провозгласил Поганец у меня за спиной.
Я отвлекся от наблюдения за нашими врагами и обернулся на писклявый голосок моего ученика.
Сю стоял над гостеприимно распахнутым мешком и ожидал ответа на свое предложение.
— Мы же совсем недавно завтракали!… — усмехнулся я. — Неужели ты уже успел проголодаться?!
— А скачка, учитель!… — воскликнул Поганец. — Быстрая верховая езда всегда пробуждала мой аппетит! Если же учесть испуг, можно сказать, стрессовый шок, который я испытал, пытаясь спасти наши продовольственные запасы, в то время, когда вы втроем в экстазе лезли на стену, то…
Его маленькая, круглая, лохматая голова буквально утонула между высоко поднятыми плечами, а руки отпустили края мешка и потрясенно разошлись в сторону.
— Я думаю, нам не стоит слишком торопиться с обедом, — спокойно проговорил Фун Ку-цзы и, немного помолчав, добавил: — И с ужином тоже… Неизвестно, когда нам удастся покинуть это… гостеприимное место, а потому нам надо экономить еду.
Видимо, до Поганца быстро дошел смысл сказанного стариком, потому что он посмотрел на лежащий у его ног мешок, на старика и синсина, снова на свой мешок и неожиданно проговорил:
— Жалко, что у вас двоих так быстро отвалились ваши… «крылья за спиной»…
После секундного молчания Гварда наклонил голову и поинтересовался:
— Почему?…
— Потому что если бы они были целы, вы двое вполне смогли бы… улететь с этой скалы к… Желтому Владыке! — быстро ответил Поганец, глядя на свой мешок тоскливым взглядом.
— Ну, поскольку улететь мы все равно не можем, надо готовиться к обороне… — все так же спокойно проговорил Фун Ку-цзы, но я уловил в его голосе некоторое напряжение. И тут же перехватил его внимательный взгляд — старик пристально рассматривал нечто, появившееся за моей спиной.
Я быстро обернулся. Далеко на вершине холма появилась высоченная, до невозможности уродливая фигура, в которой я мгновенно узнал братца Чи. Огромный шестирукий великан быстрым шагом направлялся в нашу сторону, и даже отсюда было видно, как из-под его коротких, похожих на столбы ног, из-под мощных, раздвоенных копыт выбрасываются облачка сухой, обращенной в прах глины!
Через несколько минут топот его шагов стал ясно слышен, и цзины, обложившие нашу скалу, сразу же заволновались, затявкали, а затем один из оборотней начал превращаться в человека. Когда великан подошел к скале, послышался вполне понятный, хотя и сильно притявкивающий голос обернувшегося цзиня:
— Господин, мы их схватили!… Всех троих и… собаку!…
— И где же они?! — пророкотал Чи.
— Вон!… — Оборотень показал пальцем, «где они». Великан задрал голову и уставился на нас с Поганцем, поскольку только мы двое стояли на краю карниза.
С минуту он разглядывал нас, а потом посмотрел на своего клеврета и грозно спросил:
— А где еще один и… собака?!
— Там, господин, там!…— принялся уверять его оборотень. — Мы чуть-чуть не успели их… э-э-э… покусать. Они… э-э-э… очень хорошо умеют… лазать по скалам!
Великан снова посмотрел вверх, и тут я увидел, что Поганец, приплясывая на самом краю карниза, корчит братцу Чи совершенно невероятные рожи! Я даже оторопел, настолько богатую мимику демонстрировал мой ученик. А вот предводителю цзинов выступление мима Поганца явно пришлось не по душе. Он грозно взревел и неожиданно ударил по каменной стене огромным молотом, который сжимал в правой верхней руке.
Я не скажу, что скала содрогнулась, но, видимо от неожиданности, Поганец вдруг потерял равновесие, и его тщедушное тельце мотнулось на краю пропасти! В то же мгновение позади малыша метнулась черная молния, и синсин, вцепившись зубами в набедренную повязку Сю, оттащил его от края каменной полки.
Внизу горестно взвыли разочарованные цзины, а великан столь же неожиданно и стремительно нанес по скале удар слева трезубцем. Но это его действие не имело вообще никакого успеха — Поганца на краю уже не было, а на меня такие демонстрации как-то не производили впечатления.
Великан, еще с десяток секунд побуравив меня взглядом, повернулся к цзину-человеку и прорычал:
— Значит, ты считаешь, что вы схватили их?! А по-моему, они вас одурачили!!
— Нет, господин!… — заверещал оборотень. — Мы убили их лошадей, у них нет еды и воды, у них нет пути дальше, они… э-э-э… попались!
— Что ж мне теперь, сидеть здесь и ждать, пока они подохнут?! — не унимался Чи. — В то время как мои братья готовятся к последней битве!!
— Господин, а ты достань их оттуда!! — воскликнул оборотень и льстиво добавил: — Ведь ты лазаешь, как паук-убийца, по отвесным горам, упирающимся вершинами в небо, что для тебя какая-то там скала!!
Великан перевел свои седые мертвые глаза на каменную стену и задумчиво осмотрел ее снизу до самого нашего карнизика. Затем, не оборачиваясь, рыкнул:
— А ведь ты прав, грязный цзин!…
Чи выпустил из рук оружие и неожиданно… поплевал на свои ладони.
Я вдруг понял, что он собирается подниматься к нам, и чисто инстинктивно бросился вправо, к ближней каменной осыпи. Схватив огромный обломок гранита, я вырвал его из кучи и покатил к краю пропасти. Поганец, уже успевший прийти в себя, быстро подбежал к обрыву и, заглянув вниз, тоже метнулся к груде камней.
Выбранный им камешек был, конечно, гораздо меньше моего, но зато малыш быстрее докатил его до нужного места и перевалил его через край карниза. Я вытянул шею и посмотрел вниз, определяя степень успеха своего товарища. Камень Поганца со свистом пошел вниз, точно в темечко поднимавшегося по вертикальной стене чудовища, но, не долетев до цели метров трех, ударился о незаметный выступ стены, и его отбросило прочь. Впрочем, на землю он упал весьма точно, угодив в одного из суетливо бегавших под скалой цзиней. Рыжее тело словно бы переломилось пополам и осталось неподвижно лежать, вдавленное гранитным обломком в сухую глину.
Однако долго рассматривать результаты Поганцевого «бомбометания» мне было некогда. Упершись как следует в свой обломок гранита, я подкатил его к намеченному месту и снова взглянул вниз. Великан Чи медленно поднимался по скале на своих шести руках, а его толстые ноги прочно подпирали огромное тело. Видимо, он отлично знал, как использовать свои копыта для лазания по скалам. Он и в самом деле походил на огромного, страшного, беспощадного паука, медленно, но неостановимо подбирающегося к своей обреченной жертве.