Иван усмехнулся, посмотрел на робота и махнул ему, подозвав к себе, и тот осторожно, чтобы не раскачать лифт, сделал пару шагов.

– Иди, иди сюда…

Робот сделал шаг – зажужжал двигателем и цокнул. Иван засмеялся.

– И? Чего ты?

– Ну так, Ваня! – встрял Денис. – Его научили бояться высоты, он и рассчитывает расстояние с запасом… А ты ему как раз и нужен, чтобы научить…

Иван резко схватил робота за руку и с силой дернул к себе. Тот послушно поддался.

Денис замер – Иван, улыбаясь, с безумным выражением лица тянул робота за руку, но не к себе, а мимо, к самому краю… Тянул, тянул, дергал, еще и еще… NT подчинялся, двигался и вот оказался у края лифта… Улыбка не сходила с лица Ивана, он продолжал тянуть, пока наконец андроид не завис над бездонной пропастью шахты.

– Ваня… дружище… ты, главное, помни, что он стоит шестнадцать миллионов кибербаксов… И надеюсь, ты помнишь… – Иван не ослаблял хватку, держал напарника над краем, Денис даже моргнуть боялся и говорил все тише: —…Ты помнишь, что у нас за преднамеренную порчу… военного имущества Советов, да?

Робот стоял над бездной на половине стопы, с каждой секундой пододвигаясь еще на полсантиметра…

– И наконец, ты помнишь, Ваня… – тут Денис чуть повысил голос. – Ты помнишь, что мы ждали его полтора месяца, да? Ежедневно рискуя! – последние слова он выкрикнул и, не закончив, бросился к Ивану…

Но тот, увидев движение Дениса, вдруг поднял ногу и уперся NT в грудь и, зная, что робот не упадет, а в последнее мгновение превратится в железную стену, с силой оттолкнулся от него и – выбросил себя в распахнутую пасть шахты…

Подбежавший Денис увидел только вспыхнувший в мозгу микрокадр – Иван, раскинув руки, как космонавт, летит в бездну.

В лифтовом куполе на поверхности земли за полутораметровыми стенами обычно тихо. Выстрелы, взрывы, гул двигателей слышны только снаружи. Когда внутрь забегает мышь, ее лапки гремят в тишине, будто она последнее выжившее существо на планете. Но вот послышался лифт, стены задрожали, мышка исчезла.

Первым из открывшихся дверей вырвался смех – трескучий, истерический гогот. За ним появился бледный Денис. Он с трудом шагнул, качнулся от тяжести и побрел дальше, таща на спине Ивана, мертво вцепившегося в него твердыми, как болты, пальцами. Иван ржал и не мог ни остановиться, ни продолжать – начал хрипеть и кашлять.

Успокоился он, только когда все вместе они вывалились на улицу. Перед тем как двинуться в часть, нужно привести себя в порядок, запросить безопасный коридор через прифронтовые территории. Иван, красный, потный, совсем одуревший, мотал головой, будто пытался стряхнуть с лица застывшую судорогу смеха. Они почти синхронно начали расстегивать и перетягивать ремни и стяжки на разгрузках и брюках, проверять заряды экзоскелетов и электронные патронташи, затем осмотрели оружие, протестировали связь со штабом.

– Ладно, ладно, брат… – сказал Иван, все еще тяжело дыша. – Прости меня за этот фокус, прости, ради бога…

Денис стоял на одном колене, начищал до блеска ботинки, прохаживаясь губкой в труднодоступных местах между шнурками.

– Не простишь, не простишь… – хрипло похохатывал Иван. – Но серьезно, честно, извини… брат… Это был тест, я знал, что он меня поймает… Тест, ну а как иначе?

Вдруг Иван замолчал. Денис поднял голову и увидел, что он взял NT, стоявшего в стороне, за руку и ведет к нему.

– Так, смотри, старина… В безопасной зоне, да и везде, где нет военных действий, ты не должен стоять в охране, как тебя программировали, в пятидесяти метрах… Ты должен быть с нами, рядом, как коллега и товарищ… Этому не учат в лабораториях. Но этому учу я… Понял?

Робот кивнул.

– Отлично. Таких вещей много… Которых нет в базовой прошивке нейросистемы, но есть в нашей долбаной реальности… Систем много, а реальность у нас одна. И жизнь одна… У меня, у него, – Иван показал на Дениса, – у нас, живых… жизнь одна. В отличие от тебя. И ты, как мне кажется… – он осекся, коротко кашлянул, – уже это понимаешь… И это очень хорошо.

Он отпустил руку робота, тот сразу выпрямился, и Иван с силой начал хлопать его по стальному плечу.

– Ну, брат, боевое крещение ты прошел! Спас командира! – смотрел, щурился и бил Иван. – Спасибо тебе. Спасибо, боец!

Вдруг Иван замолчал, убрал руку, уставился на андроида и сказал тише на два тона:

– Ну что, Дэнчик, как назовем бойца? – сказал он, и Денис встал, убрал в карман губку. – А назовем его Стас, а? Как думаешь! Назовем? – Он снова начал бить NT по плечу, и было заметно, что бьет сильно, так, что человек давно бы свалился. – Стас будешь. Будешь Стасом. Понял?

Голос Ивана дрогнул:

– Ну, как мой прежний. Он мне братом был. Больше, чем братом. Понимаешь, Стас?

Последние слова Иван говорил почти шепотом, после чего развернулся и быстро зашагал к воротам безопасной зоны. Стас на мощных длинных ногах быстро пошел за ним, поднимая пыль.

Денис стоял и смотрел на две уходящие вдаль фигуры.

По ушам ударил резкий короткий писк. Близко, над головой, с шумом мелькнуло нечто огромное, будто взмахнула крылом гигантская птица. Пространство качнулось, как вода в стакане, когда кто-то толкнул стол.

Все произошло в считаные секунды и сразу закончилось. Остался только звон в голове, легкая несфокусированность взгляда, слабость в коленках… Мария Федоровна, пошатываясь, стояла на огороде в синих растянутых трико, в калошах, в резиновых перчатках, в старой красно-желтой кофте и соломенной, изгрызенной мышами шляпе. Ох, голова кругом и в глазах темно! Впредь не смей так резко разгибаться! Потому что видишь, мать, что происходит… Хорошо, обошлось… А в следующий раз может и кондратий хватить! Уф…

Хозяйство у бабы Маши было обширное, пятнадцать соток, на которых она хозяйничала одна. Хотя было уже тяжело. Но, может, когда внученька Катя детей заведет, ее к земле потянет? Баба Маша всматривалась в густые заросли бурьяна на соседнем участке. Забора не было. А может, и Андрей соберется? Вот и расшириться можно. Но Андрей нет, нет! Он уж точно вряд ли. Серьезный человек стал сын. Важный, состоятельный. Весь ушел в науку да эти свои технологии… Да уж! В том, чем занимается сын, баба Маша вряд ли когда-нибудь разберется.

Лучше уж вы к нам! На грядки! Здесь хорошо. Зелено, свежо, а пахнет землей и травами как! И все живое. Вон зеленый кузнечик на высохшей травке, сейчас прыгнет, вон стрекоза с хрусткими крылышками на укропчик присела, а это кто у нас тут? Лягушонок! Совсем крохотный… Ты что тут делаешь? Раздавлю же! Фу, гадость какая!

Мария Федоровна присела к грядке, подняла совок и исчезла для этого мира, целиком погрузившись в прополку редиса… Там, близко, под землей, наливаются силой корнеплоды красно-фиолетового цвета с белыми хвостиками-хлыстиками, ароматные и хрустящие. Эх, еще бы зубы! Андрей уговаривает поставить какие-то новые, быстрорастущие… Это что, у меня зубы как редька будут расти во рту-то? Ась? И баба Маша весело рассмеялась.

Вдруг что-то снова мелькнуло над головой – резкий звук, яркая вспышка, – хлопнуло по ушам и глазам и отдалось в груди слева… Мария Федоровна медленно и осторожно поднялась на ноги, дыша тяжело, неровно. Под ребрами что-то трепетало, сжималось, опадало… Так-так-та-ак… Да что ж такое сегодня… Так и окочуриться недолго… Что это со мной?

– Понижай нагрузку! Понижай! Выруби автомат вообще! – послышался за спиной как будто знакомый мужской голос, и бабка удивленно обернулась…

Калитка легко и звонко стукнула по туловищу дубового столбика. Никого нет. Ветерок, видимо… Послышалось.

– Эй, кто там?.. – хотела крикнуть, но боль отдалась в груди. – Радик? – Сосед напротив, часто заходивший то за мукой, то за советом. Но нет, никого, тишина…

Надо бы сделать калитку-то, а то вертушок слетел, а приколотить некому. Николай Ильич, дорогой мой, сколько уж без тебя ползаю? Двадцать три года скоро…